Новый Мир ( № 10 2007)

Смирнов Алексей Евгеньевич родился в 1946 году. Окончил Московский химико-технологический институт им. Д. И. Менделеева. Поэт, прозаик, переводчик, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве.

* *

*

Сколько грима легло на лицо гордеца,

На его длиннопалые руки,

Только б не было видно под маской — лица,

Что сокрылось от нашей докуки;

Лишь бы трогали сердце смиренье слезы

Да безропотность сгорбленной позы,

Лишь бы мрачный раскат бутафорской грозы

Устрашал, как живые угрозы.

Но когда отойдет золотая пора,

Отшумят сумасшедшие воды,

Он получит на паперти зла и добра

Роль холопа бездомной свободы.

Ока

Наташе.

Речной волны песчаный шорох,

Оки просторный поворот,

И над водой ворон тяжелых

Горластый, бреющий полет.

Прошелестит в стволах отвесных

Упругий ветер, уходя,

И тянет стая в клювах тесных

Косую кисею дождя.

Она ложится складкой первой

Нам сверху на плечи с тобой,

И хорошо под этой серой

И поветшавшей кисеей.

Когда еще, в каком столетье

Нам возвратят счастливый час,

Чтобы вот так могли смотреть мы

На все, что связывает нас, —

На поворот Оки широкий,

Теченья темную струю

И на спадающую в ноги

Дождя сырую кисею...

Алконост

И в прошлом и сегодня,

Увы, пути Господни

Для нас неуследимы

И неисповедимы.

В чем замысел Творца?

Что возвращает эхо?

Звук плача или смеха?

Для нас ли славы стелы,

Или забвенья стрелы

Нам поразят сердца?

Все это тайна, тайна...

Мы можем лишь случайно

Проникнуть за покровы

На зыбкие паромы,

Плывущие туда,

Где, словно стяг, струится

Распахнутая птица,

Младая Птицедева —

Дочь райского напева,

Духовного труда.

И держит Дева свиток,

Прошитый шелком ниток,

Гласящий, что вовеки

Пребудут человеки,

Чья праведность была

Чиста и неподдельна,

Живительна и цельна,

А пагубных смятений

Мучительные тени

Не тронули чела.

Младая Девоптица —

Других миров жилица —

Тебя ведет; как брату,

К Небесному Ефрату

Крылом рисуя мост.

И в воздухе весеннем

Она летит спасеньем,

А вслед сладкоголосой

Волос волнистых косы

Трепещут... Алконост!

О, там, в индийских, пряных,

Ближайших к раю странах,

Ее бессонны очи,

Пока что пена ночи

Вскипает под крылом.

Сиротства нет, покуда

Нас осеняют чудо

Неведомого пенья

И тайна попеченья,

Что явлены Творцом.

Гений места

Обычная вещь — потрясенья судьбы для всех, привыкающих к ним,

У Гения места неслышный полет, и путь его неуловим.

Он свяжет балтийский закат и рассвет, он с ночью сольется дневной

И будет у серых гранитов кружить, снижаясь над самой Невой.

Трещат барабаны. Качается дым. Уключины трутся, скрипя.

Он души прохожих пронижет собой, в их сердце оставит себя.

Был некогда город такой Петербург, поднесь его шпили видны,

Но смыло несчастных его горожан приливом осенней волны.

Был некогда город такой — Ленинград. Он тоже сумел устоять.

Но смыло несчастных его горожан волной, обратившейся вспять.

И если теперь мы по тем же торцам пройдем Петербургом Вторым,