Новый Мир ( № 1 2012)
Шрифт:
Не допустите этого, проявите интуицию и сдержанность, присмотритесь к полоскам на спортивных штанах человека, идущего вам навстречу осенним вечером, и представьте, что ваш страх — это слово из пепельных букв, насыпанных руками автора с помощью некоего подобия кондитерской воронки и горсти кремационного праха. Вот подул холодный ветер со стороны замусоренного парка, в соседнем дворе на крышу автомобиля упала сухая ветка, завыла противоугонная сигнализация, вот принято решение обойти лужу слева,
Да, присмотритесь к застиранной ветровке и обшарпанным туфлям парня, идущего вам навстречу по окраинной улице, — может быть, ему удалось приручить и карнавализировать само безразличие, сделав его достоянием нации.
Кажется, порвался карман штанов. Действительно — я сую туда руку и осязаю свои крепкие яйца. Очень многое теперь дается нам лишь через что-то необязательное и предельно личное, самые сокровенные ментальные секреты мы доверяем друг другу, умудряясь не касаться таких неповоротливых терминов, как “фетишизм” и “культуризм”. Вот так — при наличии кое-какой одежды — частью новейшего городского фольклора становится непроясненное развлечение.
Соло для осеннего голоса
Кузнецова Инга Анатольевна родилась в 1974 году в поселке Черноморском Краснодарского края. Окончила факультет журналистики МГУ. Поэт, переводчик, литературный критик. Автор двух книг стихов. Живет в Москве.
Инга Кузнецова
*
СОЛО ДЛЯ ОСЕННЕГО ГОЛОСА
поэт
внимание вздернутое бессонницей и
кукла тела отдельно на подоконнике
снимаешь как дерн распавшиеся слои
отказывающей силлаботоники
сонное дуло держит тебя на прицеле
ты за мякотью тела
у тебя аллергия на общеизвестные факты
ну и чудак ты
не пытайся понять как устроено утро
каким этот день заготовлен
медитируй соавтор не указанный в титрах
над обедом из пары картофелин
сонное дуло держит тебя на прицеле
ты за мякотью тела
ты игнорируешь общеизвестные факты
разве выживешь так ты
что-то мерцает в просветах меж листьями
невозможное обещание
только такому тревожному лишнему
ты доверяешь ища его
четкое дуло держит тебя на прицеле
пуля — косточка в теле
здесь бесполезно сопротивление фактам но
будущее распахнуто
бабочка/человек
бабочка заполошная между рамами как человек
между водой и воздухом с сердцем склоненным влево
то ли лицом и ребрами резать воду не поднимая век
то ли дождаться отлива
искать времена свернутые в ракушке или вернуться домой
обнаружить в холодильнике глобальное потепление от электричества
отключиться
а потом учиться самому самой
разворачивать хрупкие сложенные в ключицах
путешествие
Америка колеблющаяся
от Уитмена до наших дней
что мне делать с ней
этой банкой с томатным супом
(Уорхол выглядит гениально глупо)
откроешь — не закрывается
Америка
читая тобой себя
думаешь: не судьба
Америка есть ли ты
огни твои не померкли
поначалу мерка
свободы потом
фантом
досрочное лето
мираж перелёта
Америка ты “никогда”
домашнее “наоборот”
там ходят индейцы с прекрасными головами
задумчивых лис
Америка здесь
улыбкой колгейт засияем едва мы
соло для осеннего голоса
пасмурный день смыкается за ресницами
голуби пестрые с хлопотом ходят по лужам
лес с тобой хотели бы породниться мы
оплести тебя туже
джазовая труба
джазовая труба
тороплива правдива груба
в наших краях дворы заросли как урочища
всюду шмели настойчивые точно спорщики
всюду смятение листьев крушенья пророчества
в вечер врезается ветер с июлевых пор еще
джазовая труба
джазовая труба
режет нитки небесных рубах
лес переходит дорогу сухими доспехами
потрясают его полководцы из башенных сосен