"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

Глава 9. Аз ох-н-вей!

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. КУРЛЯНДИЯ. ТУККУМ. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Вечер.

— Скажите, а погромы еще будут?

Емец поднял голову и с удивлением посмотрел на вошедшего в кабинет колоритного еврея. Тот поспешил представиться:

— Я, весьма извиняюсь за беспокойство, господин офицер, но я здешний раввин. Меня зовут Менахем Берлин.

Пригласив присесть, подполковник с интересом переспросил:

— Берлин?

Тот печально вздохнул, усаживаясь на венский стул:

— Аз ох-н-вей, господин офицер. В наше непростое время таки очень опасно иметь такую фамилию.

— Отчего же? Думаю, ребе Менахем, что во время германской оккупации жить с такой фамилией было вполне комфортно.

Раввин еще более печально возразил:

— Ох, не с нашим счастьем, господин офицер… Однажды средневековый раввин-философ Авраам бен Меир ибн Эзра сказал про таких как я — «Если кто-то начинает заниматься изготовлением гробов, то люди перестают умирать, если он станет изготавливать свечки, то солнце будет сиять, не уходя с небосклона». Вот и сегодня, сначала мы прятались от погрома, и благо эти, с волчьими хвостами вместо шапок, нас не заметили. Много что взяли, но я не жалуюсь. Ибо гласит еврейская мудрость, если у вас украли или пропали деньги, скажите: «Спасибо, Господи, что взял деньгами». И только ушли погромщики, не успели мы перевести дух, как ко мне во двор въехала ваша машины с той страшной пушкой. Каждый ее выстрел у нас тряслись стены и звенели стекла в окнах, мы думали, что завалится дом и погребет нас заживо в подвале. Кто бы нас оттуда доставал?

Емец внутренне усмехнулся, отметив про себя, что если бы раввин знал о том, что ему могли вообще дом завалить, чтобы стрелять по станции, то он бы так не жаловался на свое счастье. Но тот продолжал свою горестную повесть.

— Только-только прекратили стрелять из пушки, как устроили у дома стрельбу из пулемета. И каков результат? Пять трупов лежат у меня перед домом, а зачем мне такой лежалый товар, скажите на милость? А вы говорите. Где мы, а где счастье! Аз ох-н-вей, господин офицер…

Но затем, видимо спохватившись, переспросил:

— И снова извиняюсь, господин офицер, так будут ли опять погромы? Те ваши ушли, вы пришли, люди в городе волнуются, спрашивают, чего им ждать.

Анатолий понимал, что наступает критический момент и от того, какую версию он сейчас выдвинет на первый план, будет много чего зависеть.

— А были погромы, ребе Менахем?

— Аз ох-н-вей, господин офицер! Если на свете бывают погромы, то это таки были они! Грабили дома, отбирали нажитое имущество, а троих евреев зарубили шашкой насмерть! Что ж это, по-вашему, если не погромы?

— Я, как русский офицер, сожалею, что до прихода в город российской армии, в Туккуме произошли акты бандитизма и мародерства и пострадали подданные Его Императорского Величества Императора Всероссийского. Но порядок в городе восстановлен. Лица, пойманные с поличным, ждут трибунала. Те, кто оказывал сопротивление, были расстреляны на месте. Но допрос показал, что никаких антисемитских взглядов и убеждений у бандитов не было, а было банальное желание грабить и им было безразлично кого грабить. Мы это пресекли, русская армия вошла в город, так что никаких грабежей и убийств больше не будет.

Раввин хмуро буркнул:

— Издали все люди выглядят хорошими, господин офицер. На этих погромщиках тоже была русская военная форма.

Емец пожал плечами.

— Форма — это еще не аргумент. Мало ли на ком какая форма. Вы же сами говорите, что издали все люди выглядят хорошими. Они вот пришли в город со русским Знаменем Богородицы?

Вопрос был рискованный, но Анатолий понадеялся на то, что Шкуро не стал морочить голову с вывешиванием флага.

— Нет, никакого знамени у них не было, господин офицер. Но…

— Вот видите, ребе Менахем! — Емец сказал это с таким оптимизмом, как будто привел просто убийственный аргумент в свою правоту. — А мы входили в город и у нас на каждой бронемашине был установлен русский флаг и мы в рупор всем объявляли, что входит регулярная русская армия. Знамя Богородицы сейчас реет над этим зданием, и, как вы можете увидеть в окно, на бронетранспортере у входа точно так же реет наш красный флаг.

— Да, господин офицер, я видел это, когда шел к вам. Я потому и пришел, что увидел, что кое-что поменялось.

Подполковник закивал, излучая оптимизм. Но раввин тут же возразил:

— Но, господин офицер, те тоже говорили по-русски и на них тоже была русская форма, а как говорил мой покойный отец, если что-то выглядит как лошадь и на ней можно ездить, то это-таки лошадь.

— Это просто были сбившиеся в банду дезертиры, которые, к сожалению, встречаются в каждой армии.

— Так-то оно может и так, но люди боятся. Многие говорят, что опять вернулись русские и нас опять стали бить, снова начались погромы и куда теперь деваться бедным евреям…

Но Емец гнул свою линию:

— Русская армия не устраивала погромов в Туккуме. Более того, я, подполковник Емец, военный комендант Туккума, приглашаю сегодня в пять часов вечера всех жителей города на главную площадь, где состоится заседание военно-полевого трибунала над виновными в убийствах русских подданных и грабежах.

* * *

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. СОЛСБЕРИ. СОБОР ДЕВЫ МАРИИ. 8 октября 1917 года.

Скамью рядом с Оскаром опустился человек, обратив лицо свое в сторону алтаря, где шла церковная служба. Что ж, по крайней мере сегодня О’Коннор дождался мистера Джонса или как там его зовут на самом деле. Если бы он не пришел и сегодня, то Оскару пришлось бы искать другие варианты, как выбраться на континент, поскольку он уже чувствовал дыхание бобби вокруг себя.

У него вчера трижды проверяли документы, и сегодня еще дважды. Полиция стоит буквально на ушах и все ирландцы под подозрением. Многих мужчин, особенно молодых, хватают без особого разбирательства, достаточно лишь простого подозрения.

Да и среди простых обывателей все больше подозрительности и враждебности к любому ирландцу.

— Я вас вчера ждал.

Мистер Джонс едва заметно кивнул, не поворачивая головы.

— Да, меня задержали другие дела. Прошу прощения. Как все прошло?

Оскар усмехнулся.

— Ну, поскольку я здесь, а он ТАМ — О’Коннор сделал жест пальцем вверх, то все прошло удачно.

— Из вашей группы никто не арестован?

— Этого я не знаю. Мы уходили по-отдельности. А что, есть признаки?

Вновь едва заметный кивок:

— Да. Они взяли американский след. Похоже, что нашу легенду с Германией они уже всерьез не рассматривают.

Оскар нахмурился. Да, похоже, что миссис О’Хара была права, когда утверждала, что говорят об ирландских организациях в Америке. А это плохо. Во-первых, могут заинтересоваться люди американского Бюро расследований, равно как и Разведывательный отдел Сухопутных войск США, во-вторых, пострадают ирландцы по всей Британии и проблемы миссис О’Хара с соседками — это лишь начало. Ну, и, в-третьих, похоже, что кого-то из парней действительно взяли. А может и не одного. Знать бы кого именно!