Новогодний роман

Три скелета в одном шкафу

Ирма.

Трубу я выбрала неслучайно. Ресторанчик тихий и дорогой. Ничего и главное, никого, лишнего. Можно говорить спокойно. Нам было что обсудить. Все-таки одиннадцать лет. Одиннадцать лет...Но для начала необходимо было приодеть Павла. Он поизносился. В таком виде нельзя было идти на встречу к отцу. Совершенно невозможно. Мы заехали в несколько магазинов. Несносный мальчишка. Он вел себя вызывающе. В результате мне пришлось применить убедительные формы воздействия. Его внешним видом я осталась довольна. В гимназическом взрослом костюме, голубом галстуке, повязанном широким узлом, Павел производил необходимое впечатление. Оставалась прическа. Пришлось долго убеждать. Ничего сложного. Просто зачесать волосы набок и зафиксировать гелем. В итоге сошлись на двадцатке. Он умеет извлечь выгоду. В этом они с Альбертом похожи. Когда мы направлялись к Трубе, я ловила себя на мысли, что не испытываю никакого волнения. Спокойно и методично я просчитывала возможные варианты предстоящей встречи. Заставила Павла несколько раз повторить то, что он должен был сказать. По всему выходило, что с Альбертом никаких сложностей не возникнет. Он трус, я была уверена, что остался он таким же. Тем не менее, неприятный осадок оставался. Я думала об Альберте непозволительно много. Он должен был оставаться просто объектом. Это тревожило. Без угрозы делу, но тревожило. Нас провели к заранее заказанному столику, в тихой нише у панорамного окна с видом на реку. Шторы я попросила раздвинуть. Павел, завидев игральные автоматы, сразу принялся канючить. Я предоставила ему возможность поиграть. Хорошая черточка в создание общей картинки. Довольный, Павел умчался. Вечер сгустился. По реке прошло три теплохода. Характерный звук. Один грузовой с маяками на корме и носу. Два прогулочных со светящимися флажками. Как будто два акульих плавника проплыло. Принесли заказ. Отварные ребрышки под сладким соусом. Печеный картофель с розмарином. Не удался. Немного вина. Белого столового для меня и Хенесси для Альберта. Павлу был заказан ледяной чай с лимоном и обещано мороженое. Посетителей, кроме нас было немного. Слева вблизи бильярда. По всему супружеская пара. Очень похожи. Обмениваются незначительными репликами. Отдыхают. Он еще сильный, полный и высокий. Немного сутул. Значительные седые усы. Коммерсант или рядом. Она высокая, еще стройная блондинка. Естественный цвет. Хотя нет. Улыбаясь, она откинула назад волосы. Корни волос недостаточно прокрашены. Значит не коммерсант. Где-то служит у кого-то. Видимо семейное торжество. Ужинала девушка. Нервно ужинала. Кого-то ждала, поглядывая на часы. Внешность, без сомнения, модельная. В теплом пуловере с кувшинным воротником. В фигуре явные остаточные признаки былой аннорексии. Я знаю. Ела много и жадно. Наверное, нашла другой источник заработка. Поверх пуловера тонкая золотая цепочка. Через некоторое время к ней присоединился молодой человек. Из тех на кого можно положиться. Парочка занялась собой. Из персонала пара официантов. Около тридцати. Опытные. Без молодого смахивания крошек с костюма клиента, но и без за годы скопившегося хамства . Бармен. Судя по мохито заказанному мной тоже знает толк в своем деле. В целом среда оказалась располагающей. Без суеты и интереса. Деловая среда. Альберт появился приблизительно через полчаса после моего сообщения. Видно, что спешил. Это было неплохо. Он изменился. Хотя какая мне разница? Раздался в талии и огрубел. Стал примитивней. Было в нем раньше, благодаря молодости, какое-то свечение. Когда сама была малолеткой, я так смотрела на Джима Морисона. Теперь этого не было, но выглядел он неплохо. Женитьба на дудиловской дочке стало самым успешным предприятием в его жизни. Он осторожно сел, оглянулся по сторонам. Отметил про себя, что мы не одни и стоит виновато поднять глаза и произнести.

– Здравствуй Ирма.

Он немного помолчал и добавил.

– Ты совсем не изменилась.

Сказал так, потому что должен был что-то сказать. Трусы боятся молчания. Оно для смелых. Но мне хотелось другого. Почему то все еще хотелось. Тем лучше. Я сказала.

– Ты можешь не сжимать так сильно ноги. У меня нет пистолета, если ты об этом.

Я немного приблизилась к нему.

– Но я могла бы голыми руками переломать тебе шейные позвонки.

Он отшатнулся. Страх. Страх. Страх. Я пожалела его. Проснулась дура-баба. Нелегко ему пришлось, но с другой стороны это был его выбор. Разменять себя на мелкую копейку в чужих расчетах. Один раз захотел быть рублем и то краденым. Он сбивчиво оправдывался.

– Ирма. Не знаю. Не знаю, что на меня нашло тогда. Ты себе не представляешь, как я казнился. Как наказывал себя. Мне до сих пор кошмары снятся. Но ведь ты меня простишь? Добрая, хорошая.
– он перешел на шепот.
– Хочешь все может быть как раньше. Я могу развестись. Честно могу. Мне ничего не стоит, взять и развестись. Ты помнишь как нам было хорошо, мне никогда ни с кем не было так хорошо.

Я сдержалась. Я задушила свой крик. Хо-ро-шо. Ему было хорошо. А мне? Мне? Не смотря ни на что, я сдержалась. Пора было переходить к делу.

– Подожди Альберт - остановила я его.
– Выпей.

Я налила ему коньяк в фужер для вина. Он выпил, не морщась.

– Теперь послушай. Вначале я не верила, потом не понимала. Потом отказывалась верить и понимать. Потом ненавидела и презирала. Если бы мы тогда встретились Альберт...
– я постаралась сказать это, как можно более холодно. Чтобы проникло глубже.

– Ты все разрушил. А ведь на какое-то время я поверила, что мне можно говорить ласковые слова.
– Я говорила это с неподдельной горечью, мне не было нужды, притворяться.

– Но обстоятельства сложились так, что теперь я благодарна тебе, Альберт. Ты подарил мне счастье.

Мне удалось. Кажется, я достала его. Но ведь это еще не все. Напротив. Оставался главный сюрприз. Я подняла руку и громко позвала.

– Павел! Павел! Иди сюда.

Павел прибежал от игровых автоматов. Запыхался. Обнял меня так, как я никогда не могла ожидать от него.

– Ты меня звала мама?
– спросил он меня и, не дожидаясь ответа, повернулся к Альберту:

– Привет, папа.

Альберт непонимающе переводил взгляд с меня на Павла. Я пришла ему на помощь.

– Что же ты? Знакомься. Это твой сын Павел.

– Павел Альбертович - гордо заявил мне Павел.
– Попрошу без фамильярностей. Вы разговариваете с будущим президентом.

– А по-английскому у нас что?
– я шутливо стукнула его по носу.
– Вот когда будущий президент неправильные глаголы научится правильно выговаривать, тогда и будет Альберт Петрович.

– Альберт Петрович?
– смешно нахмурив брови, спросил меня Павел.

– Альберт Петрович.

– Альберт Петрович. Альберт Петрович. Мама, мама.
– закапризничал Павел.
– Можно я еще поиграю.

– Недолго. Мы скоро уходим.

– Недолго. Я почти поставил взрывчатку на подводную лодку. Пока пап.
– подхватив стакан с чаем, он умчался. Я вернулась к Альберту.

– Непоседа, правда? А когда маленький совсем был, что вытворял. Никакие вертухаи справиться не могли. То спрячется, то убежит, то других детей взбаламутит. В конце концов начальница отряда меня нянечкой в тюремные ясли пристроила. Так он мне режим содержания смягчил. Непоседа.
– я смотрела как Павел расправляется с подводной лодкой, крича от удовольствия или досады на весь ресторан, и в глазах моих появилась долгожданная влага. Я думала о безвозвратно утерянном времени. Альберт молчал. Обдумывал произошедшее. Не ловко он потянулся за фужером, где оставались остатки коньяка и уронил его. Коньяк остался в фужере. Не хватило сил пролиться на скатерть. Альберт испуганно отдернул руку, посмотрел на меня и виновато улыбнулся.

– Я... Как это сказать. Не знаю.
– он схватился за голову.
– Поверить не могу. У меня сын. Сын.
– восторженно воскликнул он и тут же шепнул вопросительно - Сын?

– Ему 10 лет и два месяца. Не трудно посчитать Альберт. Я родила его в колонии. В то время, когда отказывалась верить. Если бы не он, я взрезала бы себе вены.

Мне не понравилось, что Альберт меня не слушал. Он полностью был захвачен неожиданной новостью.

– Сын. У меня сын. 10 лет и два месяца. Невероятно. 10 лет и два месяца. Альберт Петрович. Ирма? Но почему... Прости, конечно. Можно? Можно мне поговорить с ним? Пожалуйста?

Я не могла отказать. Я действительно не могла отказать.

– Не задерживайся. Мы еще не закончили со всеми делами.

Сначала Альберт просто ходил кругами вокруг Павла, не решаясь подойти. Павел заметил это и предложил сразиться один на один. Из стоек они выхватили автоматы и начали дружно садить во взрывающийся, рокочущий и мигающий экран. Они быстро нашли общий язык. Когда принесли десерт, Альберт вернулся.

– Мороженое отнесите вон тому молодому человеку.
– сказала я официанту, показывая на Павла.

– Позволь, я сделаю это сам.
– Альберт забрал поднос у официанта.

– Возвращайся скорей.
– напомнила я ему.

Альберт был доволен.

– Замечательный мальчуган. В самом деле просто преотличный парнище. И это мой сын, Ирма, мой сын. Ты должна мне разрешить увидеться с ним. Пожалуйста. Я свожу его... Не знаю ... На карусели.

– Мы будем здесь все праздники. Я думаю это можно устроить.

– Спасибо Ирма. Спасибо. Ты себе не представляешь как я рад. Ты. Ты лучше всех.

– Подожди, Альберт. Не спеши. Не думай, что я забыла, как ты со мной поступил.

– Если бы я мог вернуть время назад. Если бы я мог искупить как-то свою вину.

– Можешь.
– сказала я ему.

Я рассказала Альберту о плане Гасана Гасановича, о том что именно он будет должен подменить деньги Дудилова.

– Ты близкий к нему человек. Тебе не сложно будет это сделать.

Конечно, Альберт испугался. Другого я не могла от него ожидать.

– Он сотрет меня в порошок, если узнает. Он жестокий человек.