Новогодний роман

– Если сделаешь все правильно, ничего не узнает.

– И все равно. Это очень опасно, но я сделаю это ради нас.
– Альберт тут же поправился.
– Ради нашего мальчика.

– Мне совершенно не важно ради чего или кого ты это сделаешь. За тобой долг Альберт и это хороший безопасный способ расплатиться.

– А для меня важно. Ради сына я готов на все.

– Такого я тебя не знала.
– сказала я удивленно.

Он ответил с решительной усмешкой.

– Сам не догадывался.

– В любом случае, я уверена, у тебя все получится.
– я поднялась- Куклу получишь завтра. Я свяжусь с тобой. Павел! Павел! Мы уходим.

– Как уходите, как уходите - заторопился Альберт.
– Мы же совсем не поговорили.

– Ребенку надо спать.

– Но наш уговор в силе? Я смогу погулять с ним?

– Сможешь.
– ответила я.
– Звони в "Мечту" завтра. Тебя соединят с номером.

Подошел Павел. Я обняла его. Не смотря ни на что, приятное ощущение.

– Что сынок, сходим на автоматы?
– говорил Альберт, прощаясь.
– Я когда-то неплох был в контре.

– Папа перед тобою чемпион мира. У тебя просто нет шансов.

Альберт остался в ресторане. Ему было о чем подумать. Мы сидели в машине. Я завелась, согревала мотор. Павел, не смотря на мою просьбу, громко переключался со станции на станции. Я не могла отделаться от чувства, что все могло бы так и быть. Слева в окно ударил свет фар, потом пошел по дуге и замер, уставившись на песчаную нежилую отмель на середине реки. Я опустила стекло.

– Он согласился?
– спросил Курузак.

– Без проблем.

– Хорошо. Тогда до завтра?

– До завтра.

Я повернулась к Павлу. Выключила магнитолу и, схватив за куртку Павла, потребовала.

– Давай, жох. Рассказывай. О чем вы там говорили?

Павел.

Не знаю, как она меня вычислила. Непростая тетка. Я это еще на базаре усек, когда она мужика того уложила. Классно вышло. Не понимаю все равно. Мобильник я сразу скинул. Ханыге какому-то задвинул, почти не глядя, главное чтоб на руках не висел. Потом что было, папке отдал. Пусть пьет, он тогда мамку не лупит. В поряде семья. Анька учится, я на улице. Нормалек. Стоим значит с пацанами. То да се. От Билана до баклана. Масштабно, значит, гундосим. Вижу, подходит. Я только в сторону. Оторвешься тут. Схватила, не отпускает. Говорит.

– У меня к тебе разговор есть.

Я естественно в непонятки.

– Пустите, скулю, тетенька. Вы меня спутали с кем-то.

Пацаны мои тоже пальцами шевелят.

– Э-э-э, коза-дереза. То да се. Пусти малого.

Эта так, спокойненько, из авоськи своей пукарик достает.

– Сча.
– говорит.
– Ребятки. Пущу.
– говорит. У меня к другу вашему деловое предложение есть, как капусты без ущерба рубануть.

– Другой разговор, тетенька.
– мои пацаны говорят.
– Иди, Паха. Мы не в претензии.

Я тоже, значит, вступаю.

– С этого и надо было начинать. Еще там кое-что сказал. Не для записи. Пошли мы значит с ней в кафешку неподалеку. Давай она меня под пиццу с колой тревожить. То да се. Как зовут? Сколько лет.

– Паха, говорю. Лет четырнадцать. А ты что за деваха, никак не пойму?

Она меня не слушает. Талдычит значит свое.

– Жох, ты Паха. Такой мне и нужен. Хорошо, что маленький и худенький. Легко сойдешь. Что четырнадцать тоже хорошо.

– Чего ж, говорю, хорошего? Детской комнатой теперь не отделаешься. Теперь, если что "сижу за решеткой в темнице сырой", из которой, что показательно, за плохое поведение не выгоняют.

А ей до лампочки шестидесяти ваттной моя печаль-тревога. Свое гонит, дороги не уступает.

– Хорошо, говорит, потому как взрослый и все понимаешь. У нас дело с тобой покатит.

Надо лошарика одного развести. Должок за ним с давнего времени тянется. Ты мне поможешь, а себе пятихатку на конфеты заработаешь.
– И леденец мне протягивает - На закуси все вышесказанное.

Я, ясное дело, леденец отвергаю.

– Вы не знаю, там, что обо мне думали. Если на конфеты решили подловить. Вы меня, незнакомая мне женщина, за кого принимаете. Не понятно и что совсем обидно, за конфету решили отделаться. Не пойдет у нас так, никак не пойдет.

А она смеется. Здоровущая такая баба. Если б не прикид фартовый, ей бы у папки в цеху молотобойцем халтурить.

– Меня Ирма зовут. А тебя теперь не Паха, а Павел. Будешь моим сыном.

– Совсем не понял - отвечаю - Лошарика развести по-доброму, это одна цена. А так что б сыном совсем другая. Повыше будет.

– Почему это - она меня спрашивает. Типа не поняла. Ладно, думаю. Готовь уши, я тебе сейчас насыплю с горкой. Вид такой сделал, будто рядом с Гарвардом живу, а не с хабзой автослесарной.

– Видите ли в чем дело, многоуважаемая Ирма, то что вы предлагаете безусловно заслуживает интереса и более детального обсуждения. Но перед началом наших переговоров хотелось бы отметить. Ваше предложение потребует несомненного предательства по отношению к тем моральным принципам, которыми я руководствуюсь. На мой взгляд этот факт должен быть учтен при согласовании условий нашей сделки.

Не скажу, что она так сразу рот и открыла. Но закочемарило ее, это стопудово.

– Где наблатыкался так?
– она меня спрашивает.

А ей гордо отвечаю.

– Я между прочим с Пентагона. У нас здесь между универсамом Брест и собачьей площадкой и не такие эпизоды случаются. Так что насчет бабосов?

– Ты еще не в курсе дела, а уже деньги делишь?

– Самое время, чтоб без обид потом.

– Хорошо, Павел. Чего хочешь. Только так без загибов.

Я, конечно, своего не упустил. По-взрослому размахнулся, чтоб потом было чего вспомнить.

– Хочу плэйстэйшон третью, три дубленки. Домашний кинотеатр и гольфик двоечку. Не так чтоб развалюху. Года 88-го. Все после дела представить.

Вот тут она, конечно, изумилась.

– Возьми деньгами. Это тысячи две не больше.

Хитрая какая. Нашла себе Болекалелика.

– Нет - говорю.
– Мне деньгами никакого интереса брать нет.

– Чего так?
– спрашивает.

Пришлось втолковать. Объяснить непонятливой.

– Деньги, сестричка, головы не имеют. На что хочешь, ведутся. Мне такой случай упускать никак нельзя. Может он у меня все изменит. Резону у меня нет, в кабачине его прогуливать.

Тут конечно она ко мне уважение поимела. То-то же. Это тебе не Форты лопоухие, Фолюш тупорылый. Пентагон одним словом. Но торговались мы с ней упорно. Я не уступал, но и она не метелкой, а веником парится. Короче сошлись на приставке, гольфике и дубленках. Вместо кинотеатра, дивидюшник предложила. Я здесь тоже своего не упустил. Би-би-кей на меньшее не соглашался. Уломал.