Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая

— Мы ничего не должны думать, мы должны исполнять приказы, — решительно ответил Бен, вставляя в гнездо магазин, помеченный синей ленточкой. — Да и о чем здесь думать?! Эти ребята очень далеко зашли!

— Что до меня, — по другую сторону раздался голос Кенига, поигрывающего своей тонфой. — Я жду не дождусь шанса надрать чью-то задницу.

— Смотри только, чтобы ты не получил пулю из Калашникова в свою огромную башку, — без воодушевления проговорил Рон Дэвис, которому достался увесистый дробовик М-8. — Посылать нас против головорезов из «желтых зон» с дубинками и резиновыми пулями — это долбанное сумасшествие!

— Подотри сопли, Ронни, — издевательски пропела появившаяся позади Рина, которой, из-за ее навыков рукопашного боя, тоже досталась дубинка. — Я больше всего беспокоюсь о том, чтобы ты со страху не всадил пулю мне в спину, пока я буду дубасить этих зарвавшихся малолеток.

Рина двигалась с обычной своей порывистостью, как разъяренная тигрица, расхаживающая по клетке. От нигерийки, как и от Кенига, так и веяло агрессией и животными флюидами. Приходилось сомневаться, что они еще помнят о служебных инструкциях, где сказано, сколько секунд надо ждать после сделанного предупреждения и по каким местам можно бить. Вдобавок, они уже исполнили распоряжение Иванковича принять комплект стимуляторов, и стимы подстегивали рвущуюся наружу агрессию. Я от этого предпочел воздержаться.

— Эй, Алекс! — Рина задорно стукнула своей дубинкой до моей, ухмыльнулась и показала язык из-под шлема. — Чего такой угрюмый? Тебя это совсем не возбуждает?

— Я не такой больной, чтобы меня возбуждали такие вещи.

— Эх, надо было тебе хильнуть пару сот грамм перед заварушкой. Пьяным ты мне нравишься больше.

Я лишь хмуро покачал головой, призывая ее отвянуть от меня.

— Как там твоя леди Джен? Небось, всю душу из тебя вынула? — чуть понизив тон и приблизившись, насмешливо спросила Рина.

— Мы с ней расстались, — еще угрюмее проворчал я.

— Тебе же лучше. Сможешь наконец нагуляться всласть.

— Слушай, ты что, блин, моим семейным психологом решила заделаться?! — вспылил я. — Я не собираюсь обсуждать с тобой это, и уж тем более не сейчас!

Позиция нашего взвода находилась в переулке шириной метров пять. По левую сторону тянулся бетонный забор, ограждающий территорию складов, по правую — задняя кирпичная стена какой-то котельной. Унылый пейзаж подчеркивали переполненные мусорные баки, сваленные у забора бетонные плиты, кирпичи и мешки с цементом, ржавый микроавтобус без колес. Где-то в сотне метров впереди извилистый переулок заканчивался изгибом, на котором были нагромождены самодельные баррикады из мешков с песком, автомобильных покрышек и прочего мусора. Движения на баррикадах не было видно. Если не считать пары крыс, шмыгнувших в дыру под забором при нашем приближении, здесь не было ни души.

Переулок с нашей стороны перекрыл ставший поперек дороги броневик с водометом. Перед ним уже были установлены передвижные баррикады из легких, но прочных металлических сплавов, а также прожекторы. Высунувшись из приоткрытой двери, водитель броневика курил и перебрасывался нервными шуточками с оператором водомета, выглядывающим из верхнего люка. Позади броневика были спрятаны два автозака с гостеприимно открытыми задними дверьми, куда нам предстояло напихивать арестантов. У автозаков дежурила пара детективов, задачей которых было составлять протоколы и исполнять формальности. Там же дежурили две машины скорой помощи, в кузове которых дожидались раненых бригады медиков. Над нашими головами парили несколько дронов, один из которых бесконечно передавал через динамик стандартный текст обращения к нарушителям общественного порядка, предупреждающий о том, что будет, если они не прекратят своей преступной деятельности.

Далеко впереди виднелись смутные очертания высоких корпусов исполинского складского комплекса, захваченного ныне толпой правонарушителей. Корпорации, решившие сэкономить на складских площадях в более безопасном районе, терпели миллионные убытки каждый час, когда тонны продуктов расхищались голодранцами из желтых зон, и вряд ли этот вопиющий случай подпадет под действие страховки. Представляю себе, как их юристы сейчас обрывают телефонные линии, гневно требуя от полиции защитить свою собственности.

Очертания складов были смутными из-за черного дыма от подожженных хулиганами покрышек, гор мусора, а может быть, и товаров. Чад валил в небо сразу изо многих мест. Но даже и без него небо было пасмурным, под стать окружающей атмосфере. Я даже не удивился, когда прямо над головой загремел гром.

— Ну вот, чудесно! — пожаловался кто-то, когда на наши шлемы начали падать первые капли дождя.

— Никто не предложит даме зонт?! — прикольнулась Рина, и несколько курсантов нервно засмеялись.

— Отгоните водомет прочь, он уже никому не нужен, — подхватил кто-то ее юмористическую эстафету, постучав кулаком об обшивку броневика.

— Берегите оружие от дождя! — велел Иванкович, оставаясь серьезным.

Грозовые облака над нами сгущались, а дождь быстро усилился. Стена льющейся из небесного зева воды сразу уменьшила и без того посредственную видимость раза в три, скрыв очертания складских корпусов за сероватой мглой. Корпуса вновь становились видны лишь в свете молний, разрезающих темное небо под оглушительные раскаты грома.

Становилось прохладно. Потоки воды обильно заливали забрала шлемов, и, за неимением дворников, их приходилось постоянно протирать. Электронная система, встроенная в шлем, оценив ухудшившуюся видимость, перешла в режим теплового видения, но я отключил его, желая сохранить перед собой реальную картину мира вместо оранжево-серой колышущейся фантасмагории.

Шум капель, барабанящих по потрескавшемуся шиферу крыш и по нашим бронированным доспехам, смешался с трескотней стрельбы, которая все еще раздавалась время от времени в самых разных местах. Я слышал, сегодня уже есть первые погибшие среди офицеров полиции. Но пока еще участники беспорядков, в основном, стреляли в воздух, для острастки. Пытались придать себе смелости, внушить себе, что сила на их стороне и им нечего бояться. Это было, конечно, не так. Но полиция не предпринимала до сих пор активных действий — лишь собиралась с силами и ожидала решения мэра. Ни один полицейский начальник не стал бы рисковать своей должностью, репутацией, а возможно и свободой, отдавая приказ, результатом которого станут десятки человеческих жизней. Гораздо благоразумнее дождаться этого приказа от Свифта.

Я вспомнил, что видел в январе 2078-го из-за стен интерната. Похоже, сейчас произойдет нечто подобное. Лучшие спецподразделения обрушатся на склады с воздуха на «Воронах». Другие в это же время выдвинутся по земле, под прикрытием броневиков. В каждом батальоне быстрого реагирования сиднейской полиции было до шестисот человек, и это были опытные бойцы, хорошо мотивированные постоянными тренировками, высоким жалованьем и личными счетами с жителями «желтых зон», накопившимися за годы ведения этой грязной необъявленной войны. Рука у них не дрогнет, и они не станут сочувствовать бунтовщикам, особенно тем из них, кто решил выразить свой протест путем банального грабежа. У бандитских шаек и бедняков, стихийно объединившихся вокруг мародерской идеи, не было шансов отразить напор, будь их хоть вдесятеро больше, чем полицейских.

Однако задача полиции была не в том, чтобы рассеять их. Преступников, как бы много их не было, требовалось арестовать, чтобы затем предать суду и отправить отбывать свое наказание где-то на урановых шахтах графства МакДоннелл. Арестовать тысячи людей — никто не назовет это простой задачей.

— Скоро начнется, — через некоторое время сообщил нам Иванкович, отходивший, чтобы связаться с кем-то из руководителей. — Будьте готовы.

Держа перед собой щит, я положил руку на рукоять тонфы, однако не спешил пока снимать ее с пояса. Почему-то захотелось сбросить с себя шлем и противогаз, вдохнуть насыщенный влажный воздух полной грудью, но это противоречило бы полученным командам.