Новое назначение
Шрифт:
– Где они находятся, – напомнил Олег тихонько, – может, знает, а?
– Верно, – кивнула Антонина Макаровна. – Ты адрес этого отдела, часом, не знаешь? Куда парню ехать-то? Да? Что ты говоришь! Ну, диктуй.
Она записала что-то на бумажку, повесила трубку, поправила прическу и сообщила юноше, который с ожиданием смотрел на нее:
– Вчера ей позвонили и сказали, что изменились планы, потому отправят тебя не в Перово, как предполагалось, а в этот самый отдел. Но оно и лучше, поверь. Во-первых – в центре работать станешь, на Сухаревке. Во-вторых – Перово район непростой. Недавно, правда, тамошнюю братву крепко проредили, после того как они двух наших при ограблении по беспределу расстреляли среди бела дня. Мне рассказывали, что во время операции
– Прямо всех? – удивился Олег.
– С чего с ними церемониться? – Накрашенные губы женщины растянулись в улыбке. – Только так и надо. Пусть знают, что мы никто ни под кого прогибаться больше не станем. Мы сами всех строить будем.
Олег, несмотря на свою молодость, в этот момент понял – не свои слова кадровичка произносит, а чьи-то чужие. Просто она когда-то случайно их услышала и запомнила, а теперь просто повторяет, желая выглядеть значительнее в его глазах. Нет, ей на него плевать, просто натура у нее такая.
Но услышанное Ровнину очень понравились, поскольку оно наложилось на тот переплет, в который ему довелось попасть, да и с мировоззрением его совпадало. Вот только в свете этого его теперешняя проблема большинству будущих коллег, возможно, покажется смешной. Настолько, что лучше ее вовсе не упоминать. Перевели – и перевели. Бывает. На край можно выдумать что-то нейтральное, вроде: «Я с дочкой генерала того-этого, а ему не понравилось, вот он меня и сплавил». Ну да, тоже версия куцая, сплавляют обычно в Ямало-Ненецкий автономный округ, а не в столицу, но все равно это лучше, чем правда.
– И что за одного нашего мы со всех спросим, – продолжала вещать Антонина Макаровна, – вся эта шушера понять должна – времена изменились, все возвращается на круги своя, как раньше было. Ну, почти как раньше. И тут лучше СИЗО, «слоника», дубинки и трех лет для профилактики ничего нет.
– А тех, кто убил наших, нашли в результате?
– Мне рассказывали, что свои же их и сдали, – ответила Антонина Макаровна, – когда поняли, что такими темпами скоро их всех на инвалидность переведут, а район к измайловским отойдет. Поди их после выживи из него. В принципе – верю. Хотя, может, и не тех самых, конечно, отдали, а других, на эту роль назначенных, но важен принцип, что мы их нагнули, а не они нас. Понимаешь? Вот и молодец. Так, давай сюда свое старое удостоверение и распишись за новое. Да живее, мне на обед пора!
Олег поставил подпись в нескольких местах, тех, куда указал окрашенный в кроваво-красное ноготь кадровички, сдал старую ксиву, получил новую, где в графе «Состоит в должности» красовалась фраза «Оперуполномоченный отдела 15-К ГСУ ГУВД г. Москвы». Звучало красиво, хотя и не очень понятно было, при чем тут следственное управление, да еще главное. Впрочем, не меньше его интересовало и то, откуда кадровики Петровки взяли его фотографию.
Хотя, может, тут вообще все дела всех милиционеров России хранятся? Как-никак главное управление, шутка ли. В одной этой комнате вон сколько стеллажей с папками.
Под конец Антонина Макаровна выдала ему бумажку, на которой был написан адрес нового места работы, и без особого стеснения указала на дверь.
– А это отсюда далеко? – все же решил понастырничать Ровнин, убирая удостоверение во внутренний карман. – Просто я в Москве в первый раз, ничего не знаю.
– Да в двух шагах, – доставая губную помаду из сумки, ответила женщина. – Говорю же – свезло тебе. Как выйдешь, дорогу не переходи, наше здание по правой щеке оставь и топай вперед, до Садового кольца. Его ни с чем не спутаешь. После поворачивай направо и километра два просто иди себе да и иди до самого метро «Сухаревская». Заодно и город посмотришь. А как дотуда доберешься, спросишь, где нужный переулок. Их просто там пруд пруди, так не объяснишь. Ну или карту купи. Все, проваливай отсюда, не люблю при мужиках красоту наводить!
Олег поблагодарил уже не обращавшую
на него никакого внимания кадровичку, покинул здание, повертел головой, монтируя слова Антонины Макаровны к местности, нацепил на нос прощальный подарок Васька, благо солнышко светило ярко, да и двинулся вперед, к новому месту работы.Чем дальше, тем больше нравился ему этот город. Большой, шумный, суетливый, но при этом красивый, со старинными зданиями и новейшими достижениями автопрома на дорогах. Непонятно как и почему, но Москва сразу же протоптала дорожку к его сердцу и поселилась в нем. Нет, родной Саратов не вылетел из головы, будто его и не было, но Ровнин отчего-то ощущал, что его место именно тут. Ему даже подумалось, что все, что вчера произошло, не случайность, что, может, так и было задумано кем-то свыше, но тут же мысль эту из головы выкинул. В мистику молодой человек не верил совершенно, по природе своей являясь материалистом.
Вот так, размышляя о разном и разглядывая столичные достопримечательности, которым не было числа, дошагал Олег до станции метро «Сухаревская», где уселся на парапет, допил остатки «Херши», а следом за тем достал из сумки карту.
Переулков и впрямь тут оказалось немало. «Пушкарев», «Колокольников», «Печатников», даже «Последний», который таковым вообще не являлся, потому что и до него переулки были, и после тоже. А внутри них наверняка имелись проходные дворы, закутки, разнообразные тупики. Короче – кошмар и сбоку бантик.
Плюс одни опасения внутри юноши начали сменяться другими. До того он побаивался, что останется без работы, а теперь размышлял о том, как его встретят на новом месте. В памяти еще свежи были воспоминания о том нервяке, который тряс его накануне выхода в саратовское ОВД, и вот это все повторяется снова. Одно хорошо – времени на то, чтобы довести себя до крайне напряженного состояния, нет, все происходит очень быстро.
Но – страшно, чего уж там. Новое место, новые люди, имена, которые и не запомнишь сразу, и надо как-то это делать, чтобы в казусные ситуации не попадать. Опять же – новое начальство. Какое оно, будет ли довольно тем, что вместо опытного сотрудника ему новичок достался, да еще и из Саратова?
Отдельно Ровнина беспокоил его внешний вид. Если насчет щетины переживать не стоило, ибо на щеках у него произрастал пока лишь легкий пушок, для которого даже бритва не нужна (хотя иногда Олег, чуть комплексовавший по этому поводу, пробовал бриться, вызывая улыбку мамы), то все остальное печалило. В отличие от коллег, которые на работу одевались как Бог на душу положит, он предпочитал носить форменную рубашку, в которой и отправился в Москву. Нет, поверх была надета куртка, которую он даже в автобусе не снимал, чтобы не шокировать своей профессией Яну, но по той же причине рубашка сейчас была далека от безупречности. Проще говоря – помялась и пропотела. Олег же по сути своей являлся если не чистюлей, то был близок к тому. Он не любил выглядеть неопрятно, такой у него имелся пунктик с юных лет, который радовал маму, но создавал молодому человеку массу причин для недовольства собой. Для кого-то забрызганные сзади грязью по осеннему времени брюки «а, фигня», для Олега же – повод для расстройства. Ну и так далее.
А тут – новое место. Шутка ли! И столь непрезентабельный вид…
Еще пару минут пожалев себя, Ровнин встал с теплого парапета, потерся с минуту у ларька с мороженым, где кроме знакомых стаканчиков и эскимо увидел совершенно неизвестные ему сорта с забавными названиями вроде «Серебряной пули» или «Крутышки», а также совсем уж зубодробительный «Бластер», решил, что он без этой благодати как-нибудь перебьется, да и двинулся к цели, внимательно читая все адресные вывески на домах.
Вскоре он увидел на торце старинного здания искомое название, покинул улицу с красивым и непонятным названием Сретенка и оказался в переулке, поражаясь увиденному. Просто вон всего-то в двух шагах отсюда полным-полно народу бродит туда-сюда, чуть ли не плечами толкаются, настолько места всем не хватает, а тут – тишина и никого нет. Вот как так?