Новый Мир (№ 4 2011)

— Спасибо, Оля. Спасибо, дочка… Однако нет, нет, нет — я сейчас же им позвоню. Три дня… Я понимаю и вижу — ты добрая, милая, чуткая, но я не могу быть в обузу. Три дня! Поминутно напоминать тебе о Максиме…

Батя идет к телефону.

— Знал же! Знал, что мой сынок не сахар… Ай-яй-яй!.. Это мой промах. Это моя самолето-паровозная инерция. Я все еще мыслил как в Иркутске… Приеду повидать невесту. Приеду, как приезжаю к друзьям… Познакомимся. Сядем все за стол. Навалимся на чаек…

Инна приглашает: — А чай давно готов, Сергей Сергеич.

Но Батя заспешил. Уже возле телефона… В отдалении… Ведет переговоры. Слова его, впрочем, уже спокойны и негромки.

В это время Инна быстрым жестом показывает Ольге — мол, мы обязательно посадим его за стол. Чай пить — не дрова рубить... вот сюда?.. Нет, Оля, лучше и достойнее сюда… Да, да, кивает Ольга.

Сестры понимают одна другую без слов.

Как не посочувствовать отцу незадачливого жениха. Отцы не виновны… Инна шепотом у Ольги — не дать ли, не предложить ли старикану выпить? рюмку-две?.. Все-таки человек с дороги…

Ольга разводит руками — выпивки у нас нет.

*

Почему бы лишний раз не опробовать свой молодой, звонкий и уже не встревоженный голос?.. Инна приглашает, приказывает: — За стол! За стол, Батя!.. Чай, Батя!

— Красиво зовешь меня, дочка. А я, — улыбается Батя, — я убедил моих жильцов съехать побыстрее. Они подыскали квартиру… Но все-таки они съедут завтра. Только завтра.

Ольга с уже найденным для общения ровным тоном: — Вот и оставайтесь на эту ночь у нас, Сергей Сергеич.

Инна подхватывает: — Пусть не по-родственному — зато по-дружески.

Инна берет Батю под руку и к столу.

— Садитесь.

— Спасибо, дочка. Но после чая все-таки побегу… Куда-нибудь в недорогую гостиницу. Смешно! У меня друзей — вся Сибирь. А в Москве и переночевать при случае негде.

Ольга садится за стол напротив: — Сергей Сергеич!.. Моя студия — это полтора десятка комнат. Есть где жить и есть где спать!.. Когда-то здесь умещалось и гостевало много людей. Разных. Самых разных… Я еще раз предлагаю — оставайтесь!

Инна: — Оставайтесь!.. Тогда и чаю налью покрепче.

— А с удовольствием! — уже веселее, вдруг сломавшись, вскрикивает Батя. — Какие красивые чашки… Я же говорил вам — я привык гостить. И если мне чаю в красивой чашке… и если мило со мной говорят, я буду думать, что я у друзей… У близких мне. Что я не в Москве. Что я гощу где-то в Сибири — или уже по пути в гости трясусь на рельсах.

Сестры меж собой.

Инна: — Дедок симпатяга.

— И ненавязчив.

— И не предлагает мне сыграть на флейте.

Ольга зовет: — Коля! Угрюмцев!.. Иди к столу. Мы чай пьем. Чай готов!

Ольга знакомит юнца с Батей: — Наш юный приятель. Он начинающий художник.

Батя: — А как по имени?

Юнец подошел, но молчит.

— Как зовут, сынок?

Но Коля, не отвечая, поворачивается и вдруг спешит назад, к своему мольберту, чтобы отключить (правило экономии, а он забыл) подсветку репродукции.

Задевает там стул. Рассыпал и пересчитывает кисточки.

— Коля! Чай стынет!

— С-сейчас.

Некоторая странность его поведения для сестер привычна. Но Бате надо бы объяснить.

Ольга: — Он не совсем художник… Как бы сказать… Просто малюет. Просто живет у нас.

Батя: — Понимаю.

— Мы его жалеем.

— Не объясняй, дочка. Я понял.

Коля наконец сел за стол. Берет в руки чашку с чаем. И, оглянувшись на Батю, запоздало отвечает:

— Можно звать просто У-у-у-угрюмцев К-коля.

*

Инна заводит с гостем зачайную беседу: — Вы ездите по Сибири с какой-то целью? Или просто так — к друзьям?

Батя: — Просто так, Инна. К друзьям.

— Максим говорил — охотились на волков.

— Один раз, не больше. Нет, два.

— А я часто езжу в Петербург… С группой… В группе в основном женщины, и мы все влюблены в Питер… Но особенно одна старушка. Я всем про нее рассказываю.

— Расскажи и мне, Инна.

— Старушка эта однажды всем нам призналась — она хочет остаться навсегда в этом великом городе.

— Обменявшись?

— В широком смысле — да. Обменяв город на жизнь.

— Как это?

— Нет, нет… Возможностей реальных по обмену у бабульки никаких. Ни малейших. Но есть другая надежда. А вдруг, мол, она скоропостижно умрет? в одной из наших поездок?.. По логике тогда же в Питере ее за казенный и похоронят. Старушенции все равно, на каком погосте. Лишь бы на питерском и без проволочек!.. Так она сказала. Ей всё в радость!.. А вам — ваша Сибирь в радость?