Новый Мир ( № 10 2009)
Шрифт:
— Может, застопим? — спросила я, без особой надежды глядя на уаз.
Славка был настроен более решительно. Он пустился на переговоры, но они ни к чему не привели: мест нет, народа слишком много и едут в обратную сторону. Нам перепал только чай со сгущенкой.
— Собирайся, — сказал после этого Славик. — Нам сегодня пятьдесят километров топать.
Через полчаса нашей палатки не было, рюкзаки собраны, и мы уходили по дороге туда, откуда прибежали накануне. Туристы смотрели на нас как на психов. Я ощущала себя, будто иду на войну.
Мы
В деревню Коо мы вступили по лучшим заветам наших богатырей: утром и готовые к бою. Но никто нас не видел. Никто не появился на улице, если не считать собак и телят между хилыми, запущенными домишками. Я боялась смотреть на окна: мне казалось, во всех не будет стекол. Я боялась оглянуться: мне казалось, отовсюду глядит та же кислая, пьяная нищета.
Мы отдыхали первый раз через несколько километров после деревни, пили из Чулышмана, черпая из волны кружкой, и этот невеселый отдых был похож на тризну по нашему личному, первобытному раю.
Пара серых журавлей-красавок с курлыканьем сопровождала нас, и, когда мы остановились, они тоже сели в отдалении, чуть ниже по течению, ходили и поклевывали что-то в прибрежном иле. Поднимая голову, косили на нас своими добрыми, мудрыми глазами. Словно бы все понимали.
— Дойдем до Телецкого к вечеру?
— Наверное, дойдем.
Так говорили мы теперь, и тень двух других запойных деревень маячила перед нами в перспективе пути. Нам не было страшно, только странно и смутно. Я пыталась развеселить Славку, фантазируя, как спустимся мы к Телецкому ночью и звезды будут мерцать над ним, отражаясь в загадочной, черной воде, а мы разденемся и станем купаться в нем голышом, черпая холодную звездную рябь... Но все было неправдой, мы оба чувствовали это. Рай был вчера, и спокойствие, тихое неведение было вчера. А на сегодня нам оставались только километры пути.
— А что, может, будет кого, так постопим? — попыталась я предложить на худой конец.
— Пошли, — сказал на это строгий мой Славик.
Мы взвалили рюкзаки и двинулись. Мы тогда еще не знали, что такое пятьдесят километров за день пешком.
Голубая вершина мифа
Кузнецова Инга Анатольевна родилась в поселке Черноморский Краснодарского края в 1974 году. Окончила журфак МГУ. Печаталась во многих столичных журналах и альманахах. Выступает и как литературный критик. Автор книги стихов “Сны-синицы” (М., 2002). Живет в Москве, работает в журнале “Октябрь”.
* *
*
Вечер красив, точно первобытный пейзаж:
диплодокова нежность многоэтажек,
детской горки остов и входящий в неистовый раж
джип-носорог. Как нелеп он и тяжек.
Он ноздрями огней раздвигает неправильный двор,
роет мордою снег, зеленеющий под фонарями
(эти мха островки с запекшимися краями).
Наливается кровью, глазея в упор.
Дом травояден — невинное логово мух,
облепивших его, прокусивших до норок квартирных.
Как похоже на “з-з” завсегдатаев пенье эфирных
и на “ж-ж” наше чтение вслух!
Мелочь пузатая, думаем мы, что давно
проживаем — уже измениться могли б. Птеродактиль
самолета мигает во тьме. Время дует в окно,
разрушая анапест и дактиль.
* *
*
Собаки по полям Средневековья
бегут к тебе, проваливаясь в снег.
А ты не смотришь. Выйти не рискуя,
стоишь за деревом и лишь покоя
желаешь, поздний человек.
Что музыки высокая серьезность
и девичья прозрачность рук?
Что битва в полный рост? Лишь твой испуг
безмерность вызывает, лишь нервозность.
Вот человечества нелепый возраст —
ты скажешь. Образы от равнодушных век
уходят, и бессмысленней пространство.
Артериальной крови христианства
и варварству пассионарных вен
ты, вялый, не найдешь замен.
* *
*
из завитка волос здесь вырастает лес
любовь смешна как бабушкина лупа
разбить ее в сердцах ведь доверяться глупо
тому кто помнит времени в обрез
что делать кислород как стылая вода
ни выпить ни вдохнуть ни закричать как птица
ты говоришь свое двусмысленное да
скорей из любопытства
все порастет и речь трава на пустыре
и я в ее стеблях как ломкое тире
любовь стекло и преувеличенье
и лес Анри Руссо
горячий сок
стучит в цветок растоптанный висок