Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

Во Христе Иисусе Божий Дух освобождает нас от рабства греху и смерти, о котором Павел намекает в 5:12–21 и 6:1–23 и которое описывает в 7:7–25. Дух должен действовать таким образом, потому что великая власть «ветхого устроения» — закон Моисея — был совершенно неспособен (по причине человеческой немоши) покончить с рабством греха (За; ср.: 7:14–25). То, чего не смог сделать закон, совершил Бог, Он покончил с властью греха — осудил грех — послав Своего Сына соединиться с нами и предложить Себя в жертву за грех (так в NIV переводится выражение peri hamartias, в соответствии с употреблением этой фразы в LXX). Послав Сына, Бог дал возможность истинно исполнить закон тем, кто живет по Духу. Павел говорит не о том, что христиане могут исполнить закон (каким бы истинным он ни был), а о том, что Бог принимает их как полностью выполнивших требование закона благодаря послушанию Христа, совершенному от нашего имени (см.: Кальвин). Это предполагается употреблением единственного числа существительного dikaioma (т. е. «праведность», переведенного как оправдание) и пассивной формой исполнилось в нас (4). Как верующие «во Христа», мы освобождаемся от осуждения, потому что Иисус Христос от нашего имени полностью исполнил закон. Он стал подобен нам — существам немощным и подверженным власти греха, — чтобы мы могли уподобиться Ему — праведному и святому.

Противопоставление «плоти» (или грешной природы, согласно NIV) Духу (4) ведет к ряду противопоставлений между двумя «силами» в ст. 5—8. С помощью этих противопоставлений Павел объясняет, почему именно Дух, а не плоть, дарует жизнь. Живущие «по плоти» — то есть живущие в «ветхом устроении», где царствуют грех и смерть — всецело преданы плоти, ее желаниям и страстям (5); они не могут закону Божию покориться (7) или Богу угодить (8), но подлежат смертному приговору (6). С другой стороны, христиане, живущие «по Духу» и перешедшие в новое устроение, где царствуют благодать и праведность, благодаря которым они обретают новое мировоззрение, средоточием которого является Дух, обретают жизнь и мир (6). Ст. 9 поясняет, что каждый, кто принадлежит Христу, переносится в эту новую область, где правит не плоть, а Дух. Затем в ст. 10,11 Павел показывает спасительные последствия общения с Христом: нынешняя новая жизнь в Духе подготовит и освобождение тела нашего из–под власти смерти. Наше телесное воскресение тоже совершится Богом силой Его Духа, Который ныне пребывает в нас.

Ст. 12,13 заключают этот первый раздел гл. 8 практическим увещеванием: работа Духа, дарующего нам жизнь, не означает, что мы можем пассивно отнестись к нашей обязанности свидетельствовать о Духе в своей повседневной жизни. Только полностью предав себя водительству Духа и отвращаясь от «дел плотских», мы живы будем (13). Павел недвусмысленно говорит о вечной жизни и таким образом в определенном смысле ставит возможность обретения жизни в зависимость от христианского послушания. Здесь, сохраняя верность Писанию, нам надо признать напряженное соотношение двух истин: то, что пребывание в нас Духа (в результате веры в Христа) дарует вечную жизнь, и то, что для наследования вечной жизни необходимо жить согласно Божьему Духу. В какой–то мере это соотношение можно смягчить воспоминанием о том, что Дух, дарованный нам во время обращения, Сам деятельно способствует послушанию. Однако это не устраняет упомянутого напряженного соотношения, ибо мы по–прежнему призваны покориться данной работе Духа.

8:14—17 Дух усыновления. Подобно тому, как понятие «жизнь» является руководящей идеей в ст. 1—13, понятие усыновления является таковым в ст. 14—17 . Этот короткий фрагмент не только вносит свой вклад в развитие темы, раскрывая чудесную и утешительную истину, что христиане становятся членами Божьей семьи, но и обеспечивает переход между ст. 1—13 и 18—30. Определение «сыны Божий» объясняет, почему Божий Дух наделяет нас жизнью (13,14) и почему о нас говорится, что мы — наследники будущей славы (17,18).

Фраза водимы Духом Божиим (14), говорит не о том, что Дух руководит нами в принятии отдельных решений, а о том, что мы находимся под Его определяющим влиянием (Гал. 5:18). В этом предложении резюмируются различные описания жизни в Духе, данные в ст. 5—9. Павел утверждает, что водимые Духом являются сынами Божиими и тем самым определены к жизни (13), так как выражение сыны Божий — библейское именование Божьего народа (см., напр.: Втор. 14:1; Ис. 43:6; ср.: Рим. 9:26). Однако нам надо также признать, что в этом именовании содержится намек на сыновство Самого Иисуса (см.: ст. 3 и 29); ст. 15 напоминает, что, обращаясь к Богу, Иисус использовал слово авва (см.: Мк. 14:36), свидетельствующее об особой близости. Теперь в своем обращении к Богу его непроизвольно используют и христиане. И снова именно Дух вселяет в нас это чувство сокровенной близости (16) и тем самым упраздняет всякое рабство (по отношению к «закону греха и смерти», ст. 2) и всякую причину страха (15а). Итак, Дух есть Дух усыновления. Слово «усыновление» (hyiothesia) Павел заимствует из греко–римского мира, где оно обозначало юридическое установление, с помощью которого можно было усыновить чужого ребенка и даровать ему все права и привилегии, подобавшие родному. Однако это понятие коренится в библейском образе Бога, милостиво выбирающего народ Себе в удел (см.: 8:23; 9:4; Гал. 4:5; Еф. 1:5).

Каким бы удивительным и чудесным ни было наше усыновление, это еще не все. Становясь Божьими детьми, мы становимся и наследниками, то есть еще ожидаем полного обретения всех прав и привилегий, дарованных нам как Божьим детям (17; см. особенно: Гал. 4:1—7, где содержится аргументация, очень похожая на 8:1 — 17). Подобно тому, как Сыну Божьему пришлось пострадать, прежде чем войти в Свою славу (1 Пет. 1:11), нам, Божьим детям по усыновлению, тоже надо пострадать вместе «с Ним» и лишь потом разделить Его славу (см. также: Флп. 1:29; 3:20; 2 Кор. 1:5). Так как мы соединились с Христом, Рабом Господним, Который был «презрен и умален пред людьми» (Ис. 53:3), нам надо ожидать, что наш путь к наследию славы будет усеян трудностями и опасностями.

8:18–30 Дух славы. В этом параграфе Павел раскрывает содержательную сторону своего упоминания о страдании и славе, сделанного в ст. 17, затем развивает тему христианской уверенности и потом, очертив полный круг, возвращает нас к началу этого раздела послания (5:1 — 11;см. примеч. к 5:1). Христианская надежда на славу обрамляет этот параграф, заявляя о себе в его начале (18) и конце (30) и являясь его темой. Сталкиваясь в этом мире с необходимостью «страдать со Христом», верующие тем не менее могут чувствовать себя уверенно и надежно, зная, что Бог предопределил нас к обретению наследства (1822,29,30), что Он провиденциальным образом совершает Свою работу ради нас (28) и что Он дал нам Своего Духа как залог нашего окончательного искупления (23).

Павел нигде не умаляет значимости и тяжести христианского страдания в этом мире. Тем не менее страдание надо рассматривать как нечто незначительное в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (18). В Ветхом Завете «слава» означает «значимость» и величие Божьего присутствия. Павел соотносит этот термин с окончательным положением верующего, когда мы станем подобными образу Божьего Сына (29). Христос уже вступил в эту славу (Флп. 3:21; Кол. 3:4), и преображение наших тел выявит в последний день нашу причастность Его славе.

Ст. 19—25, ключевыми словами которых являются ожидаем стеная; ожидаем в терпении (22,23,25) и в надежде (19,20,24,25), показывают, что христиане, вместе со всем творением, вынуждены ждать, когда завершится Божья работа. Персонифицируя все творение, занимающее подчиненное по отношению к человеку место, Павел следует ветхозаветной традиции (Пс. 64:13,14; Ис. 24:4; Иер. 4:28; 12:4): оно стенает и мучится (20,22), с нетерпением ожидая дня, когда наше состояние детей Божьих обретет окончательную форму и станет явным (19,21). Говоря о страдании «твари», Павел не имеет в виду ангелов и людей, и это подтверждается тем, что страдание, которое ныне испытывает «тварь», было выбрано ею не добровольно (20), но по воле покорившего (ее), то есть Бога, проклявшего землю в результате греха, совершенного Адамом (Быт. 3:17,18; ср.: 1 Кор. 15:27). Однако эта покорность всегда сопровождалась надеждой на то, что однажды Бог вернет Свое творение в его изначальное состояние, когда «волк будет жить вместе с ягненком» (Ис. 11:6). Мы, христиане, тоже стенаем в ожидании (23), так как имеем начаток Духа, залог нашего окончательного искупления, и это тем более заставляет нас жаждать завершения Божьей работы в нас. То, что нередко называют новозаветным напряженным соотношением между «уже» и «еще нет», то есть между тем, что Бог уже сделал для верующего и что еще непременно сделает, проступает со всей очевидностью, если мы сравним ст. 23 со ст. 14—17. «Усыновление», о котором там сказано как о состоявшемся, здесь связывается с искуплением тела нашего и становится предметом надежды и ожидания. Такая надежда является самой сутью нашего спасения. Следовательно, мы должны терпеливо ждать исполнения того, что обещал Бог (24,25).

В ст. 26—30 Павел называет три причины, по которым мы можем с терпением и уверенностью ждать свершения нашей надежды. Во–первых, Дух помогает нам молиться (26,27). В этой жизни мы часто не знаем, о чем молиться в конкретной ситуации. Но Дух Сам ходатайствует за нас перед Богом, совершая от нашего имени молитву, которая всегда соответствует воле Божией (27). Здесь Павел не имеет в виду дар говорения на языках, и также нельзя со всей уверенностью сказать, что он вообще говорит о каком–то явлении, которое можно расслышать, поскольку воздыхания могут быть метафорой (см.: 22). Скорее он описывает посредническое служение Духа в сердце верующего, совершающееся без его ведома.

Второй причиной уверенной надежды на будущее является непрестанная Божья работа ради любящих Бога, которым все содействует ко благу (28). Все, с чем мы соприкасаемся в жизни, находится в пределах провиденциальной заботы нашего Отца, и в этом действительно кроется причина радости и незыблемая основа надежды. Однако благо, которое Бог производит для нас, мы должны воспринимать с Его точки зрения, а не со своей. Бог знает, что для нас величайшее благо — познавать Его и всегда наслаждаться Его присутствием. Следовательно, стремясь к этому окончательному «благу», Он может допустить нашу бедность, скорбь и нездоровье. И мы радуемся не от осознания того, что нам никогда не придется с этим столкнуться (ибо столкнуться с этим как раз придется, 17), а от того, что, каким бы тяжелым все это ни было, любящий нас Отец стремится, чтобы мы, как христиане, стали еще сильнее.