Новый Мир. № 5, 2000

Выпьет бутылку «Гиннесса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Факса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Монарха» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Амстердама» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Скола» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Карлсберга» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Короны» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Ван пура» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Туборга» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Будвайзера» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Каленберга» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «ЭКЮ» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Топвара» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Остравара» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Золотого фазана» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Кайзера» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Бекса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Проздроя» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Велкопоповицкого козела» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Синебрюхова» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Коффа» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Приппса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Спендрупса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Килкени» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Харба» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Джона Буля» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Мерфи» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Теннетса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Амстеля» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Стеллы Артуа» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Лёвенброя» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Кульмбахера» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Херренхойзера» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Гамбринуса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Старобрно» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Фердинанда» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Платана» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Самсона» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Крушовицкого» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Пуркнихтера» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Вельвета» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Приматора» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Голдстара» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Маккаби» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Загорки» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Каменицы» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Дос Экоса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Текаты» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Бада» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Красного быка» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Фостерса» и положит пробку в коробку.

Выпьет бутылку «Фельдшлёсхена» и положит пробку в коробку.

Когда Федор заполнил пробками двенадцатую коробку, то я посоветовал ему приостановить свою бурную пивную деятельность. Мол, уже собрана солидная коллекция и дальнейшее наращивание количества пробок может привести к потере логической стройности собрания, к хаосу и погоне не за качеством, а за количеством, ибо после двенадцатой коробки начинает действовать закон перехода количества в глупость и стяжательство. Помимо этого я сообщил Федору медицинский факт, согласно которому чрезмерное потребление пива может привести к ожирению печени и оскудению интеллекта.

Мои, в общем-то, вполне здравые слова совершенно неожиданно привели Федора в состояние чрезвычайной нервозности, которая вскоре переросла в истерический приступ. Покраснев и покрывшись потом, он ни с того ни с сего начал дико выкрикивать в мой адрес чудовищные и нелепые оскорбления. Единственное, с которым я с определенной натяжкой и за должную материальную компенсацию смог бы публично согласиться, звучало следующим образом: «Ах ты трупоед бумажный, что ты суешь свой вонючий нос в дела порядочных людей!»

Вдоволь насмотревшись на беснование этого ограниченного человека, возомнившего о себе невесть что, я в нем разочаровался. То есть не только в нем как в истеричном индивидууме, но и как в собирателе и коллекционере.

Не спавши ночь, которая должна была бы успокоить мои расходившиеся нервы и остудить воспалившуюся мизантропию, к утру при помощи нехитрых логических умозаключений я распространил это свое разочарование на всех остальных так называемых коллекционеров. И принял окончательное и бесповоротное решение никогда больше не встречаться ни с одним из них. Пусть даже кто-либо из их брата посулил бы мне за публикацию о его «уникальных сокровищах» златые горы, кругосветные круизы, раритетные автомобили и табуны крутобедрых восточных красавиц, я бы от своего принципа не отступился.

Лучше иметь дело с курильщиками опиума, чем с садовниками собственного чванства, готового вонзить когти в шею любому человеку, доверчиво повернувшемуся спиной к хищнику спрятанных на дне души необузданных демонов натурального ряда чисел, рядящихся в шкуру материальной воплощенности.

Тучков Владимир Яковлевич родился в Москве в 1949 году. Окончил Московский лесотехнический институт. Публиковался в периодических изданиях России, Германии, Израиля, США и Франции. Лауреат премии журнала «Новый мир».

E-mail: [e-mail]

Владимир Салимон Небо в алмазах

* * *

Мы видели небо в алмазах. И в друзах, и в стразах. Была впереди у нас целая ночь, чтоб в крошку брильянты смогли истолочь. Чтоб звездную ночь на рассвете стряхнуть, легко с небосклона стереть Млечный Путь. Отныне не станет у Господа Бога пути ни зап'aсного, ни запасн'oго. Подъезда парадного. Черного хода. Лазейкой одной для простого народа остаться могло слуховое окно, но наглухо нами забито оно.

* * *

Сезон дождей столь характерный для климата муссонного, подчас оборотясь, как лев пещерный, через плечо рычит на нас. Его всклокоченная грива на удивление красива, когда, пылая на ветру, дотла сгорает поутру. Так осыпается чуть свет букет буквально — под руками безжизненными лепестками.

* * *

Одно мгновенье вспышка длилась, и я, покуда гром не грянул, поспешно от окна отпрянул. Гроза внезапно разразилась. Но прежде долго выжидала, во мраке мышцами играла. Натренированное тело ее стонало и гудело, от напряженья содрогаясь. Огнем небесным извергаясь, разверзлись хляби перед нами с раздвоенными языками.