Новая жизнь Милы

Наконец эта чертова болтушка сказала: «Ну, мне пора. Подвезти тебя куда-нибудь?» Я говорю: нет, спасибо. Она отправилась в дамскую комнату «на дорожку», а я, понимая, что скоро описаюсь прямо тут, начинаю соображать, что делать. Звать официантку бесполезно – все экземпляры, которые ползали по залу, смахивали на полуобморочных, заморенных голодом весенних насекомых. Тогда я стала шарить глазами по залу и наконец нашла то, что мне надо. Это был такой нехилый малый с бритой головой и полным отсутствием шеи. Но сидел он на другом конце зала. Я уставилась на него в упор. Он был с девушкой, и, естественно, мой взгляд перехватила именно она. Сначала ее тонкие, выщипанные бровки полезли вверх, потом она покраснела, а потом сделала именно то, на что я рассчитывала, – наклонилась к нему и зашипела на ухо. Как только бугай скосил на меня глаза, я принялась делать ему отчаянные знаки. Он несколько секунд колебался, но потом любопытство победило, и, отцепив от себя подружку, он пошел в мою сторону. Когда этот ценный экземпляр остановился у моего столика, я не дала ему и рта раскрыть:

– Молодой человек, помогите мне, пожалуйста. Вы единственный из посетителей смотритесь настоящим мужчиной. Я застряла в этом чертовом стуле, сейчас вернется моя подружка, а позориться не хочется. Да и перед остальным народом тоже.

К моему удивлению, он даже ничего не сказал, просто зашел мне за спину и уперся в спинку стула. Потом буркнул: «Вставайте».

Я рванулась вверх, парень давил спинку вниз, и мне таки удалось выбраться из чертовой мебели, правда, выглядел стульчик после этого менее симметрично, чем остальные, но это детали. Едва мы перевели дух, как рядом появилась Нинель.

– Ой. – Она с опаской уставилась на молодого человека. – Это кто?

Я, честно сказать, растерялась, но мой спаситель ни капли не смутился.

– Позвольте представиться: Слава, тренер по бодибилдингу. – Он церемонно склонил голову. – Вот, обсуждали с вашей подругой: не стоит ли ей переключиться с силового курса на облегченный?

У Нинель отвисла челюсть, а Славик бодро достал визитки и, вручив одну мне, другую ей, продолжал:

– У нас недавно поменялись номера телефонов, поэтому прошу – новые карточки. Будет желание поправить фигуру, приходите, – приветливо улыбаясь и обращаясь к Нинель, закончил он. И пошел к своему столику.

– Поправить фигуру? Мне? – Нинель была так ошарашена, что без возражений последовала за мной в дамскую комнату, где только что побывала.

– Вот, а вы говорите – не важно, какая мебель! – торжествующе закончила Людмила.

Глава 17

Люда планировала отметить переезд скромно, но почему-то все вдруг оказались в ее новой и, к сожалению, не слишком просторной кухне: Наталья и Сергей вместе с Репкой и Турнепкой, Лариса с Ритулей и Петр, а позже приехал Игорь с тортом. А потом в дверь позвонили, и это оказались Хома с Сусликом, которые принесли ей в подарок коробку тех самых красок. Пришлось переместиться в комнату. Хома заявил, что они все время так гостей принимали и нормально, будем как римляне: хочешь – лежи, не хочешь – сиди. Он расстелил на полу скатерть, все уселись на ковер, и чаепитие пошло вполне бодро. Дети пришли в восторг от подарка и отправились в ванную изыскивать свободные площади для творчества. Взрослые начали с обмывания квартиры, но разговор быстро свелся к светлому будущему, то есть пока гипотетическому диагностическому центру. Дизайнеры потребовали предъявить план и пустились во все тяжкие. Там были и неформальный цвет стен, чтобы это не было похоже на чертову больницу, и холл, призванный концептуально отразить… И неординарное световое решение, которое, с одной стороны, позволит создать уют, а с другой – решит проблему дефицита солнечного света в наших широтах… Они фонтанировали без остановки минут двадцать, периодически хватая листы бумаги и принимаясь что-то чертить. Потом, то ли устав, то ли осознав всеобщее подавленное молчание, вдруг примолкли. Хома смущенно засопел, а Суслик сказала:

– Знаете, это, конечно, чушь. То есть мысли неплохие, но воплощение обойдется вам в копеечку. Поэтому стены, само собой, надо покрасить, чтобы можно было мыть. Пол лучше выложить нескользкой и неяркой плиткой – дороже, чем линолеум, но гарантированно не вздуется и более долговечно. В кабинетах – лампы дневного света. А в коридорах и рекреациях я бы все же посоветовала обычный свет – он более мягкий.

Хома закатил глаза и пробурчал «конформизм – убийца таланта», но жена не обратила на него ни малейшего внимания. Вместо этого она погладила себя по животу и спросила:

– А когда вы откроетесь? Мне надо будет где-то рожать…

– Это же консультация, а не роддом, – отозвалась Наталья. – Но у нас в больнице родильное отделение есть – и очень приличное. Я сама все устрою, не бойся. У нас завотделением нормальный мужик! Никаких тебе жутких кресел и казенных ночных рубашек: все как у людей. Если захочешь, будешь рожать вместе с мужем.

Хома как-то вдруг побледнел и беспокойно заерзал по ковру.

– Что, Хомсик, колется где-нибудь? – ехидно поинтересовалась жена.

– Нет, я так. Просто… зачем же вместе-то? Я-то при чем?

– То есть ты тут ни при чем? – быстро спросил Сергей.

– Не в том смысле! Я же не отказываюсь! Но может, я в коридоре подожду?

– Я подумаю, – важно заявила Суслик.

– Ты заезжай на следующей неделе, я работаю в понедельник, среду и пятницу, – вещала Наташка. – Я тебя с завотделением познакомлю. Он козел, конечно, но врач классный, так что будешь присмотрена и место заранее ждать будет, как срок подойдет.

Люда ухмыльнулась, выслушивая столь лестную оценку Ленчика. Потом она незаметно принялась разглядывать Ларису. Та в последнее время просто светилась изнутри: и похорошела, и повеселела. Петр был, как всегда, немногословен и спокоен, но на спутницу свою поглядывал нежно, и Люда искренне за них порадовалась. Но больше всего ее удивлял Игорь, который, по-видимому, совершенно комфортно чувствовал себя в компании женатых пар, которые – ну кроме дизайнеров – все были старше его.

Вечером, вернувшись из очередной конторы, Люда устало бросила сумку на пол, скинула сапожки, куртку и пошла в комнату. В голове гудело. Это же надо: полдня провести в очередях в любимой налоговой инспекции. Только теперь она ездила туда не как курьер, а регистрируя собственную фирму. Сначала мерзнуть на улице, потом париться в душном помещении, слушать перепалки окружающих и местные страшилки из серии «А вот у моего знакомого все документы завернули, потому что…». Потом – пятиминутное интервью с равнодушной инспекторшей, которая выдала ей одну бумажку в обмен на принесенные пять и напомнила (не без злорадства), что срок действия данной справки – месяц и если вы за это время не оформите, то придется снова получать справку. Черт бы побрал нашу бюрократию. Имя ей – легион, и бороться с ней бессмысленно, как с явлением природы.

Женщина пошла в кухню, включила чайник. В холодильник можно не заглядывать – там пусто. Мама в таком случае вздыхала и говорила что-то вроде «и мышь бы удавилась с тоски». Она собиралась зайти в магазин, но забыла. Ну и ладно. А что в шкафу? Люда лазила по полкам, стараясь не хлопать дверцами – звук болезненно отдавался в висках. Черт, даже лапша кончилась. Из хлеба одни баранки. Неужели придется плестись в магазин? Вот он, недостаток одинокого существования – и попросить некого. А поесть надо. С утра во рту не было ничего, кроме кошмарного кофе из автомата. Единственное, что можно сказать в пользу этого пойла, – оно горячее. Но теперь в желудке такое странное ощущение, которое хорошо бы чем-нибудь заесть. В конце концов она нашла в холодильнике два яйца и банку фасоли в шкафчике. Фасоль она не покупала, должно быть, забыли Суслик с Хомой. Людмила вывалила полбанки на сковороду, залила фасоль яйцами и потом ела свой ужин перед телевизором. Вприкуску с баранками.

Потом она доплелась до ванной и встала под горячий душ. Совесть попыталась заставить ее помыть посуду, Людмила решительно отказалась. Кто, кроме нее самой, эту грязную тарелку в раковине завтра увидит? Ну и фиг с ней. Она залезла под одеяло, но сон не шел. Вот уже три дня она не видела никого из друзей. Только бесконечные очереди, инспектора, обшарпанные приемные. Людмила шмыгнула носом. И ужасно соскучилась по племянникам. Но – позвонить и повидаться невозможно, потому как в очередной раз поругалась с братом.

Людмила позвонила ему, когда заключила договор о продаже квартиры и предложила забрать кое-что: сервиз, книги, Галя трюмо хотела давно… Николаша примчался в тот же вечер. Узнав, что сестра продает квартиру, чтобы вложить деньги в свой проект, Николаша пришел в ярость. Оказывается, он тоже, как и Сева, имел свой план по спасению Милы. И теперь не мог понять, что не устраивало сестру и почему она не хочет помочь родной крови. План заключался в совершении родственного обмена квартирами. Мила должна переехать в двушку брата, ну и что, что в хрущевке, зато недалеко от метро!