Новогодний номер

Стоит отметить также, что рискнувшему разбудить Ханамию, прежде чем тот считал необходимым просыпаться самостоятельно, была уготована страшнейшая расплата, доказательством чему служили многочисленные разбитые будильники. И сегодня настойчивый звук дверного звонка, который поднял Ханамию с постели по внеурочный час, фактически подписал стоявшему за дверью незваному гостю смертный приговор. Этим несчастным оказался Куроко.

– Доброе утро, Ханамия-сан, – поздоровался стажёр.

– Катись к ёкаям, – выругался всклокоченный и хмурый со сна Ханамия, собираясь захлопнуть дверь, но Куроко неожиданно ловко удержал её, просунув в створ ботинок. – Чего надо? – фыркнул Ханамия.

– Я приехал, чтобы отдать вам новогодний номер «Отоко», – пояснил Куроко, протягивая Ханамии журнал.

– Он мне не нужен, – мгновенно ответил тот, вновь попытавшись закрыть дверь. – Не желаю видеть это позорище.

– Вы зря, Ханамия-сан, – пожал плечами Куроко, снова не давая ему закрыть дверь. – Номер вышел исключительным. Сакурай-кун нарисовал ко всем статьям иллюстрации, а Акаши-сан написал удивительный очерк. Продажи уже за первые три часа побили все рекорды.

– Плевать, – Ханамия закатил глаза. – Забирай и катись.

– Акаши-сан собирается закрывать «Отоко», – проговорил стажёр, чуть нахмурив брови.

– Давно пора, – отмахнулся Ханамия. – Вали отсюда, пока цел.

– Сегодня мой последний день в редакции, и я хотел пригласить вас выпить по бока… – Куроко не успел даже договорить.

– Обойдёшься, ещё не хватает пить с такими сопляками, как ты, – рявкнул Ханамия.

– Что ж, – Куроко вздохнул и чуть склонил голову набок. – Я не хотел этого делать, но, видимо, у меня не остаётся другого выбора. Напоминаю вам, что вы задолжали мне просьбу.

– Ещё чего! – возмутился Ханамия.

– Вы ведь не будете отрицать, что у Киёши-сана нет скелетов в шкафу, – проговорил Куроко, упрямо глядя на Ханамию.

– Не буду, – буркнул тот.

– Значит, я выиграл спор, – кивнул Куроко. – И я не хотел озвучивать это прилюдно, чтобы не…

– Говори, – рыкнул Ханамия. – Не желаю слушать твои рассуждения. Просто скажи, что ты хочешь.

– Вы должны вернуться в «Отоко», – мгновенно озвучил просьбу Куроко. – И проработать там ещё минимум полгода.

– Тебе сразу врезать, или уйдёшь подобру-поздорову? – скептически изогнул бровь Ханамия.

– Я уйду, как только вы подтвердите, что выполните условия нашего спора и придёте сегодня к четырём в редакцию, – Куроко упрямо поджал губы, слегка нахмурив брови.

– Вот пристал, как банный лист, – Ханамия закатил глаза. – Приду я, приду! Только отвали!

– И вы должны непременно прочитать новогодний номер, – добавил Куроко.

– Похоже святоша-Киёши обернулся для меня целым списком долгов, – с усилием втянув воздух в лёгкие пробормотал Ханамия. – Ты губы-то закатай, тщедушный. И совесть поимей!

– Я очень рад, что вы обратились к совести, пусть даже и в качестве аргумента в споре, – не остался в долгу Куроко.

– Ты точно хочешь получить фингал под глазом в канун Нового года? Просто нарываешься!

– Я ухожу, – поклонился Куроко.

– Какое счастье! – Ханамия смачно захлопнул за ним дверь и взглянул на сунутый ему в руку новогодний номер.

========== Часть 11. Коронный приём (Куроко и все-все-все) ==========

В редакции «Отоко» было почти пусто: ровные ряды офисных кресел, расставленные возле опустевших ячеек, идеально чистые столы, застывшие шкафы с канцелярскими принадлежностями, выключенная офисная техника, приглушённый свет и подозрительная тишина. Куроко только что покинул единственный островок жизни – кафетерий. Там за столиками расположились оставшиеся сотрудники редакции. Вернувшийся от Химуро Сакурай обедал, параллельно как всегда зарисовывая что-то в блокноте. Маюзуми с самого утра читал книгу и, казалось, даже не менял позы, поэтому то, что он не статуя, а живой человек, можно было понять исключительно по увеличивавшемуся количеству прочитанных страниц и по иногда менявшемуся напитку на столике. Мурасакибара молча кушал заслуженный десерт, сидя за стойкой.

Куроко поднялся в приёмную главного редактора и сел за свой стол, открыв новогодний номер на странице с обращением главного редактора, вновь пробегая глазами строки. Очерк и впрямь получился удивительный. Написанный лёгким языком, в то же время изобиловавший яркими, нешаблонными художественными сравнениями, восхищавший уже одной формой, не говоря уже о многогранном и многослойном смысле. Незамысловатая автобиографическая история привыкшего всегда побеждать человека, который впервые осознал совершённую ошибку. Ненавязчивый совет почаще смотреть на себя со стороны и ставить себя на место других – для любого прочитавшего. Почти признание – для близких и друзей. Это было даже больше, чем Куроко рассчитывал изначально.

Куроко закрыл журнал, едва услышал шаги по лестнице и мгновенно уставился в горевший экран с какой-то таблицей. Акаши открыл стеклянную дверь и вошёл, остановившись на пороге, сняв куртку и повесив её на вешалку.

– Есть новости? – спросил он между делом.

– Звонили из Шибуя Паблишинг, Акаши-сан, – доложил Куроко, – они сказали, что продажи растут опережающими темпами. В некоторых магазинах журнал разобрали за несколько часов. Может потребоваться дополнительный тираж.

– Отлично. Сколько хотят? – едва заметно улыбнувшись, спросил Акаши.

– По предварительным оценкам – сто пятьдесят тысяч экземпляров, – ответил стажёр. – Я позвоню Мибучи-сану, чтобы он объяснил мне, как договориться с типографией… – Куроко схватился за трубку телефона.

– Не стоит, – пресёк попытку Акаши. – Я займусь сам. Вы подготовили документы Рё и Чихиро? Вызовите их ко мне. Я только что договорился с отцом, чтобы их взяли в отдел редактирования манги без понижения в должности и зарплате.

– Вы действительно решили закрыть «Отоко», Акаши-сан? – спросил Куроко, внимательно глядя в разноцветные глаза главного редактора.

– Новогодний номер получился именно таким, о каком мечтал с университетской скамьи, – неожиданно признался Акаши, задумчиво глядя в окно. – Я смог исполнить свою мечту, но своими руками разрушил команду, которая помогла мне это сделать.

– Но вы не хотите закрывать «Отоко», Акаши-сан, – возразил Куроко. – И вы совершенно не похожи на человека, которого пугают трудности, – в тихом голосе не прозвучало и намёка на вопросительную интонацию.

Акаши помолчал немного, рассматривая погружавшийся в сумерки Токио.

– Мне нужно пересмотреть свои взгляды на обязанности, вернее, роль главного редактора, – проговорил он наконец. – Но кто знает, сколько времени это займёт. А потом – я начну всё сначала.

– Знаете, Акаши-сан, мой друг, Огивара-кун, говорит, что нужно выбрасывать вещь только в том случае, если её нельзя починить или отремонтировать, – проговорил Куроко. – Так вот, вы уверены, что «Отоко» уже нельзя отремонтировать? Мне кажется, вы бы не написали этот очерк, – взгляд голубых глаз скользнул по обложке новогоднего номера, – если бы не были уверены, что его прочитают, и это поможет…