Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Новый мир. № 9, 2002

Журнал «Новый мир»

Шрифт:

2001.

Ангелы

Миодрагу Павловичу.

1
Посылающий весть безответных ударов, Громовержец, ты есть хоть ничто — для радаров. Твоей сути копье не достанет земное: разве — скинешь свое оперенье стальное, сам же — канешь во тьму (невозможно сужденье о тебе по нему). Не летучая мышь — ты, не ястреб, а лишь — пустота отчужденья.
2
Как и в птичьем зрачке, для небесных уродов сто
веков, сто народов —
на смешном пятачке. И что знают они о Дунае, о Доне — вроде линий ладони: если хочешь — сомкни. И зови — не зови, не вмещает их воля ни тоски, ни любви. Лишь зачем-то течет в них магнитное поле — и куда-то влечет.

1999, 2001.

Дама с единорогом. Музей Клюни

Александру Леонтьеву.

Так эти гобелены хороши, что и душа, как вышитая дама, пять чувств земных — радетелей души, пять оснований радужного храма, где ткет ее из сора бодрый Дух и оперяет царственное Слово, — вкус, осязанье, обонянье, слух и зренье — все, созрев, вернуть готова. К чему ей, знавшей щедрую тщету любви и спесь слепящего искусства, они — пускай сольются в чистоту шестого, всеобъемлющего, чувства — того, что ей подносит истый конь, лазурь взрезая белоснежным рогом: она уже пережила огонь, который люди называют Богом.

2001.

К Гермесу
Тоже в каске, как призрак в студеном и ртутном романе, ты, Меркурий, — солдат незаметно ведомой войны — в умозрительных крагах, с махоркой в незримом кармане, и измараны глиной твои неземные штаны. Среди груды кремней, с безутешно-немым автоматом, ты блюдешь перевал в неизвестное — так же, как встарь; и мечтательный век, расщепивший державы и атом, вновь листает в землянке свой сербско-хорватский словарь. Или он в самом деле взошел на волшебные склоны, где гуляют лихие стрелки и веселые клоны, где закончен угрюмой истории славный поход? Или просто в горах, где гнездятся поющие скалы, где ваяют орлицы из лиц костяные оскалы и находится издавна в царство подземное вход?
* * *
«Чистилищем», «адом», «раем» — не все ли равно, как звать тот край за чертой, за краем, где плеч твоих не обнять руке, привычной к теплу их, к ребячьей игре «тепло — теплее»… О поцелуях забудь, волоча крыло. В бездонном тысячелетье, исчезнувшем за спиной, — ладонь и возможность лечь ей на этот блаженный зной; и вот им теперь не слиться, не стать воплощенным сном — Туринскою плащаницей с ее опаленным льном. И что же тогда под словом «живу» понимаю я, когда ледяным уловом и ртутью небытия моя осевшая лодка наполнена до краев — какою кличкой короткой назвать теперешний кров?

2001.

* * *
Мутные на просвет — соль, и вода, и свет — венецианским летом волны смывают след наших побед и бед. Сносу нет их штиблетам. Нет, не алмаз — обол, стершийся, как атолл, — мир: вон тот у причала вбитый в пучину кол (вспомни, сколько гондол лбами в него стучало). Капля точит гранит, чайка мутит зенит — вот и атом устанет быть пыланьем
ланит
и себя возомнит тем, что есть он, — и канет. И лишь волне — во мне, и вне меня — вполне, как при Ахилле, вольно: что-то бормочет не — внятно — словно во сне, слепо и безглагольно.

2001.

«Писатель — это тот, кому писать дается всего труднее»

Письма И. С. Шмелева к Н. Я. Рощину

Публикуемые письма И. С. Шмелева (июнь — июль 1925 года) адресованы начинающему писателю Николаю Яковлевичу Рощину (наст. фам. Федоров). Н. Я. Рощин (1896–1956) — известный в эмиграции писатель, автор многочисленных рассказов и очерков, печатавшихся в различных эмигрантских периодических изданиях. Им опубликованы также отдельные сборники рассказов «Горнее солнце» (1928), «Журавли» (1931), «Ведьма» (1939), роман «Белая сирень» (1937). В июле 1918 года он вступил в ряды Добровольческой армии А. И. Деникина. Воевал в кубанских степях, в 1919 году был тяжело ранен и эвакуирован вместе с госпиталем в Югославию. После излечения обосновался в Загребе (Хорватия), поступил на философский факультет Загребского университета. Активно сотрудничал в хорватских газетах и журналах, завязал тесные связи с писательскими кругами Белграда и Загреба. С И. А. Буниным Рощина свел случай. В 1923 году один из югославских литературных ежемесячников поручил ему составление «русского» номера. Как пишет Рощин в своих воспоминаниях, «я написал нескольким эмигрантским писателям, и в первую очередь, конечно, Бунину в Париж, и вскоре получил от него приветливое письмо, исправленные им корректурные гранки рассказа „В ночном море“ и подарок — помещенную на целой полосе гессеновского „Руля“ статью „Миссия российской эмиграции“» [2] .

2

Рощин Н. О Бунине. (Из воспоминаний). Публикация Л. Голубевой. — «Вопросы литературы», 1981, № 6, стр. 171

В конце 1924 года Рощин переезжает в Париж. В 1925 году П. Б. Струве и И. А. Бунин предлагают ему войти в состав редакции недавно созданной газеты «Возрождение». С 1925 года по приглашению И. А. и В. Н. Буниных Рощин почти ежегодно проводит летние месяцы в Грассе, на бунинской даче — вилле Mont Fleri, а затем Бельведер. Видимо, здесь и состоялось его знакомство со Шмелевым. В 1923 году Шмелев вместе с женой Ольгой Александровной прожил все лето на грасской даче Бунина, а затем они частенько бывали там краткими наездами.

Письма Шмелева к Рощину интересны не только подробностями личной и творческой жизни писателя, столь же примечательны в них его развернутые суждения о тех художественных принципах, которым он следовал, работая над своими произведениями.

1925 год — третий год пребывания Шмелева во Франции. Письма Рощину отправлены Шмелевым из Капбретона (департамент Ланды), где с 1924 года он с семьей снимал дачу на побережье Атлантического океана. 1925 год проходит для Шмелева под знаком постоянной нужды, безденежья, а главное, неизбывной душевной боли о погибшем, расстрелянном в Крыму чекистами сыне Сергее (1897–1921). «Тоска давит», — признается он в одном из писем Рощину. Единственным утешением в первые годы эмиграции, хоть как-то смягчающим его боль, был маленький Ив (Ивестион), сын племянницы его жены — Юлии Александровны Кутыриной, впоследствии ставшей одной из первых биографов и исследователей творчества Шмелева. Упоминание о маленьком Иве есть в каждом его письме к Рощину.

Большое место занимает в письмах тема литературного заработка. Речь идет о возможности публикации произведений Шмелева в только что открывшейся газете «Возрождение», о планах по осуществлению перевода повести «Человек из ресторана» на хорватский язык. Рощин (Федоров) неоднократно содействовал Шмелеву в публикации его произведений в югославской печати. Это подтверждает письмо Бунина к Шмелеву от 20 августа 1924 года: «Дорогой Иван Сергеевич, получил Ваше письмо от 18-го, спасибо большое. Сейчас спешу сказать вот что: пошлите Николаю Яковлевичу Федорову (N. Feodorov, Pantovcak 15-d Stan Mihie, Zagreb, Jougoslavie) портрет и небольшой рассказ (1 / sub 2 /sub — 3 / sub 4 /sub листа) для перевода, для какого-то журнала. Срочно надо, немедля. Заплатят франков 200. Рассказ какой угодно, хоть старый. Ваш Ив. Бунин» [3] .

3

«А Париж Вам может быть полезен всячески…». Письма И. А. и В. Н. Буниных к И. С. и О. А. Шмелевым. Вступ. заметка, подгот. текстов и примеч. С. Н. Морозова. — «Москва», 2001, № 6, стр. 192.

Произведения Шмелева пользовались большим спросом у иностранных издателей. Как явствует из этих писем, «Человек из ресторана» был переведен на шведский, английский, итальянский, венгерский языки, но плата была, как правило, чрезвычайно мала. Шмелев, испытывая жестокие материальные затруднения, вынужден был соглашаться на любой гонорар. Рощину, содействовавшему Шмелеву в устройстве перевода «Человека из ресторана» на хорватский язык, он пишет: «А сколько дадут — столько и возьму».

Поделиться с друзьями: