Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

В резком стиле, свойственном Посланию к Римлянам, апостол сам задает вопрос, который, как он знает, возникнет из–за того, что он настаивает на Божьем суверенном изволении: неужели неправда у Бога? Такой вывод Павел решительно отвергает и снова ссылается на Ветхий Завет, чтобы обосновать свою точку зрения (15). Однако кажется, что текст, который он приводит — Исх. 33:19, — просто еще раз говорит о свободной и верховной деятельности Бога и не объясняет, почему она справедлива. Но, быть может, в этом и заключается суть его аргументации: действия Бога нельзя «судить» ничем, кроме Его собственной природы, как об этом говорит Писание. Павел снова заявляет: из факта Божьей свободы следует, что оно (т. е. Божье избрание ко спасению; ср.: ст. 11,12) зависит не от желающего и не от подвизающегося.

В ст. 17,18 дается дальнейшее обоснование того, что Божьи деяния не основываются на решениях и действиях человека, однако на этот раз с «негативной» стороны (ср.: «Исава возненавидел» в 13б). Роль фараона в истории спасения была определена Богом. Именно Бог вывел его на арену истории (для того самого Я и поставил тебя\ ср.: Исх. 9:16) и ожесточил его сердце. То, что сказано о фараоне в Ветхом Завете, касается, конечно же, его роли в истории спасения и не относится к его личной судьбе. Однако, как и в ст. 10—13, в ст. 18 Павел полагает, что работа, совершаемая Богом в сердце фараона, поясняет то, каким образом Бог совершает Свою работу в людях вообще: кого хочет, милует [18а; ср.: Иакова Я возлюбил в ст. 13а]; а кого хочет, ожесточает (18б; ср.: Исава возненавидел в ст. 13б). Ни дарование Божьей милости, ни ожесточение не зависит от человеческих поступков (хотя надо помнить, что воздействие Бога на людей, уже заблудших в грехе, и Его нежелание кого–то спасти является в определенном смысле простым подтверждением того выбора, который они уже сделали). Кроме того, надо помнить и о том, что Божьи решения в таких вопросах нам не явлены и что они ни в коем случае не предполагают поселить в нас отчаяние. Писание ясно показывает, что Бог никогда не откажется принять того, кто усердно Его ищет.

Вопрос, который Павел теперь ставит, — как раз тот самый, который в данном случае пытаемся поднять и мы: как Бог может обвинять людей за то, что они отвергают Его, если Он Сам, избирая одних и «проходя мимо» других, в каком–то смысле вызывает это отвержение? Слова Павла показывают, что у него самого нет никакого логически удовлетворительного ответа на этот вопрос. Ранее он подчеркнул, что люди несут полную ответственность за свое непризнание Божьей истины (1:20 — 2:11), и на том же самом он снова заострил внимание по отношению к Израилю (9:30 — 10:21). Однако Павел не говорит об этом как о возможности избежать проблемы, которую он теперь ставит. Апостол предполагает, что Божье изволение в неприятии и ответственность человека за это неприятие надо утверждать как две взаимодополняющих истины, которые нельзя использовать в ущерб одна другой. Павел просто оспаривает право человека судить действия Бога. Он — Горшечник, имеющий всю полноту власти над сосудами, которые создает (см.: Иер. 18; Прем. 12:3—22; 15:7). В ст. 22,23 Павел связывает свободу Бога с Его готовностью терпеть сосуды гнева, готовые к погибели. «Сосуды», которые апостол здесь имеет в виду, вероятно, неверующие иудеи, нынешняя роль которых в истории спасения напоминает роль фараона во времена исхода (см.: 11:12—15). Как и в случае с фараоном, акцент делается на их исторической роли в настоящее время (хотя их судьба все–таки ясна: гнев и погибель). Однако, в конечном счете, Божья цель — не гнев, а милость и слава, так как основная суть ст. 22,23 — показать, каким образом Бог заботится о сосудах милосердия, которые Он приготовил к славе.

9:24—29 Призвание Богом нового народа. Несмотря на то что ст. 24 грамматически связан со ст. 22,23, он возвращается к теме, с обсуждения которой Павел начал этот отрывок, — теме Божьего призвания. В ст. 7—13 Павел показал, как из этнического Израиля Бог призвал небольшое число иудеев, сформировавших «духовный» Израиль. Теперь он показывает, что этот суверенный Божий призыв в настоящее время создал новый народ, состоящий из язычников (25,26) и иудейского остатка (27–29). В ст. 25,26 Павел связывает цитаты из Книги Пророка Осии (Ос. 2:23 и 1:10), которые изначально соотносились с Израилем, с призванием язычников стать Божьим народом, сынами Бога живого (ср.: «дети Божий» в ст. 8). Исайю Павел цитирует для того, чтобы пояснить ситуацию, в которой находятся иудеи. Апостол отмечает три момента, чтобы подвести итог и подготовить почву для гл. 11:1) неверие многих его собратьев–иудеев не вызывает удивления, поскольку само Писание предсказывает, что только остаток спасется (Ис. 10:22 — «обратится»); 2) иудеи спасаются и становятся частью нового народа Божьего: остаток спасется (ср.: 11:3–7); 3) Бог спасает Свой народ: Если бы Господь Саваоф не оставил нам семени… (Ис. 1:9 — «небольшого остатка»).

9:30 — 10:21 Настоящее Израиля: непослушание

Второй аргумент Павла в защиту того, что Божье обетование Израилю непреложно (9:6а), заключается в том, что Израиль из–за своей неспособности должным образом ответить на Божье слово сам стал причиной своего исключения из состава нового Божьего народа. В отрывке 9:30 — 10:13 Павел обвиняет Израиль в стремлении установить правильные отношения с Богом не на основе веры в Христа, а на основе соблюдения буквы закона. Затем (в 10:14–21) он показывает, что Израиль не может не знать о собственной несостоятельности, так как Бог раскрыл перед ним в Писании Свои план и цель. Неверие большинства собратьев–иудеев объясняется как Божьим суверенным изволением в деле избрания (9:6б–29), так и заслуживающим наказания отказом самих израильтян поверить. Божье избрание, не ограниченное никакими условиями, и ответственность человека стоят бок о бок, и нельзя допустить, чтобы одно из них упразднило или умалило другое.

9:30 — 10:13 Божья праведность и праведность закона. В этом фрагменте определяющим является контраст между двумя видами праведности: Божьей (10:3), то есть той праведностью, которая доступна только через веру (9:30; 10:4,6,10), и «собственной» (10:3), то есть той, которая связана с исполнением закона (9:31; 10:5) и с делами (9:32). Этот контраст Павел развивает в трех параллельных фрагментах (9:30–33; 10:1–4; 10:5–13). В каждом из них апостол обвиняет Израиль в том, что он не признал Божьей праведности во Христе, — единственной праведности, которая может спасти (см.: 10:1,9,10). Не признал, потому что увлекся делами и внешней стороной закона Моисея, тогда как правильный подход к закону, основанный на правильном знании, привел бы их к Христу и истинной праведности, поскольку сам закон указывает на Христа (10:4).

Вопрос, который задает Павел (Что же скажем?) (30), открывает новый этап в его аргументации. Кажется, что Павел затронет проблему, поднятую в предыдущем фрагменте. Это проблема неожиданного развития истории спасения, о чем он только что упомянул (24—29): иудеи, «избранный народ» Божий, сохраняются лишь в остатке, в то время как язычники, некогда далекие от Бога, ныне называются «сынами Бога живаго». В ст. 30б–33 Павел дает первое объяснение, почему это происходит. Язычники, хотя и не не искавшие праведности, тем не менее достигли «финишной прямой»: они обрели правильные отношения с Богом, и Павел поясняет, что они обрели их в силу своей веры. С другой стороны, Израиль, проявлявший активность в своих поисках ее, не достиг цели. Однако кажется, что контраст, столь старательно подчеркиваемый Павлом, нарушается, так как цель, к которой стремился Израиль, но которой не достиг, — не праведность, а закон праведности. Некоторые ученые предполагают, что под этим выражением Павел просто подразумевает «принцип праведности» или что можно переставить слова и перевести его как «праведность закона» (ср.: 10:5). Однако под законом почти всегда понимается закон Моисея, и, кроме того, нам следуете уважением относиться к тому порядку слов, который выбрал Павел. Эту фразу он использует для того, чтобы подчеркнуть, что стремление Израиля обрести правильные отношения с Богом было целиком связано с исполнением закона: они стремились исполнить «закон, соблюдающий обетование праведности» (ср.: 2:13).

Они не достигли этой цели, да и не могли достичь, потому что закон, как пояснил Павел ранее, никогда не приносит праведности (3:20,28; 4:13–15; 8:3). Поэтому Павел разрушает параллелизм между язычниками и Израилем, чтобы подчеркнуть, что израильтяне несут ответственность как за сам предмет своего стремления (закон праведности), так и за то, каким образом они это делают (потому что искали не в вере, а в делах закона). Они настолько сосредоточились на деталях закона, что вместо того чтобы принять Иисуса Христа — истинную цель, к которой вел их закон (см.: 10:4), — они преткнулись о Него. Этот образ Павел заимствует из Исайи (Ис. 8:14), которого цитирует также и в ст. 33 (Ис. 28:16).

В 10:1—4 Павел углубляет тему «преткновения» иудеев об Иисуса Христа. Еще раз заявив о своем искреннем желании, чтобы иудеи, его братья и сестры, спаслись (см.: 9:1–3), Павел обвиняет их в том, что они не распознали Божьих путей и целей, ослепленные своим ложным рвением. Используя образ бега, можно сказать, что Израиль бежал изо всех сил, но не к истинной цели. Истинная цель — праведность, исходящая от Бога (3). Эту фразу лучше перевести как «праведность Божья» (греч. ten tou theou dikaiosynen), и относится она (как и в 1:17 и 3:21—22) к Божьему акту оправдания людей. Сосредоточившись на достижении собственной праведности, исходящей от дел (9:32) и закона (10:5), иудеи не покорились Божьему способу установления отношений с Ним Самим и не были готовы принять Его с верой.

Сосредоточенность иудеев на исполнении закона снова предстает как основная проблема, о чем Павел и намекает в ст. 4. Они не смогли понять, что Христос Сам является «вершиной» закона. Павел использует слово telos, которое иногда переводят как «конец» (NIV, RSV), а иногда как «цель». Однако учитывая образ бега, подразумевающийся в этом отрывке, вероятно, слово несет в себе оба эти значения. Павел говорит, что Христос — та цель, на которую указывает закон, и поскольку эта цель теперь достигнута — Христос пришел, — то следование закону теперь должно подойти к завершению. Этот стих согласуется с Матфеем (Мф. 5:17) как ключевое выражение основной новозаветной темы: кульминация, или «исполнение», ветхозаветного закона и всех его установлений — в Иисусе Мессии. Этой кульминации сопутствует Божье намерение даровать праведность всякому верующему, как язычнику, так и иудею (см.: 9:30; 10:12,13).

Третье утверждение Павла о контрасте между двумя способами обретения праведности (10:5—13) преследует две цели. Апостол использует Ветхий Завет, чтобы подтвердить, что ключевое различие между этими способами — это различие между «исполнением» (закон) и «верой» (5—10), а также усилить «вселенское» измерение праведности Божьей по вере (11 — 13; ср.: 10:4б — всякого верующего). Цитирование Ветхого Завета, направленное как бы «против него самого» (т. е. завета) (5—8), является темой серьезных споров и дискуссий. Мы не можем избежать этой проблемы, устранив контраст между ст. 5 и 6 (Кранфилд, напр., поставил бы «и» в начале ст. 6а) или заявив, что в ст. 6—8 Павел на самом деле не цитирует Ветхий Завет. Надо думать, что в данном случае Павел докапывается до более глубокого смысла отрывков, которые он цитирует в свете пришествия Христа. Лев. 18:5 может служить весомым выражением праведности от закона, так как эта книга сосредоточена на характерной особенности Моисеевой законнической системы —делании. Моисей постоянно подчеркивал, что только через послушание иудей может жить, то есть вкушать Божьи благословения завета. Взятый сам по себе, безотносительно к Божьему обетованию, на котором он зиждется, закон Моисея предоставляет возможность состояться праведности и жизни только через истинное его исполнение. Сосредоточившись лишь на законе, иудеи поставили себя в ситуацию, когда обрести жизнь и спасение возможно только через его «исполнение», что само по себе невозможно, как поясняет Павел (ср.: 3:9—20).