Новогодняя жена

Приплыли. Нас с графом ждет тяжелый разговор. Графиня слишком бурную деятельность на мужском фронте развела. Сомневаюсь, что у меня получится ее изображать и не попасться. Или прежде, чем знакомиться с мужчиной, уточнять, пили ли мы с ним на брудершафт?

— Правда?

— Правда, — негромко ответил лекарь. — А еще у нее аллергия на гречишный мед. Вообще на мед, но гречишный в особенности.

— Ты поэтому догадался?

— Догадка возникла сразу. Мадлен знает о королеве и никогда не интересовалась медициной. Значит, вы попаданка?

Пожала плечами и улыбнулась. Страх отступил, оставив после себя жар на щеках. Или это мороз кусался. Ночью он всегда усиливается.

— Я Кристина. С Земли, — сняла пушистую варежку и протянула ладонь. — Сама не рада, что здесь оказалась. Это меняет планы на счет чая?

Мужчина улыбнулся и неуверенно пожал мою ладонь. Все же жест на Ирбисе, как я поняла, не принятый.

— Напротив! Любопытно обсудить то противоядие, что мы применили к Атиму.

— Это еще что! Я планирую открыть этому миру антибиотики! И много, много чего еще столь же великого!

Так и подмывало добавить “долой естественный отбор!” но было бы уже слишком пафосно. А что, если подумать, мое имя на Ирбисе будет греметь в веках. Первооткрыватель антибиотиков! Или здесь их назовут чудодейным зельем? Лишь бы меня на костре не сожгли, мало ли, какие они тут темпераментные…

За чаем мы с Сэдом обсудили щекотливую ситуацию с моим попаданством. Поскольку это дело не лечится, придется ждать и терпеть. Сэд оказался на редкость адекватным мужчиной. Обещал никому не раскрывать мой секрет и даже всячески помогать с лекарством для графа. Все хорошо, только влюбленный взгляд немного смущал. Во мне мужчина упорно видел Мадлен, поэтому я просила называть меня Кристиной. Чтоб не забывал разницу. Да и вообще…

— А граф тебя не хватится? — спросил Сэд, помешивая лапшу, пока я подготавливала плесень к добыче пенициллина. В кустарных условиях при минимальной аппаратуре выйдет очень слабенькая концентрация, но все лучше, чем ничего. Будь здесь моя химическая лаборатория…

Вздохнула.

— Не думаю. Он меня видеть не желает. На редкость мерзкий тип. Понимаю, что больной, но все равно. Не перевариваю его.

— К счастью, ты не желудок. Переживешь.

Мы рассмеялись, окончательно стерев границы меж друг другом. Профессиональный юмор сближает.

— Главное не влюбись в него, — с отчаянием попросил Сэд. Хорошо, что в этот момент я не могла отвлечься от процесса, иначе выйдет из-под контроля и придется начинать заново.

Лекарь закончил готовить ужин, разложил по тарелкам нехитрое блюдо и позвал к столу. Кушать, конечно, хотелось, но когда у тебя под носом цветет пышным цветом пенициллиновая плесень, это заставляет несколько сбавить обороты.

— Подойди сюда. Научу тебя кое-чему.

Сэд нерешительно замер неподалеку. Я немного подвинулась и кивнула, приглашая его присоединиться к процессу. На самом деле соскабливать плотную зеленую плесень с хлеба — не самое приятное занятие, но я должна передать свои знания.

— Смотри. Зеленая плесень на хлебе — это зрелый грибок, который содержит вещество пенициллин.

Заставила Сэда склониться еще ближе, чтобы при свете свечи разглядеть споры плесени. Мужчина касался меня плечом, а мои волосы щекотали его щеку и, видимо, нервы, потому что он заметно нервничал.

— Уверена, что плесень поможет ему?

— Я доктор, Сэд. Конечно, в своем мире мне и в голову не придет давать ребенку плесень в таком виде. Уж как минимум острый понос ему обеспечен. Но мы в той ситуации, когда ожидаемая польза несоизмеримо выше возможного вреда.

— Он на самом деле плох, — согласился мужчина. — Я израсходовал весь резерв. На восстановление понадобится не меньше недели. Будь у меня больше магии…

— Все делается к лучшему. Будь у тебя больше магии, мы бы не открыли миру пенициллин!

Я закончила соскребать плесень с хлеба и тщательно рассмотрела полученное вещество. Частично пущу на раствор для ребенка, частично — для создания более сильного антибиотика. Концентрация сейчас ничтожно маленькая.

— Мне понадобятся лактоза, кукурузный крахмал, марганец, натрий и кальций.

Не была уверена, что все вышеупомянутое здесь имеется, но повезло! Сначала мы приготовили микстуру для сына Атима и отнесли юному пациенту. Затем поужинали и принялись создавать первые на Ирбисе медикаменты.

Работа спорилась. Сэд перестал воспринимать меня исключительно как объект желания и стал относиться профессионально. Мы делились опытом, шутили, смеялись, помогали друг другу. Пару раз выглядывали на улицу, когда слышали странный шум, но процесс требовал тщательного контроля, поэтому возвращались за стол.

— Что ж, — выдохнула устало и, положив ладонь на плечо друга (да, мы точно подружились!), улыбнулась. — Теперь этому необходимо настояться недельку и можно будет продолжить. Отфильтруем, проверим концентрацию и начнем пробовать.

— Это безопасно?

— Сначала на мне, Сэд. Я готова рискнуть собственным здоровьем, чтобы доказать безопасность полученного медикамента. И, кстати…

Что кстати, договорить не успела. Да и забыла. Потому что дверь слетела с петель. От испуга я кинулась на Сэда, он пошатнулся и, чтобы не разбить наше лекарство, дернулся в другую сторону. Мы повалились на кресло и замерли. В итоге я оказалась верхом на лекаре с задранными юбками. Такое нарочно не придумаешь!

Метнула то ли гневный, то ли испуганный взгляд на ворвавшегося и осеклась. Меня окутали знакомые ледяные ленты. Торопливо прошлись по спине, ногам, лицу, шее и, убедившись, что я цела, вернулись к своему хозяину.

12. Провинившийся котенок

Граф завис над землей, полураздетый, кстати, что недальновидно в такую-то погоду. Зрелище откровенно пугало. Луна еще полная, ночь вокруг, а глаза мужнины огнем полыхают, смерть в муках обещают или как минимум ремня и без эротического подтекста.

— А что это вы без шапки? — ляпнула невпопад, продолжая восседать на Сэде.

У графа дернулся глаз.

— И вообще не одеты толком.

Испепеляющий взгляд супруга прошелся по мне и замер на обнаженном колене. Туше. Вскочила на ноги, поправила юбки. Сэд тоже поднялся и, виновато потупив взгляд, произнес:

— Простите, ваше сиятельство. Оно случайно так получилось.

Лицо Армана исказила злая усмешка. Ну, справедливости ради, учитывая прошлое Мадлен, я бы тоже не поверила, что оно случайно так получилось. В суматохе он мог и не заметить, что мы упали. Или не захотел заметить. А дальше буйное воображение дополнит картинку необходимыми узорами и недостающими деталями.