Новые приключения во времена Людовика XIII

Вероломное нападение на кортеж короля, который и сопровождал де Тревиль, произошло на обратной дороге в Париж из аббатства Сент-Оноре, где Его величество задержался, беседуя с архиепископом Суассонским на различные богословские темы, отчего выехал позже, чем предполагал. На тесной улице Ткачей в Париже на кортеж напали неизвестные люди с замазанными сажей лицами, то ли разбойники, то ли наемники - это еще предстояло установить людям отца Жозефа, уже поднятым по тревоге. Разбежавшихся злоумышленников искали по всему Парижу мушкетеры во главе и гвардейцы кардинала, ибо напуганный и рассерженный король велел срочно строить плахи на площади Согласия. Раненые же в столкновении были уже здесь.

Изабелла о злоключениях его величества Людовика слушала в пол-уха, привычно выкладывая из огромного шкафа, вырезанного из каштана, на широкий медный поднос необходимые для перевязки предметы: рулоны чистого полотна, корпию, различные свежие бальзамы и притирания. Так же как и лекарь и его два помощника, перед тем как прикоснуться к раненым, она повязала поверх нарядного платья длинный кожаный передник, велела слугам натаскать побольше горячей воды и, присела на стул перед белым как мел шевалье де Бержераком.

Лекарь - суровый смуглый человек, с длинной старомодной бородкой, в старом, выцветшем костюме еще времен Генриха IV с широкими рукавами и испанским плоенном воротником, помогал тяжелораненым. Его молодая помощница ограничивалась легкими перевязками. Слуги носились взад- вперед, добавляя горячую воду в деревянную бадью у ног Изабеллы и скатывая окровавленные бинты.

– Ну вот, сейчас посмотрим, что у вас! О, сударь, все в порядке! Скоро вы, как и раньше, станете радовать нас новыми поэмами, - произнесла Изабелла жизнерадостно, глядя в перекошенное болью лицо де Бержерака.
– Может быть, вы, сударь, воспользовавшись моментом, развлечете меня каким- нибудь из ваших гимнов, ведь я так люблю слушать вас!

Изабелла нежно улыбалась мушкетеру, не обращая внимание на разговоры Темесье с его пациентом, не слушая стоны, не глядя на шустро бегущую по ее пальчикам кровь, ибо, как ни странно для знатной дамы, она имела легкую руку и не боялась крови. Кроме того, племянница де Тревиля была исполнительна, вынослива и не брезглива. Ее неординарные способности к врачеванию лекарь заприметил сразу, возблагодарил за них бога, и с тех пор частенько брал ее в ассистентки, особенно когда не хватало рук. Гордые дворяне легче переносили страдания на глазах милой девушки, а, может быть, только мужественно принимали невозмутимый вид и шутили с ней. Во всяком случае, атмосфера в помещениях лекаря даже в такие напряженные дни, царила самая успокаивающая, словно Изабелла приносила в это общество суровых воинов частичку женского милосердия и жизнелюбия!

Еще несколько господ удостоились ее перевязки, повеселев и осыпая ее вполне заслуженными комплиментами. Но Изабелла дю Трамбле вела себя независимо, относясь ко всем своим пациентам одинаково, будь то ее милый знакомец дю Дромоль или только что поступивший на королевскую службу младший сын маршала де Граммона, уже две недели напрасно ловивший взгляд прелестной племянницы де Тревиля!

Лекарь, его помощник и Изабелла, делающие вместе одно дело, трудились дружно. Лекарь Темесье, в молодости много путешествующий по Восточным странам, привез из них твердое убеждение, что в делах лечебных главное не только физическое выздоровление раненого, но и его душевный настрой. Поэтому он всегда во время лечения болтал на разные темы, всем видом указывая пациенту, что рана его нетяжела, даже если это была неправда или не совсем правда.

– Знаете, сударыня, - сообщил врач ворчливо, окликая Изабеллу с другого конца комнаты.
– Я тут узнал новый рецепт от мигрени - взять горсть измельченного стебля английского шпината, вскипятить в двух пинтах воды; когда половина выпарится, остальную процедить сквозь полотно и пить указанный настой два раза в день.

– Как-то мне мало вериться в пользу сего рецепта, - отозвалась Изабелла, не отрываясь от перевязки поврежденной щеки шевалье де Сореля.
– Сударь, уверяю вас, рана ваша легка. Вот выпейте этого вина, у вас сразу исправится настроение!

– А вот еще один рецепт, г-жа дю Трамбле: тщательно взбить три яичных белка с малой толикой шафрана, смочить ими ткань и приложить компресс ко лбу. И такие эти - горе лекари скоро сменят нас, стариков!

– И кто же снабдил вас столь чудодейственными рецептами, дорогой мой Темесье?
– спросила Изабелла с интересом.
– Опять ученый лекарь его светлости герцога Орлеанского, Шарль Довентур, который никак не перестанет спорить с вами по вопросам помощи раненым при огнестрельных ранах? Да? Новый рецепт в его духе - побольше длинных слов, поменьше целебных ингредиентов.

– Компресс, кстати, можно было сделать и из чего - отгадайте?
– из молотого перца, смешанного с уксусом.

– Забавно!

Изабелла, по примеру лекаря, всем своим видом показывала раненым, что все с ними в порядке, они выздоровеют, если она отвлекается на пустяки, что она взяла на себя часть их боли!

В эту комнату, выходящую окнами в сад, заставленную шкафами с бальзамами и притираниями и узкими кушетками, Темесье запрещал входить посторонним, опасаясь за физическое и душевное здоровье раненых. Он тщательно мыл горячей водой руки и протирал их уксусом или, в крайнем случае, кожей лимона, что было по описываемым временам мерами прогрессивными! Обстановка тут была мирная, но Изабелле было некогда оглядываться по сторонам - только когда последний раненый покинет высокий стул перед ней, тогда она разогнет одеревеневшую спину, уберет распустившиеся из прически волосы, упавшие на влажный лоб, оботрет лицо салфеткой!

Остались только два человека, которым пришлось ждать дольше всех - один - молоденький барон де Ранг, получивший свою первую небольшую рану и несказанно гордящуюся ею. Хотя он мужественно делал вид, что с ним все хорошо, Темесье предпочел сам осмотреть молодого человека, чтобы не рисковать его здоровьем - он подозревал, что у молодого человека раздроблена ключица, уж очень бледен тот был. Второй раненый, постарше, давно уже острым взором наблюдал за Изабеллой: видел ее точные и уверенные движения, когда чуткие руки графини словно жили самостоятельной жизнью, как сочувствующе хмурится ее белый лоб или перекашиваются губы в страдании за другого, когда Бержерак, вдруг побледнев, вцепился окровавленной рукой в ее локоть. Но ее душевные страдания едва прорывались наружу, неизменная доброжелательность лучилась в огромных серых глазах, и при этом Изабелла умудрялась деликатно пресекать любые фривольные разговоры, если кто из этих горячих голов пытался воспользоваться своим привилегированным положением раненого и поухаживать за прелестной племянницей де Тревиля.

– Темесье, вы знали, что у г-на дю Валье еще вчерашняя рана не перевязана?
– произнесла Изабелла, быстро вымыв руки в тазу, который держал слуга, и вытирая их чистым полотном.
– А он слишком горд, чтоб показать ее! Прошу вас, обратите на него внимание!

– Хорошо, моя девочка, я сам подойду завтра к нему. Сегодняшнее ранение у него ты перевязала?

– Да, сударь. Это царапина, а вот воспаление на груди, по-моему, много серьезнее!

Изабелла повернулась к мушкетеру, севшему перед ней. Он держался за плечо окровавленной тряпкой. Изабелла мягко отвела его стиснутую руку.

– Все будет хорошо, милый сударь мой, и вы сможете служить государю нашему, как ни в чем не бывало уже к завтрашнему утру!

Она привычно быстрыми и мягкими движениями омыла огнестрельную рану.

– Друг мой, в вашу руку попала пуля, я постараюсь ее вытащить. Будет чуть больно, но у меня тонкие пальцы и вы, я уверена, легко перенесете боль, правда, милый мой господин?

Изабелла, не услышав ответа, подняла голову. Темные глаза де Силлек пристально глянули на нее. Нужно отвлечь его также, как отвлекала она от боли остальных!
– мелькнула мысль, прежде чем Изабелла смутилась, но тут же невероятным усилием воли взяла себя в руки.