Новые приключения во времена Людовика XIII

– Перед поединком я сожалел только об одном - что не осмелился ни пригласить вас в Венсенн, ни подарить цветы!
– он был очень бледен, словно произносил такие слова, которых, казалось, никогда бы не сказал. ¬- Я был несказанно огорчен, что перед возможной смертью не успел даже попрощаться с вами, сударыня.

– Я увидела вас, сударь, когда вы уже шли с гвардейцами. Почему вы не позвали на помощь?
– слезы выступили на глазах девушки.

– Кого, г-жа графиня? Горожан? Чтоб потом говорили, что мушкетер г-на де Тревиля трус и малодушный дурак?!

– Но вас могли убить!

– Этого бы не случилось! Я ни в коей мере не собирался дать себя убить! Как выражается де Арамисец, у меня на этом свете еще много дел!

– возразил мушкетер, улыбаясь ей так, словно никого больше не существовало в мире.

– Если бы я не проезжала мимо, возможно, мы бы не разговаривали сейчас с вами, - ее голос прервался под нежным взглядом молодого графа. – Ах, вы бесстрашный человек, сударь!

– Вы тоже были весьма неосторожны, госпожа дю Трамбле! Я был с оружием, которым владею вполне сносно, а вы, как всегда, не взяли с собой даже кинжал. Не взяли же?

– Я забыла его в седельной сумке!

– Вот видите, у меня больше оснований быть возмущенным.

Они некоторое время смотрели друг на друга.

– Пойдемте отсюда, сударыня!
– вдруг предложил молодой граф.
– Меня в дрожь бросает от этого места, хотя я и заслужил здесь величайшую из наград мира - быть спасенным вами.

– Де Силлек, подождите, не уходите!
– вмешался вездесущий де Дромоль, подходя к ним и от любопытства двигая усами.
– Расскажите же нам, каким образом вы, человек опытный, попались в лапы этого прощелыги ля Пейри, дьявол его раздери?

– Потом, все рассказы потом, молодой человек!

Де Силлек подал Изабелле руку. Глаза его засветились, когда ее дрожащие тонкие пальцы коснулись его ладони.

Изабелла не подозревала, что существует такое безудержное счастье, которое она испытывала, возвращаясь с де Силлек к дому г-на де Тревиля. Она вновь видела де Силлек настоящего - веселого, простого, естественного, который говорил Изабелле комплименты и улыбался, когда она пылко отвечала:

– Ах, вы, сударь, необыкновенный человек! Вы столь храбры и благородны, что у меня тает сердце!

– Право, - отвечал он, к удивлению Изабеллы, на этот раз с видимым удовольствием, - стоило драться с этим ослом де Пейри, чтоб услышать такие слова из ваших уст, сударыня! Мне до того это приятно, что я, пожалуй, сам найду этого гвардейца, когда он выздоровеет, бог даст, и еще раз скрещу с ним шпагу!

– И не вздумайте, сударь, играть с судьбой! Или вы хотите, чтоб я однажды умерла от страха за вас?

– Скажу вам честно, я, если б вы волновались за мою жизнь, чувствовал бы себя счастливым! Но, сударыня, если быть серьезным, я хочу, чтоб вы обещали мне никогда не быть чересчур безрассудной. У меня в глазах темнеет от мысли, что вы рискуете собой в самых опасных ситуациях. Я часто бываю вдали от вас, но постоянно боюсь за вашу жизнь и, признаюсь, мне это мешает несказанно!

– О, боже! Но со мной еще ни разу ничего не случилось!

– Может быть, вы считаете, что теперь я успокоюсь, но меня этот факт все- таки утешает слабо, - возразил он сурово.

– Я не могу вам ничего обещать, сударь, ибо, и вы это точно знаете, я предпочту рисковать всем, что у меня есть, чтоб только помочь моим друзьям. И вы не вздумаете меня пристыдить, потому что вы сами такой же! И, оттого, что вы такой же, я тоже боюсь за вас постоянно!

Арман улыбнулся, хотел что-то сказать, но внезапно какая-то напряженная мысль прошла по его лицу.

– Неужели на этой земле меня еще будут оплакивать, если со мной что- нибудь случиться?
– спросил он напряженно.
– Вы можете промолчать, сударыня, но скажу вам правду, мне хотелось бы верить…

– Верьте, сударь, - медленно произнесла Изабелла, задыхаясь и, тем не менее, стараясь держать себя в руках.
– И волноваться и ждать вас есть кому. Ах, г-де Силлек! Неужели вы можете сомневаться в том, что вас любят, уважают, что отдадут за вас шпагу, рискнут головой, наконец; что вас не бросят в сражении, израненного, умирающего дотащат до лекаря!?

Он был бледен и темные глаза его, не отрываясь глядели ей в лицо. С каждым словом пылкой Изабеллы лицо графа де Силлек светлело.

– Нет, я не сомневаюсь в ваших словах!
– помолчав, сказал мушкетер.
– Мне иногда кажется, хотя меня это как-то смущает, что я понимаю вас, как самого себя!

– Может быть, так оно и есть?
– промолвила Изабелла своим мягким пленительным голосом.

– Знаете, сударыня, я начинаю понимать, почему столько дворян хотят, чтоб вы подарили им свою любовь и свободу! Вы отрекаетесь от себя ради других, но в тоже время вы остаетесь самой собой. Вы часто заняты проблемами ваших друзей, но вы независимы от их мнений, оценок и чувств. Это делает вам честь, хотя вам и бывает очень тяжело, верно?

– Вы преувеличиваете, сударь!

– Думаю, нет!

– У каждого из нас свой путь. Вы держите шпагу, хватаете дагу или пистолет и никому в голову не придет спросить вас: “Вам страшно? Тяжело?” Это совершенно обычное для вас дело. Я волнуюсь за других, не сплю ночами, мое дело поддерживать, утешать, вдохновлять. Это тоже естественно.

– Но вы мне не ответили, - выражение мягкости, уважения и еще чего-то странного не сходило с его лица.

– Оттого, что мне тяжело, никому не станет легче. Поэтому я всегда стараюсь держать себя в руках, хотя беспокоиться за других и впрямь тяжело. Так что, умоляю вас, не рискуйте собой понапрасну, сударь!

– Скажете тоже, сударыня, - пожал плечами де Силлек.
– После того, как вы честно рассказали мне про дворян Парижа - как вы собираетесь утешать и поддерживать всех страдающих!
– у меня возникает только одно желание - стоять рядом с вами с видом столь пугающе мрачным, чтоб никто из них и глаз не осмеливался на вас поднять!

Изабелла засмеялась, пылая от счастья! Сейчас, после пережитого ужаса, она тоже воспринимала все по-другому, словно новая красочная страница жизни открывалась ей - восхитительная страница любви, преданности и нежности!

Новость о дуэли мигом облетела дом г-на де Тревиля. Хозяин дома сейчас же приказал де Силлек явиться к нему с объяснениями. С ним ушел и де Дромоль, а Изабелла осталась отвечать на встревоженные вопросы мушкетеров. Все кругом возмущались коварством гвардейцев, возбужденно кричали, шумели, строили планы, как им отомстить за себя и за своего товарища. Их пыл охлаждала только мысль, что почти все гвардейцы, участвующие в этой дуэли, уже получили по заслугам. Изабелла только улыбалась, вся в предвкушении чего- то прекрасного, что могло случиться сегодня, ибо, уходя к де Тревилю, граф де Силлек взволнованно поинтересовался у нее: