Новобранец

— Ну, — сказал Денис, — эта девушка — она мне действительно очень нравится. Только я с ней сейчас почти не встречаюсь.

— Она ведь придворная дама, особа, приближенная к защитнице Гонэл, — молвила Эвремар. — Должно быть, встречи с тобой она находит неуместными.

— У нее и в самом деле нет имени?

Эвремар пожала плечами.

— Не всякое живое существо откликается, даже когда его призывают. В этом нет ничего необычного.

— Я так не нахожу, — возразил Денис. — Как правило, разумные существа обладают именами.

— Когда ты обладаешь именем, будь готов к тому, что имя начнет обладать тобой.

— Всегда готов, — вздохнул Денис. И подумал о Джуриче Моране, которого — кажется, тысячу лет назад, в другой жизни, — насмешил подобный ответ.

— Твое имя — разве тебе не хотелось когда-нибудь избавиться от него?

— Бывало… — Денис вздохнул, припоминая разные эпизоды. Хуже всего были уменьшительные — «Денисик» (так называли его одноклассницы), «Денечек»… — Хотя случаются имена похуже моего, например, Вовочка…

Эвремар несколько минут молчала, всматриваясь в горизонт, где вдруг промелькнули и тотчас погасли темно-красные огни. Затем едва слышно спросила:

— Ты слышал когда-нибудь о свадебном убранстве Ингильвар?

— Не поверишь, — ответил Денис, — но да, слышал.

— От кого?

— От ученой дамы Махонне.

— Ты познакомился с Махонне?

— А что в этом удивительного? — Денис пожал плечами. — Да, она снизошла до разговора со мной, поганеньким.

— Просто дама Махонне обычно не вступает в разговоры с воинами. Считает, что у нас слишком много предрассудков. — Судя по тону Эвремар, эльфийская лучница не на шутку была задета этим обстоятельством. — Тот, кто упрекает эльфов в высокомерии, должен был бы сперва пообщаться с Махонне.

— Ну, у нее не было выбора, — сказал Денис. — У Махонне, то есть… Мы встретились при таких обстоятельствах, что… В общем, ну, мы встретились в подвале. В винном погребе. Где я выпивку воровал. Ну вот, теперь ты знаешь все.

Эвремар молчала, только пальцы ее, лежавшие на краю парапета, беспокойно зашевелились.

— Ничего особенного, в общем, не было, — поспешил заверить Денис. — Махонне и впрямь странная тетка. Тяжелая в общении. И вдруг нас обоих запирают в винном погребе! Она там размышляла о чем-то научном, а я забрался, ну, слыхала, наверное, — чтобы утащить темного пива для нас с Арилье.

— Да, про пиво я слышала, — отозвалась Эвремар. — В самых общих чертах.

— Расскажи лучше про свадебную одежду Ингильвар.

— Ингильвар стала супругой защитника Лутвинне, предка нашей Гонэл, — начала рассказ лучница. — Она была чрезвычайно красива.

— Все принцессы красавицы, — вставил Денис.

— Если говорить коротко, то ее убор был исписан предсказаниями и пророчествами. Буквы древнего алфавита выглядели просто как элементы узора, но мудрые люди умели прочитывать написанное. Для них надпись как будто проступала сквозь завитки и причудливые спирали, если ты понимаешь, о чем я. — Она начертила пальцем на камне спираль.

Денис кивнул.

— И что случилось с этим платьем?

— Оно исчезло много лет назад, и никто даже не догадывается — куда… Тот, кто отыщет его, завладеет величайшим сокровищем, потому что сможет узнать все тайны прошлого и будущего.

— И имя моей… то есть, я хочу сказать, той девушки — оно включено в число тайн? — недоверчиво спросил Денис.

— Очевидно, если оно там записано. — Эвремар пожала плечами, как бы небрежно сожалея о том, что ее собственное имя не попало на заветные скрижали.

— Она утверждала, будто ее родители слишком страстно любили друг друга, вот и позабыли наречь единственную дочь, — прибавил Денис. На него все-таки произвел впечатление тот разговор, во время похода.

— Она может утверждать все, что ей вздумается, — отозвалась Эвремар, — но я тебе говорю: ее имя записано там, на подкладке платья. Одни считают, что оно каким-то образом включено в число пророчеств, а другие утверждают, будто это сам Джурич Моран переместил имя сводной сестры на платье Ингильвар… Если только она действительно приходится ему сводной сестрой, а не кровной или нареченной. Тут остался вопрос.

— Зачем помещать имя сестры на подкладку платья? — удивился Денис. — Полное отсутствие логики, даже для тролля из Мастеров.

— Кто в состоянии постичь то, что творится в голове Джурича Морана? Все, к чему прикасалось это существо, так или иначе претерпевало великий ущерб, а немало людей и эльфов было им погублено, хотя цели у Морана неизменно оставались благими.

— Хоть что-то хорошо. Ну, благие цели, я имею в виду.

— Вряд ли это способно послужить достойным утешением, — возразила Эвремар. — Но так или иначе, наследие Ингильвар существует, и если Махонне действительно доберется до него, многое из погребенного в долгой тьме наконец-то выйдет на свет.

— Я это запомню, — серьезно сказал Денис.

* * *

В честь прибытия Геранна защитница Гонэл решила устроить настоящий праздник. Длинные столы установили прямо во дворе, возле маленькой речки, бегущей через замок. Сидя за трапезой, Геранн, Гонэл и их воины смогут любоваться прекрасным маленьким садом, разбитым на противоположном берегу.

Для пиршества приготовили множество превосходных блюд. Денис никогда не подозревал за собой способности слопать такое количество мяса, хлебных лепешек, овощей и жирных пирогов с двухслойной начинкой. Пир дошел только до середины, а Денис уже остался совсем без сил и пьяно моргал на картины общего обжорства, ему открывавшиеся.

Вот лучница Эвремар проглатывает вино совсем по-мужски, но в том, как она держит кубок, заметна едва ли не девчоночья застенчивость: кисть изогнута, пальцы нервно шевелятся, локоть осторожно опущен. Выпила и глянула по сторонам: отметил ли кто-нибудь ее лихость? «Да она совсем маленькая! — подумал Денис. — Ну, для эльфа…»

Арилье ест и пьет с огромным удовольствием. Вот существо, которое неизменно получает от жизни радость. Роселидис наконец-то позволил себе немного расслабиться. Обычно хмурое лицо командира сияет беззаботной улыбкой, и теперь только видно, что при других обстоятельствах Роселидис мог бы стать душой общества не хуже, чем Арилье или Хатра.