Новогодняя жена

9. Откровения

— Разговор долгий. Выпьем кофе?

Напиток, который принесли, вряд ли на самом деле кофе. Но мне понравился. Нечто среднее между какао, горячим шоколадом, цикорием и, собственно, кофе. Ароматный, терпкий со специями и ноткой цитруса, бодрит и поднимает настроение.

Граф рассказал обо всем. Во всяком случае, коротко обрисовал ситуацию.

Во-первых, обмен женами возможен, когда все участники желают перемен. Непреложное правило. Против воли никто никого в другой мир не зашвырнет. Недовольных клиентов якобы не было, и за всю историю существования сервиса я пока первая такая нашлась. Кто его создал? Необъяснимое, конечно же. Вообще, у них тут все, что нельзя объяснить, приписывают Необъяснимому. Удобно, что! Надо взять на вооружение.

Во-вторых, я по-прежнему говорю на родном языке. А они говорят на своем языке. Необъяснимое, заботливое наше, адаптирует мировосприятие таким образом, чтобы знакомые мне явления я понимала так, как они понимаются на Земле. Например, тот же самый кофе наверняка никакой не кофе, а, не знаю, цумба-юмба или еще что-нибудь такое. Но поскольку моему сознанию это непонятно, оно переводит название напитка как кофе. Отсюда и непонимание между нами. Некоторые выражения Необъяснимое, как переводчик Google, переводит дословно.

В-третьих, магия.

Вот тут мы разговаривали долго и, о чудо, даже ни разу друг друга не убили. На Ирбисе какая-то проблема и маги вырождаются. В принципе, и Необъяснимое бы с ней, с магией, но мы же на Земле пытаемся спасти животных из Красной книги. Раз они есть, значит для чего-то нужны. Тут так же. Маги служат государству, поставлены на жесткий учет, их размножение тщательно отслеживается, а потенциально одаренные дети — вообще отдельная надежда на то, что удастся восстановить род магов. Всего на Ирбисе их насчитывается не более пары сотен. Самые редкие — лекари и творцы, подобно графу де Трувэ. Он создает оренаров — магических существ. Считается, что после смерти своего хозяина такое существо способно впитать в себя силу хозяина и передать ее наследникам, даже если те не одарены магически. Оренары, как хранители, отдадут за хозяина жизнь. Как я поняла, это нечто среднее между фамильяром у ведьмы и волкодавом у людей. Для тебя он лучший друг, для других — смерть на ножках.

Так вот, Анахель — дитя двух одаренных родителей. Мадлен принадлежит к сфере созидателей, к стихии порядка и силе воды. Не особо поняла, хорошо это или плохо, но в совокупности с графом, Анахель должна быть очень одаренной девочкой и принадлежать тоже сфере созидателей, иметь стихию порядка и силу воды как мать, или эфира, как отец. Но что-то пошло не по плану и сил у девочки вовсе нет.

— Как так получилось? — отставила пустую кружку с местным кофе и подперла подбородок ладошкой. Граф интересно рассказывал, я словно сказку слушала.

— В том и вопрос. Дар раскрывается в ребенке годам к четырем, к шести его осваивают все одаренные. В девять лет, в день рождения мага, проходит испытание. Это день, когда Необъяснимое либо раскроет силу Анахель полностью, либо заберет ее. Последнее случается с магически одаренными детьми все чаще. Многие не проходят испытание и выгорают магически. Мы нанимали лучших наставников и учителей, с ней кто только не работал, но дар спит мертвым сном. Я даже побывал у прорицателей!

Таким тоном граф про прорицателей сказал, словно в чем-то постыдном признался. Обычно у нас таким тоном о лобковых вшах в анамнезе сообщают.

— И что они напрорицали?

— Сказали, что дело в нас с Мадлен. Что девочка одарена сильнее, чем мы думаем. Наставники не смогут раскрыть ее силу. Только некий дар сердца это сделает. Я объездил все библиотеки мира. Нигде и ничего не говорится о даре сердца.

Дар сердца. Что может быть проще?

— Арман. Прости, конечно, но мне кажется, все очевидно. Прорицатели имели в виду любовь. Мне неизвестна сила более созидательная, чем она.

Граф фыркнул и допил свой напиток.

— Не делайте так! Не закрывайтесь! Я пытаюсь вам помочь. Мне хватило нескольких минут наедине с Анахель, чтобы понять — это дитя обделено любовью. Мадлен кормила ее грудью?

— Как можно спрашивать о таком?

— Я врач. Могу спрашивать о чем угодно. Это важно.

— Нет. Сразу после рождения дочери, Мадлен… по совету лекарей она перевязала груди и отдала дочь кормилице. Сестра Жобера — нашего повара — как раз родила сына. Она и выкормила Мадлен.

И пусть Анахель не мое дитя, но глаза защипало от обиды. Маленький комочек только появился на свет, а уже оказался не нужен собственной матери.

— Вы не просто так отослали свою жену. Понимаю, вам неприятно об этом говорить, но что еще она делала?

— Помимо того, что унижала дочь? — граф отвел взгляд и отвернулся. — Анахель всегда была для нее недостаточно хороша. Даже когда все идеально, Мадлен находила изъян. Сначала я заступался за дочь, а потом… Потом случилось это и…

Граф указал на свои ноги, а после и вовсе поднялся в воздух вместе с креслом и улетел к окну. Шторы на этот раз оказались раскрыты. Шел снег. Крупные хлопья медленно вальсировали в воздухе, забавляясь и радуясь жизни. Их век так короток, но они берут от жизни все. Нам бы поучиться! Мы упиваемся горем, хотя можем вопреки всему радоваться тому, что имеем.

— Вам стало не до дочери, — я поднялась и подошла ближе к графу.

Но не настолько близко, чтобы нарушить его душевный покой. Стояла за спиной на отдалении, любовалась заснеженными видами окрестностей. Вдали за пышными белоснежными полями черная полоска леса. А под окном низенькие постройки, домишки слуг и крестьян. Из труб валит сизый дымок, крыши кутаются в снежные одеяла, с кромок которых свисают острые, блестящие на солнце сосульки. Сказочно. Волшебное время года.

— Анахель рано повзрослела. Приняла все с достоинством. Она знает, какая ответственность на ее плечах. Она — одна из немногих магов королевства. Если ее дар отомрет, король лишит нашу семью титула и имений, а ее заберут в академию благородных девиц, после чего выдадут замуж против воли.

— Незавидная судьба для девочки…

Теперь мне еще горче за Анахель стало. Не нужна ни матери, ни отцу, ни собственному королю. Как дойная корова. Если дашь молоко — отлично, будешь жить, а если нет — на мясо заколем…

— Когда Мадлен узнала, что мое состояние не исправить, перестала уделять мне внимание. Зачем, когда я не способен дать ей то, что она хочет. Сперва я понимал и закрывал глаза на ее интрижки. Но когда Анахель застала мать в объятиях наставника по магии — не выдержал. Подлеца уволил со скандалом, ее запер в башне, откуда она благополучно сбежала. Через два месяца вернулась — закончились деньги. А, поскольку брак, заключенный Необъяснимым, нельзя расторгнуть, ей ничего иного не оставалось, как жить здесь…

— Вы опасаетесь, что король, узнав об этом, отберет ваш титул и Анахель?

— А вы бы не опасались потерять дочь?

Граф посмотрел-таки на меня. Надо же. Только дочь, про титул ни слова. Возможно, не так он и безнадежен, как пытается показаться.

— А ей вы об этом говорили?

— Конечно. Анахель знает, что ей грозит.

— Нет, о том, что боитесь ее потерять. Что любите. Что она вам важна, независимо от дара.

Арман посмотрел на меня с осуждением и отвернулся. Некоторое время помолчал, а затем добавил: