Новая жизнь
Шрифт:
все беспокойства
были исключительно об этой женщине,
скорее всего о моей убийце,
о её облике, её запахах,
её, обитающей где-то здесь душе...
Опередила меня,
ищу тебя,
с неясными на встречу планами,
отзовись,
яви хоть какие знаки.
Ты где,
ёп твою мать!
Там
вдалеке
это ты сияешь?
2. Ирина.
Скучно мне стоять
на юру, ветру,
хоть бы холод какой
или
но только ветер
крутит свои круги,
вокруг меня
и сквозь них
в упор не видать ни зги.
Прозрачность гоняет,
но скорости таковы,
что зренье не успевает,
закручивается в дугу,
себя только видит
и зрелища мне страшны
и зрелища не понятны
и навсегда даны.
3.
Сквозь всю эту невидность, хаос света,
потоки места-времени шаг, шаг
и образ появляется сперва
дрожащий, мутный, после узнаешь
черты, приметы - Ах, только не это! –
Не прибедняйся, только ли меня
увидеть не хотела, опасалась.
Что ж ежься теперь, кутайся в ничто,
как будто холодком тебе дохнуло
недожитое, страшное, твоё...
4.
С недовольной грацией
поворотилась.
Как будто отвлек
от каких-то безрадостных размышлений,
но своею скукой тишайшей
уже и приятных.
Поворотилась,
посмотрела, как будто из глубины
снов своих долгих -
ленива,
величественна,
прекрасна.
5.
Выжег скорбный дух
с тебя одежды, плоти, ты предстала
как есть на месте лобном - чистый свет,
но малый, слабый, тусклый - я пытаюсь
тебя расшевелить, хоть разозлить,
ударить и обидеть - ну, узнай
меня, хоть отвернись, скривись, отплюнься,
хоть ножкой топни. Ангельские плутни
весь вид твой робкий - в пустоту гляжу,
от её видов, образов дрожу...
6. Ирина.
Зачем ты пришел?
И здесь донимать расспросами,
чувствами хуже некуда
ко мне. Я, наверно, проклята
и бес ты - карать притекший мя,
бес,
ты идёшь по облаку,
по дыму шагаешь, шастаешь,
красны глаза, блуждающие
с ненавистью,
с вожделением
по телу моему, по белому.
7.
Нет, я не бес, никем к тебе не послан...
Наверно, после смерти остается
немного что-то от души сгоревшей
живучего - вот это я и есть,
такой как есть - ущербное моё
больное искажение, движенье
к тебе, волна в водах небытия,
бегущая в промозглой серой пене
кипридиной.
8.
Ирина.
И как ты там, тогда меня оставил?
Илья.
Пустырь, могила, скудная земля,
не освященная. Но вся земля
когда-то,
кем-то так освящена,что сколько не погань ее, не мучь,
а примет тело, так как надо, мягко...
укроет тело, так как надо плотно.
Я долг последний отдал, сделал дело
не хуже пьяной сволочи и жадной
кладбищенской.
9. Ирина.
Как же ты смог?
Сквозь эти потоки света
и овеществленной тьмы
зримой сумел пробраться
сквозь этакую круговерть,
смерти
и прекратить её
всю своим появлением.
Или взаправду такая уж растакая
любовь-страсть
гнала тебя, погоняла,
пути твои вдаль вытягивала,
сюда не петляя вывела -
и как я смогла внушить такое.
10.
Много чего ты смогла внушить
и влить, если верить ей,
нашей подруге, а я глотал
ложь, яд, я стал мертвей
мертвого, ради твоих благих
слов, жестов, черт лица,
и грудей белых и патл седых,
я мученического венца
вот так удостоился, на путях
страстных, кривых, сюда,
гляди, блядь, на старого мудака, -
худшая его беда.
11.
Скажи, она тогда была права?
–
Но ты ведь умер.– Разве я от яда?
А надо ли допытываться кто мы
убийцы или жертвы, кто кого... –
Мы оба виноваты. – Или оба
чисты.– Наверно так.– Раз оба здесь,
то не к чему дознание и месть.
Я всё ж таки настаиваю на
подробностях.
12. Ирина.
Сама не знаю.
В бойкой схватке, схлестке
кто мог бы уследить момент удара,
толчка. Я, может быть сама, в своих
запуталась ногах, я поскользнулась -
как в тапках неудобно воевать,
как в кухне много смерти притаилось:
углов, ухватов, сковородок старых
чугунных, острия ножей и вилок -
устремлены в грудь, в сердце, в глаз, в затылок.
13. Ирина.
И что теперь ? –
Теперь, действительно, тебе верна,
теперь, действительно, тебе супруга,
теперь, действительно, двоим весна -
сомкнулись дуги нашего круга
на все, какие здесь есть, времена.
14.
Всё же я не понимаю,
тут какие веры сбылись,
чьи пророчества сказались,