Новенькая для коменданта

— О чем?

— О чем хочешь. По лицу твоему вижу, что вопросов у тебя прилично.

— Почему ты в Нуридже?

— Я не уголовница, если ты об этом. Моим самым страшным проступком было не указать в курсовой работе использованную статью. Банально забыла. Без злого умысла, клянусь! — она положила руку на сердце. — Тут я по своему желанию, прячусь от папеньки и маменьки, которые собрались выдать меня замуж за богатого идиота. Деньги — это плюс, а скудоумие большущий минус. Я хочу открыть свой магазин одежды. Вот набираюсь опыта. Гидеон обещал, что будет моим поручителем в банке, если я проработаю тут два года.

— Уверена, у тебя всё получится.

Она мне даже сильнее нравиться стала. Целеустремленная, и тоже пошла против воли родителей.

— Твою бы уверенность моей маменьке с папенькой. Они со мной не разговаривают уже несколько месяцев. Но Гидеону-отступнику перепало больше за моё укрывательство. Признавайся, ты сюда тоже от кого-то сбежала?

— не совсем. Я, действительно, преступила закон.

— Ой, да брось. Это ты Джинджер и остальным можешь заливать. Я-то знаю, кто ты такая на самом деле. Уж Терренс Нобераль точно бы смог отмазать свою дочурку. Колись. Я тут душу тебе изливаю сижу.

— Ну я тоже откровенничала недавно. Стояла перед тобой в одних трусах.

Рассмеялись.

— А ты ничего. Понятно, почему братец на тебя запал. Веселая.

— Запал? — сердце подскочило к горлу.

— Ну да. Не припомню, чтобы он из-за других аспирантов заглядывал ко мне по три раза и напоминал про мантию и нёс какой-то бред про розовые панталоны и короткую юбку.

Щеки обдало жаром не то от стыда, не то от странной заботы капитана. А панталоны эти сожгу вечером. Подпортили они мне жизнь.

— Но ты всё равно забыла про мантию, — нервно хохотнула я.

— Что есть то есть. Память — не моя сильная сторона, быстро увлекаюсь. Ну так что?

— Что именно?

Хлоя подставила ко мне чашку с аромантейшим чаем.

— Ты пей-пей.

Она гипнотизировала меня своими темными глазами, и я послушно сделала глоток.

Приятная мятная свежесть, резковатый чабрец, нотки ромашки, и что-то ещё, что полностью поглотило меня и очистило разум от мыслей и смущения.

— Вернёмся к моему вопросу. Что ты чувствуешь к моему кузену?

Она сложила руки под подбородком и выжидательно посмотрела на меня.

— Сложно сказать. На сердце так больно и сладко, а когда он прижал меня к себе и коснулся пальцами моей шее, это было так запретно, страшно и мучительно. Страшно, что отпустит, и без него я не смогу дышать. Ничего не понимаю. Почему же так жжёт в груди, Хлоя? — я в ужасе запнулась. — Почему я всё это тебе рассказываю?..

Заглянула на дно чашки, и меня пришибло догадкой. Да она же меня опоила!

— Попалась!

— Вы мне подмешали что-то с Джинджер? — оттолкнула от себя чашку и тут же почувствовала, как меня душат слёзы обиды.

— Успокойся. Действие сыворотки скоро пройдёт, и ты снова сможешь врать и недоговаривать. Не бойся, я никому не скажу, Алоиза. Но и ты пойми меня правильно, я люблю брата, и не хочу, чтобы он снова страдал. Мне важно понять, что у вас все серьезно, и ты не бросишь его у алтаря.

— У алтаря? Какой ещё алтарь?! Я сама не понимаю это чувство, а ты от меня ответа хочешь?

Я злилась. Обруч на шее завибрировал, а воздуха в груди становилось все меньше, зато магия буквально выплескивалась из меня, и сейчас я бы вскипятила тысячу вот таких чайников.

— Да, тише ты, — Хлоя не на шутку испугалась.

— Ты могла просто спросить меня. Какого дьявола, в этой академии все такие ненормальные! Просто спроси. Я отвечу. Отвечу, что влюбилась. Но вы с Джинджер лишили меня шанса сказать это ему первому.

Ну вот опять. Быстро зажала ладонью рот, пока ещё в чем-нибудь не призналась.

Поднялась с места и рванула к выходу, по пути размазывая слезы. Швейная машинка все ещё неистово строчила в такт пульсации в моих висках. Дернула на себя дверь, и тут же столкнулась нос к носу с встревоженным капитаном Дайхардом. Станет этот день ещё хуже? А ведь, сейчас только утро, времени тьма!

— Ты злишься. Сильно злишься, я почувствовал. Что случилось?

Испуганно шмыгнула распухшим носом. Я не могу врать. Я не могу врать! Я же все ему сейчас выложу в деталях.

— А ещё ты плакала. Алоиза, не молчи.

И я не смолчала.

Я готова была выложить Гидеону все, но стоило мне только отрыть рот, как атласные ленты мгновенно обмотали меня прочным коконом, стянули по рукам и ногам и неприятно надавили на губы.

– О привет, братик, ты чего тут забыл? – невинно спросила Хлоя за моей спиной.

Но капитан Дайхард явно не купился на её беззаботный тон. Он задрал рукав своего кителя и продемонстрировал нам тёмно-фиолетовый браслет, который явно шёл в комплекте к моему нашейному обручу. Так вот как он это делает!

– Я почувствовал, что с Элоизой что-то случилось. Она сильно разозлилась. Это так?

– Ага, – подтвердила девушка. – Я случайно кольнула её булавкой. Неловко вышло, иди уже, у нас тут финальная примерка. Я почти сшила мантию твоей новенькой погоднице.

– Это правда? Тебя вывела из себя булавка? – Гидеон обращался уже ко мне.

Нет же!

Меня раздирало двоякое чувство. С одной стороны, я не хотела, чтобы Гидеон считал меня настолько вспыльчивой. С другой, в страшном сне я не могла представить себе, что выпью сыворотку и правды и окажусь с нос к носу с ним.

К счастью, Хлоя молниеносное приняла решение за меня. Ленты, сжимавшие мою голову, заставили кивнуть.

Если бы обруч не вытягивал из меня последние крохи магии, я бы спалила их прямо на себе вместе с одеждой, чтобы выложить Дайхарду всё!

– И всё уже в порядке?

Ещё один кивок. Но Гидона так просто не обмануть, смотрит мне в глаза, и, кажется, все понимает.

Уходи уже. Это все неправильно! Я не хочу так.

– Хочешь, чтобы я сейчас ушёл? – он словно мысли мои читает.