Новая жизнь Милы
Шрифт:
– Считай, я уже вложился в один перспективный бизнес. И она мне, в отличие от тебя, процентов не предлагала. Зато я теперь туда хожу как на работу – стригусь два раза в месяц, массаж, солярий. Недавно – смотри, – он вытянул руку, – к маникюрше ходил. Чего не сделаешь, чтобы бабе досадить.
За разговорами и разъездами она добралась до больницы только к обеду.
Там царили разгром и смятение. Все работы были остановлены. У входа Людмилу схватил за руку бледный до синюшности Леонид Борисович, от него пахло валокордином:
– Мила, где же вы ходите! Тут у нас такое творится… Это просто безобразие! Я не знаю, куда смотрят органы.
– Какие органы? – Ничего не понимая, Люда смотрела на подтеки краски на
– Что случилось?
– На нас наехали. – Это сказала Наташка, появляясь с тряпкой и ведром из туалета. Она поставила ведро на пол, опустилась на коленки и принялась яростно тереть пол. Растрепанные волосы, красные руки, пятна на одежде – то ли дурной сон, то ли правда малобюджетный фильм ужасов.
На секунду Людмиле стало дурно – от резкого запаха краски, от усталости и предчувствия неприятностей. Но она сжала зубы так, что мучительной болью свело челюсти. «Нет, я не заплачу и не уйду. Они уже и так все невменяемы. Ленчик трясется весь, и Наташку я такой никогда не видела. Надо успокоиться…»
– Наташ, перестань, краску так не отмоешь. Это, наверное, бензином надо.
Тут распахнулись двери и влетел Игорь. Поскользнулся на краске, чуть не упал. Схватил Люду за плечи:
– Ты цела?
– Да… Я только вошла. Наталья, черт, объясни толком, что тут происходит?
– Так. – Наташка бросила тряпку. – Докладываю анамнез. Явились три качка. Спросили начальство. Их, естественно, послали к Ленчику. Они в отделение не пошли, потребовали, чтобы он сам пришел. Строители, видать, смекнули, что куда, – вызвали Ленчика, а сами смотались. – Она уже второй раз назвала завотделением Ленчиком. Но тому, кажется, было все равно. Он только молчал и ломал руки. – Я пришла тоже. Ребятки сказали, что если мы хотим зарабатывать, то надо делиться. Они, мол, от Стаса, который «держит» этот район. И без его согласия бабки тут не делаются. Я их, естественно, послала. Тогда эти уроды достали банки с краской и принялись плескать направо-налево. С-скоты… И сказали, что это начало. Вторым предупреждением будет более серьезный материальный ущерб, а третьим… нематериальный.
– Да-да, – завотделением закивал, – они угрожали! Вы представляете себе – среди бела дня угрожать расправой!
– А ты и скурвился!
– Наташа! – Люда не верила своим ушам. – Ты что говоришь?
– Что? Да то! Ты бы его видела: трясется весь и бормочет – я, мол, здесь никто, так, исполняющий обязанности. А хозяйки сейчас нет. Вы с ней свяжитесь и разговаривайте, а сюда не надо больше приходить. И телефон твой дал. – Наташка всхлипнула. Леонид Борисович молчал.
– Ну и что. – Людмила все никак не могла поверить в реальную угрозу. – Ну позвонят они…
– А если не позвонят, а сразу подъедут? – Игорь покачал головой. – По телефону адрес определяется за тридцать секунд. Тебе нельзя ехать домой. Да и потом… Как правило, в таких случаях они сначала наводят справки. Так что я думаю, они и адрес твой знают, и сколько денег уже вложено…
– Переночуешь у меня. – Наталья посмотрела на свои руки и покачала головой. – Что это я… Наверное, тоже было что-то типа истерики. Пойду умоюсь… И мне еще дежурить до восьми. Я тебе ключи дам, ты езжай…
– Нет. Я к тебе не поеду. Если и правда есть какой-то шанс, что они будут меня искать, то к тебе я не поеду – у тебя дети. Я… найду где переночевать.
– Да? – Наталья уперла руки в бока. – И где же? На вокзале?
– Она переночует у меня, – спокойно сказал Игорь. – Думаю, здесь надо все запереть и разойтись. Утро вечера мудренее.
Так они и сделали. Закрыли корпус, переговариваясь коротко и негромко, словно там, за дверями, оставался больной. И разошлись: Наталья и следом, на
два шага сзади, Леонид Борисович – в отделение, Игорь с Людмилой – на воздух, к машине.По дороге она рассказала Игорю о своей неудачной попытке добыть деньги. И тоскливо спросила:
– Что же нам делать?
– Не знаю. – Ответ был честный, но неутешительный.
Если ничего не придумать, то… Что будет? Ремонт зависнет, платить рэкетирам нечем. Пойти в милицию? Можно, конечно. А толку-то – за милицейскую вневедомственную охрану тоже надо платить.
Квартирка Игоря оказалась однокомнатной, уютной и чистой. Следов подружки видно не было. Весь вечер они слонялись туда-сюда, выпили немереное количество кофе, строили какие-то планы, но ничего реального и стоящего в голову не шло. Люда думала и думала, хоть голова уже раскалывалась от мучительной боли, а во рту стояла горечь от сигарет.
Скорее всего, этот Стас, который, по словам нападавших, «держит район», небольшой авторитет – так, шишка районного масштаба. И будь у нее крыша, она бы его не боялась. Но крыши-то и нет. И взять неоткуда. Когда они с мужем начинали автомобильный бизнес, Сева нашел какое-то охранное агентство, где трудились бывшие менты, и платил им. Сейчас в компании имеется большая собственная служба безопасности, но Людмиле теперь от этого ни жарко ни холодно. К Севе обращаться бесполезно. Только позлорадствует – сама виновата. Честно сказать, Люда просто забыла про крышу. Вернее, ей казалось, что за последние несколько лет бизнес в нашем милом отечестве несколько упорядочился и одиозные пережитки типа отступных всевозможным отморозкам остались в таких областях, как проституция, наркобизнес, ну может, еще в торговле кое-где. И вот вам, пожалуйста, все сначала. И ведь теперь не так просто будет эту самую крышу найти. Фирма без достаточного количества капитала, с необходимостью перерегистрации и наездом местных бандитов в ближайшей перспективе. Кто согласится принять под крыло такое сокровище? В какой-то момент ей пришла в голову мысль: а вдруг нападение было не случайным? Вдруг это Сева решил вернуть себе контроль над ситуацией? Зачем ему это? – тут же спросила себя Людмила. Он не способен на такое. Впрочем, не будем себя обманывать – Сева способен и не на такое. И если она задела его самолюбие достаточно сильно, то кто знает. Она вдруг вспомнила, как смотрел на нее бывший муж в ту первую встречу после долгого перерыва. Он был неприятно поражен тем, что жена помолодела, посвежела и жаждет от него отделаться. Люда не стала просить денег и каких-то уступок при разводе. Возможно, это также уязвило его самолюбие. Доказательств нет, но все может быть. Подобные размышления не прибавили ей оптимизма, и Людмила опять схватилась за сигареты.
Наконец Игорь сказал:
– Давай спать. Может, во сне что привидится.
– Главное, чтобы не таблица Менделеева, – пробормотала Людмила, разглядывая низкое и довольно широкое ложе в углу. Интересное кино, подумалось ей, и как мы?.. Но Игорь невозмутимо подошел к мягкому креслу и быстренько разложил его в еще одну кровать. Потом достал из шкафа полотенце и длинную футболку и сказал:
– Воспользуйся пока этим. А завтра купим тебе необходимые вещи. Кто первый идет в душ?
Уже в темноте, лежа на кровати – Игорь сказал, что будет спать на бывшем кресле – «это дисциплинирует», Людмила с тоской сказала:
– Если бы хоть одна женщина!
– В смысле?
– Если бы среди моих друзей или знакомых была хоть одна женщина с деньгами и влиянием. Так нет, одни послушные женушки напыщенных дураков.
– Ну знаешь… Наталью трудно назвать послушной женушкой.
– Она не за бизнесменом замужем. Я имею в виду тех людей, с которыми я общалась через мужа… О!
– Что с тобой?
– Слушай, я сегодня ехала в метро, и напротив мужик читал… «Аргументы»? Нет, кажется, это было что-то другое. Может, «Коммерсант»?