Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая

Нет, она была со мной очень мила и выглядела счастливой. Держа меня под руку во время наших прогулок, она гордо улыбалась, будто говорила всему миру: «Да, это мой парень!» Когда бы я не бросил на нее взгляд, внешность австралийки радовала глаз — она стильно и со вкусом одевалась, следила за своей прической и макияжем, вела себя с непринужденным изяществом и уверенностью. В любой компании она чувствовала себя свободно, легко поддерживала разговор на любую тему, демонстрируя изрядную эрудицию и интеллект, но в то же время не переходя границу излишней болтливости. Завистливые взгляды других парней и даже взрослых мужчин заставляли меня переполняться самодовольством.

И все же между нами не было той близости, которой, быть может, я ожидал, предвкушая нашу с ней встречу. Я не мог чувствовать себя непринужденно даже с ней наедине, постоянно следил за своими словами и так и не решился поделиться с ней многими из мыслей, которые зарождались в моем мозгу. Эта печать политкорректности ощутимо лежала на наших отношениях. Но Дженни, в отличие от меня, кажется, вовсе ее не замечала. Я пытался сгладить натянутость когда улыбкой, когда какой-нибудь шуткой, но продолжал ее ощущать.

То же самое происходило и в нашей интимной жизни, с которой у меня было связано столь много фантазий и ожиданий. На первый взгляд, конечно, жаловаться мне было не на что. Несколько раз мне удавалось переночевать вместе с Джен в ее комнате в общежитии, откуда ее соседки разъехались по домам. Однажды она гостила у меня в квартире Ленцов, когда те всем семейством выехали на барбекю. Еще пару раз мы снимали себе мини-номер в сиднейских капсульных гостиницах — когда на ночь, а когда на несколько часов. Все эти разы, как и в первый раз, в палатке, Дженни реагировала на мои ухаживания с некоторым смущением (мол, «Что нам, образованным взрослым людям, больше нечем заняться, кроме этих глупостей?»), но не упиралась слишком сильно, и позволяла делать то, что я хочу. Сама она, однако, никогда инициатором не выступала.

Не могу сказать, что мне не нравилось заниматься с ней любовью. Конечно, нравилось! Но где-то после третьего или четвертого раза роль ненасытного самца, утоляющего свою животную похоть за счет покорной жертвы, начала мне несколько надоедать. Если не считать тихих вздохов, Дженни совсем никак не выказывала свое отношение к происходящему. Поначалу я просто заглядывал ей в глазах, пытаясь понять, испытывает ли она хоть какие-то эмоции от нашей близости. Затем, плюнув на прочитанное когда-то предостережение, я прямо спросил, все ли ей нравится. На что получил ответ: «Да, конечно» и слегка смущенную улыбку. Поддерживать разговор на эту тему она явно не желала, и я не стал его развивать.

Когда в десятых числах августа Джен упомянула, что остаток лета она хотела бы провести в Перте с родителями, которые очень по ней скучают, я не слишком удивился и, может быть, даже отчасти испытал облегчение.

Конечно же, Дженни предложила мне поехать вместе с ней в Перт и познакомить меня со своими родителями. Но я прекрасно понимал, что предложение сделано из вежливости, и она сама еще не вполне уверена, пришло ли для этого время и хорошая ли это вообще идея — знакомить своего парня-иммигранта с консервативно настроенными Ральфом и Синди Мэтьюзами.

— Я, пожалуй, пока еще не стану портить им редкие минуты свидания с дочерью, — улыбнувшись, отказался от этого предложения я, когда Дженни, уже упаковав, впрочем, свои чемоданы, в очередной раз завела этот разговор. — Вот следующим летом — может быть.

— Ну смотри, зря ты так, — ответила Джен, но в ее улыбке я прочитал благодарность за понимание.

— Я так понимаю, мы с тобой нескоро увидимся?

Мы с ней были в ее комнате в общежитии. Поздним утром солнце уже ярко светило в окно, так что шторы были прикрыты. У двери громоздились два чемодана, которые мне предстояло помочь дотащить до станции, откуда стартовал междугородний маглев «Сидней — Перт». На одной из кроватей лежала в наушниках, повернувшись к стене, чернокожая соседка Дженни, водя пальцем по невидимому нам дисплею, остальные кровати все еще пустовали.

— Лучше не говори об этом, — опустив взгляд, вздохнула Дженни. — Я старалась об этом не думать все это время. Нам было так хорошо, и приятно было фантазировать, что это никогда не прекратится.

— М-да, — только и ответил я.

— Вообще-то я собиралась вернуться в Сидней парой дней раньше, чтобы проводить тебя.

— Не думаю, что это самая лучшая идея.

При мысли о том, что Джен будет стоять за спиной, плакать и махать мне рукой, пока я буду шагать к воротам «Вознесения» меня охватили не самые приятные чувства.

— Мне будет так еще тяжелее, — объяснил я, чтобы не обидеть девушку.

— Я понимаю, — она грустно опустила глаза.

— Я все еще подумываю о том, чтобы не возвращаться туда, — признался я.

— Не говори глупостей, Дима. Ты же понимаешь, другого выхода нет.

— Я же рассказывал тебе, как там ужасно.

— Ты уже вытерпел большую часть своего срока. Остался всего лишь один учебный год.

— Когда ты говоришь «всего лишь», ты явно представляешь себе свой университет, а не то место, куда мне предстоит отправиться, — покачал головой я.

— Мне правда очень жаль, Дима, что тебе приходится все это терпеть. Хотела бы я, чтобы был другой путь.

Дженни явно не воспринимала всерьез перспективы поселиться в «желтой зоне» или тем более отправиться в Европу, которые я рассматривал в качестве вполне реальных альтернатив заточению в «Вознесении». Обсуждать с ней эти варианты не было смысла.

— Что ж, — не слишком радостно улыбнувшись, я взялся за ручку ее чемодана. — Поехали тогда, пока ты не опоздала.

На платформе перед маглевом нас ждало трогательное прощание с объятиями и поцелуями, которым умилялись другие пассажиры и провожающие, если только они сами не были заняты тем же. Дженни в очередной раз прошептала мне на ухо, что любит меня и будет меня ждать, а я ответил ей просто поцелуем. Конечно же, мы договорились общаться по видеосвязи утром, днем и вечером каждый день, пока я еще буду в Сиднее.

— Что-то ты сегодня не спешишь к своей девушке, — заметила Ульрика, подойдя ко мне этим вечером где-то в конце третьего часа занятия в фитнесс-клубе. — Поссорились, что ли?

За прошедший месяц мы с ней раззнакомились в той мере, в какой это часто бывает между постоянным посетителем полупустого фитнесс-клуба и инструктором, которой особо нечем там заняться. Я специально упомянул о том, что у меня есть девушка, чтобы убавить проявляющийся у нее ко мне интерес, но это не слишком помогло.

— Она… — скривившись от напряжения, я с трудом выжал из лежачего положения стодвадцатикиллограммовую штангу последний в этом подходе. — … ух… уехала к родителям. До конца… ух… лета.

— Вот как? — пока я устало вытирал полотенцем пот со лба, задумчиво улыбнулась Ульрика. — Так что же, я наконец дождусь приглашения на кофе?

От такой наглости и прямоты я аж опешил.

— Мы с ней не расстались, просто она уехала, — пояснил я, глянув на девушку.

— Ну и что? — легкомысленно пожала плечами та. — В любом случае, находясь где-то далеко, она не станет сильно ревновать тебя из-за того, что ты выпил со мной чашечку кофе… особенно если она об этом ничего не узнает.