Новый Мир ( № 1 2011)

А больше и не нужно... Больше не нужно, да. Вик-Ванна сама видела — и взрывы, и небытие, и госпиталь, где ее залатывали, затаскивали обратно в жизнь зачем-то. И как она сопротивлялась этому втаскиванию, как своровала веревку, чтобы употребить. И как вырезали ей там по женской части — словно память удалили, она уже не помнила ничего, ни леса, ни липкой мужской подлости. И, забыв все, покатилась на поправку, продолжала помнить, что участник войны, что воевала, и эта память постепенно овеществлялась в медалях, которыми стала обрастать, и в прибавке к пенсии, во встречах 9 мая у театра имени Алишера Навои… А другое участие, слезное, бабье, с обмороком на залитой кровью и спермой земле, забылось — может, и не было его...

Вик-Ванна стояла на единственном прочном стуле.

Над головой качалась люстра. Машинально протерла с нее ладонью пыль. Попробовала веревку. Выдержит? Не выдержит… Посоветоваться бы... На столе — записка Нине с инструкциями. В конце приписала просьбу пристроить кошку в хорошие руки.

Только в хорошие, слышь, Нин!

— Организация “Фаришта”!

— Алло...

— Мама, ты?

— Алло, я, я туда попала? Я.. я вам из Ташкента звоню.

— Мама, какой Ташкент? это я, Руслан! Ну, говори!

— Алло, алло... Ой, я, наверное, ошиблась... Я в газете ваш телефон прочла.

— Алло... Какой телефон? Какой газете?

— Где полезные советы... Салат... Ой, я перезвоню, наверное!

— Подождите!.. Подождите, я перепутал... Не вешайте трубку! Алло, алло!

— Я здеся.

— Извиняюсь, я это... У вас с моей... с ней голоса похожи! Да, организация “Фаришта”, с вами... с вами говорит дежурный психолог, и мы готовы вам оказать помощь. Я очень внимательно слушаю вас!

— Мне посоветоваться надо... Алло, вы меня слушаете?

— Да, да, говорите.

— Мне надо... Понимаете, хотелось бы точно знать, как надо... А то веревка, веревка — она, понимаете, старая, я ведь не специально для этого ее покупала, там какая была, такую и взяла, а может, она и неподходящая... Алло!

— Да, я слушаю, алло...

— Слушаете… Скажите, а может, лучше лекарства? Много сразу, с гарантией. Только я боюсь лекарства, все-таки химия... Понимаете, мне нужно все точно! Я сейчас по межгороду звоню...

— Да.

— А пенсия знаете какая?!

— Да... у меня мать на пенсии.

— Вот видите. А я межгород. А я еще ветеран войны, и до самого Берлина...

— Вы не плачьте... Я вас с праздником поздравляю.

— Спасибо... Меня сегодня тоже все с праздником. По телевизору снимали. А под вечер, вот... И кошку жалко, Нинка же ее не пристроит, Нинка ж сама дура непристроенная... Киска одна останется, а она у меня...

— Алло, алло. Говорите... Не плачьте.

— Что говорить?.. Вот, войну воевала, до Берлина дошла. А сегодня что-то примерещилось...

— Что?

— Да... А знаете, случай один был. Военный. Из Ташкента ребят молодых навезли, узбеков, а я медсестрой была, все видела. Они ж по-русски ни бе ни ме. Привезли их нам под Сталинград, кругом бомбят, наши эшелоны горят синим пламенем, у меня подруга была, Настя, то есть Клара, и вот ее ранило, сильно так... А эти, с Ташкента, меня спрашивают: а где здесь чайхана? Я потом их с поля боя выносила, кто жив остался. Сил уже нет их на себе таскать, лежу... А в небе... вдруг журавли! Много-много журавлей. Целый клин. Думаю: кончится война, вернусь домой и буду жить, буду просто жить... Вас как зовут?

— Руслан.

— Руслан? Да… Руслан, а вы курите?

— Я? Да.

— Вот это плохо. У нас на войне тоже все курили. И после войны. Потому что тяжело было, я ж разве осуждаю. А сейчас надо бросать. Вы молодые, вы должны быть здоровыми, молодыми... Можно, я вам еще вопрос задам?

— Да.

— У вас есть любимая?

— Кто?

— Подруга или невеста... Алло...

— Да... Есть.

— Вы ее любите?

— Кто? Да...

— А она вас?

— Да, наверно.

— Любите друг друга! Всегда!

— Спасибо...

— Что?

— Спасибо!

— Да. И вам благодарность. За поздравления. У меня ведь в вашем городе родственник был, племянницы муж. Руки золотые, а его хулиган избил, так я и осталась одна. А теперь думаю, жалко, что я ему при жизни ваш телефон не дала, вы бы с ним как с человеком поговорили, может, он и пить бы бросил... Люди ведь сейчас друг с другом не разговаривают, уткнутся в телевизор или в это... компьютер! Алло... Руслан, Русланчик... Можно, я вас так буду называть?

— Да.

— Ну я тогда... Ой, наговорила, наверное! Все этот межгород... Руслан, скажите, а к вам иногда звонить можно? Я бы... я бы вам знаете еще сколько о войне и той жизни рассказала!

— Да.

— Руслан...

— Да.

— А когда я буду звонить, вы можете мне перезванивать? Я вам только скажу, что это я, а вы мне потом по моему телефону. Вам же, наверно, бесплатно… Можно?

— Да.

— Спасибо! А то пенсия... Она ж на межгород не рассчитана... А я вам... а я вам благодарное письмо напишу. Или на радио песню лично для вас закажу, любимую, я для Нинки соседской заказывала, она потом целый день на крыльях летала. Русланчик, я вешаю трубку. Хорошо? До свидания! Только не курите, обещаете?..

Телефон она нашла, когда вдруг засомневалась. Испугалась, что самоубийство получится неправильным, не так, не как у людей. “Посоветоваться...” На глаза попалась областная газета, где был некролог на дурака Андрея и еще рецепт салата, который она так и не сделала. Номер был междугородный, она заколебалась, не зная, стоит ли выбрасывать деньги на межгород, да еще неизвестно с кем разговаривать, может, там жулики. Но звонить в справочную и узнавать, есть ли в Ташкенте такая же организация, с которой можно посоветоваться по такому личному вопросу, как предстоящая смерть, она боялась.