Новый Мир ( № 1 2012)
Шрифт:
Переживание присутствия (неприсутствия), его подробностей и конфигураций — этим наполнена левкинская проза (отсюда и обилие в ней «стертых» глаголов — «иметься», «быть»). Вот как в его последнем по времени написания романе «Марпл» рассуждает герой, чьим мышлением, собственно, и созидается материя повествования: «Значит, в Риге имелась некоторая двусмысленная ткань, наличие которой ощущалось душевно чуткими и не защищенными от нее россиянами, заставляя их несколько съеживаться и понтоваться, находя в том механизм защиты. Но, конечно, такой механизм был слишком ненадежен, чтобы под его охраной войти в город Ригу самостоятельно. Значит, в данном месте имелся генератор инаковости…»
«Двусмысленная
Проза Левкина на внешний взгляд абсолютно не похожа на прозу Иличевского. Во-первых, потому, что ее «прозаический» статус не вызывает сомнения у читателя: если в мифологическом пространстве Иличевского нарратив не выстраивается, ввиду его невозможности (романы Иличевского во многом и держатся энергией одоления этой невозможности), то Левкин, напротив, работает именно с сюжетом. «Установка на сложность» здесь работает обратным, чем у Иличевского, образом: сюжет и вообще «нормальная» прозаическая структура в этом случае срабатывают как преломляющая поверхность. Носителем основной стилевой установки является сознание героя, в котором — «фокус» повествования. Миф, у Иличевского наполняющий мир, у Левкина — лишь принцип осмысления мира, в котором герой вынужден нормальным образом жить. На границе «мира» и «сознания» и рождаются «фигуры интуиции» (Левкин предпочитает называть это «штуками»). И герой в итоге «залипает» в них, оказываясь как бы в параллельном пространстве.
Общность установки, однако, не уничтожается разностью поэтик. Все это лишь показывает, что институциональная граница, существующая между поэзией и прозой, — литературная специализация, не предполагающая встречи этих двух областей в единстве разговора, — условна. Стоит лишь изменить угол зрения — и мы увидим общие для всей литературы импульсы и процессы. Таков нынешний поворот к «новой сложности», ознаменованный не только появлением новых имен и текстов, но и чреватый переосмыслением старого и давно известного. На наших глазах, кажется, происходит описанный Тыняновым процесс превращения маргинального в магистральное. И проза оказалась, как это ни странно, более полно в этом процессе задействована: процессы, идущие в ней, «подтягивают» к себе поэзию (а не наоборот).
Сложность, привычный для поэзии ингредиент, погруженный в вещество прозы, дает невиданные реакции.
Иличевский — разительный, но уже не единственный пример. Когда я читала первые вещи Иличевского, я никогда не думала о нем в категориях «мейнстрима» — слишком чуждо было все это сколько-нибудь массовому вкусу, и чуждо именно в силу организующего принципа. Но ученик стал известен, и с ним учитель — Парщиков — вернулся читателю.
4
Парщиков пишет Вячеславу Курицыну: «…если говорить о поэтах близкого мне склада, то очевидно, что там все еще впереди, потому что для объезда тех мощностей, которые получили раскачку просто до одурения подкожным языком, нужно физиологическое взросление, и, подобно итальянским герметикам или новогреческой плеяде, они получат выразительность на других возрастных ступенях, чем те, кто набрел на материал с более мягкими углами и решениями <…> Не оплошно и Володя Аристов употребляет школа , а не направление , т. е. констелляция обретет полноту только при возникновении учеников, и мне интересно, достигнет ли банда такой кульминации и в какой неожиданной форме появятся пресловутые ученики» [24] .
Кажется, прогноз сбылся.
[1] Опрос, посвященный «традиции» и опубликованный в журнале «Воздух» (№ 4 за 2010 год) показывает, что «традиция» понимается именно диахронически, но вместе с тем не как общий, групповой «канон», а как предмет свободного, индивидуального выбора.
[2] К у з ь м и н Д м и т р и й. Постконцептуализм. Как бы наброски к монографии. — «Новое литературное обозрение», 2001, № 50.
[3] «10/30. Стихи тридцатилетних». М., «МК Периодика», 2002.
[4] Из-за чего Сергея Гандлевского, например, то и дело причисляют к «концептуалистам».
[5] См.: «Неканонический классик: Дмитрий Александрович Пригов». М., «Новое литературное обозрение», 2010.
[6] См. заметку-отчет Т. Бонч-Осмоловской и А. Привалова на сайте «Новая литературная карта России» <http://www.litkarta.ru/russia/moscow/news/2009-05-12-parshchikov> .
[7] Я убеждена, что происходящее на «литературной сцене» — всегда неслучайно. Это своего рода симптом, выявляющий глубинные динамические процессы, идущие в литературе, — процессы борьбы установок, стилевых доминант и т. п.
[8] К у к у л и н И л ь я. Агентурный отчет о воскрешении чувств (поэзия Алексея Парщикова в европейском культурном контексте. — «Комментарии. Журнал для читателя», № st1:metricconverter productid="28. М" 28. М /st1:metricconverter ., «Русский Гулливер», 2009. Далее — «Комментарии» с указанием страницы.
[9] Статья писалась летом 2011 года. Есть ощущение, что историческое время, с осени 2011 года начиная, претерпело существенное ускорение. Многие тенденции, отмеченные автором статьи, внезапно ушли, многие — развились по несколько неожиданной траектории. Так, внелитературные факторы выстроились таким образом, что тезис о «последней эпохе широкой известности», пожалуй, преждевременен.
[10] Не будучи свидетелем событий, я опираюсь в своих выводах на имеющиеся мемуары и устные свидетельства.
[11] А р а б о в Ю. Метареализм. Краткий курс. — Сайт «Метареалисты и другие. Поэтика потерянного направления» <http://www.marpl.com/rus/metarealisty/arabov.html> .
[12] «Литературовед и философ Михаил Эпштейн о метареализме в русской поэзии (из статей 80-х — начала 90-х)». — В кн.: «Поэты-метареалисты: Александр Еременко, Иван Жданов, Алексей Парщиков». М., «МК-Периодика», 2002, стр. 218.
[13] Э п ш т е й н М и х а и л. Космизм и приватность. Памяти Алексея. — «Комментарии», стр. 54.
[14] «Русский Гулливер, проект мировоззренческий» <http://gulliverus.ru/about/ideological.php> .
[15] Аннотация к книге «Фигуры речи. Книга 1. Замок (+CD)» (М., «Запасный выход», 2005).
[16] «Акцент». Альманах. М., издание авторов альманаха, 2011, стр. 7.