Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая

— Да нет!.. Вы ничего не понимаете!.. — я едва не задохнулся от возмущения и гнева, смешанных с нешуточным волнением.

Разговор входил все в более дерьмовое русло.

— Нет, ну что же тут непонятного? — усмехнувшись, Торричелли красноречиво переглянулся с коллегой. — Только лишь жестокие издевательства, которым подвергала тебя Ризителли в своей постели, воспрепятствовали тебе появиться на связи и дать о себе знать коллегам в то время, как тысячи офицеров полиции, сбиваясь с ног, разыскивали своего «пропавшего» коллегу…

Я в отчаянии покачал головой.

— Специальный агент Абэ, вы должны отстранить этого человека от расследования, — показывая пальцем на Паоло, обратился я к суровому японцу. — Вы что, не читали моего досье? Он предвзято ко мне относится, пытается отомстить за обиды времен интерната, и поэтому наводит вас на ложный след…

— Тогда я повторю вам его вопрос, — пресек мою речь спецагент. — Объясните, как вы попали в место, где были задержаны, и что вы там делали?

— Поймите, я не знал, кому доверять! — в ужасе вскричал я, сознавая, что ситуация принимает крайне дурной оборот. — Меня подставили, едва не убили! Я до сих пор не знаю, кто стоит за «Эклипсом», кто был заказчиком! Я… черт, да я как раз собирался все-таки выйти на связь, как раз перед тем как…

— Довольно уже, Войцеховский! — вдруг гаркнул на меня Абэ, сверкнув глазами. — Довольно этих дурацких историй и наспех слепленной лжи! Она тебе не поможет! Подумай наконец о своем положении!

— Я говорю правду! Просканируйте еще раз мой мозг! Допросите наконец Блэка, черт возьми!

— Когда именно Клаудия Ризителли завербовала вас в организацию? — продолжал рубить он с плеча, испепеляя меня взглядом.

— Да вы что?! — я помотал головой, сгоняя наваждение. — Клаудия не имеет никакого отношения…

— Это было еще в 82-ом, после вашей знаменитой олимпийской речи? Или позже, в 83-ем, когда вы выложили в Сеть ваше первое экстремистское видео?

— Что? Черт, вы что, говорите о той глупой пьяной выходке сто лет назад?!

— Это по ее заданию вы отправились на территорию так называемого Альянса в августе 83-го? — продолжал сыпать дикими вопросами Абэ. — Вы смогли заручиться там поддержкой для вашей организации? Или поддержка была и ранее? Кто курирует эти вопросы со стороны Альянса? Лично Троян Думитреску, старый друг вашего отца? Это он поручил вам помочь внедрить на территорию Содружества своего протеже Мирослава Молдовану?

— Да вы сбрендили! — продолжая с ужасом глядеть на него, прошептал я. — Миро?! Вы что?! О, Господи. Только его в это не впутывайте! Он же простой сантехник, черт бы вас побрал!

— Да очнись ты наконец, Войцеховский! — атаковал с другой стороны Торричелли. — Твоя игра окончена. Ты зашел слишком далеко, чтобы рассчитывать как-то выпутаться из этой истории. Твой бывший опекун, на протекцию которого ты привык рассчитывать, давно уволился из Объединенных миротворческих сил. А даже если бы Роберт Ленц и не ушел в отставку — он не повторил бы своих ошибок, которые совершал, будучи ослепленным своей сентиментальностью. Никто не станет пытаться выгородить тебя под тяжестью того, что ты натворил.

— Вы что, правда верите в то, что говорите? — по очереди глядя на двух сумасшедших, спросил я.

— Ты всегда был противником Содружества, Войцеховский. Я знаю это не понаслышке. Это и не удивительно, учитывая, где ты вырос и какую позицию занимали твои родственники. Это твое отношение было многократно зафиксировано: и при первом въезде на территорию государства, и при поступлении в интернат, и в том самом видео, что ты сам выложил, утратив над собой контроль под действием наркотиков. Ты всегда был бунтарем, еще со времен интерната. Вступал в конфликты с преподавателями. Якшался с маргиналами, как Ши Хон. Хон, кстати, получил больш-о-о-ой срок год назад, тебе это известно?

Судьба Ши мне была хорошо известна. Долгое время он ходил на грани закона, пока в начале 87-го его не арестовали вместе с еще дюжиной людей по подозрению в организации экстремистской группы под видом профсоюзной организации. По версии следствия, впоследствии подтвержденной судом, Ши и несколько его сообщников, состоящих в профсоюзе, подстрекали рабочих металлообрабатывающего предприятия в графстве МакДонелл к производственному саботажу, забастовкам и незаконным массовым акциям, распространяли среди них материалы экстремистского характера, призывающие к свержению конституционного строя. Во время одной из организованных ими акций сотрудник администрации предприятия, вышедший к протестующим для ведения переговоров, был убит кирпичом, брошенным из толпы пьяным участником демонстрации.

Суд графства МакДонелл оказался суров к обвиняемым: убийца, раскаявшийся и признавший свою вину, был осужден к пятнадцати годам лишения свободы, а организаторы акции получили, в зависимости от их роли и позиции во время следствия, от пяти до двадцати лет. Ши, отказавшийся сотрудничать со следствием и ведущий себя вызывающе перед судьей, заработал себе восемнадцать — больше него дали лишь руководителю организации.

— Представляю себе, как ты радовался, — прошептал я презрительно.

— Это было неминуемо. Я удивился лишь, как он пробыл на свободе так долго. То же самое касается и тебя. Твой опекун наивно полагал, что хорошее воспитание и образование откроют тебе глаза на вещи, сделают из тебя добропорядочного гражданина. Но он просто тебя не знал. Он недооценил той ненависти, которую ты затаил, не так ли? Ты пронес ее сквозь всю вашу жизнь: интернат, академия, служба в полиции…

— А вот тут закрой-ка ты свою пасть, Ссыкун Полли, — наполняясь холодной злостью, перебил его я.

Паоло, несомненно, вырос. И за годы работы в весьма специфической организации научился изрядному самоконтролю. Но, услышав прозвище, которым «обзывал» его весь интернат на протяжении всего второго курса, маленький ублюдок ощутимо побагровел. Дразнить его вряд ли было хорошей стратегией в моей ситуации. Но терпеть его назидательный тон и обвинительные интонации — нет уж, лучше сразу в тюрьму.

— Я сделал для защиты Содружества намного больше, чем десять вонючих жополизов вроде тебя! В отличие от тыловых крыс, способных лишь протирать задницей кресло, я рисковал своей задницей, борясь с преступностью. И я не позволю тебя городить здесь эту хрень, ясно?!

Краем глаза я заметил, как охранник, стоящий у окна, кладет руку на рукоять пистолета, заряженного шприцами с транквилизатором. Это средство могло понадобиться, чтобы успокоить меня даже раньше, чем это сделает впрыснутое в мою кровь ФСК, активировать которую в любой момент был готов один из следователей.

— Ты не в том положении, чтобы ставить нам ультиматумы! — пришел на помощь коллеге, ощутимо стушевавшемуся под моим напором, более матерый Абэ.

— Да пошел ты в задницу, ублюдок! — окончательно теряя над собой контроль, свирепо гаркнул на него я, приподнимаясь так, что капельница зашаталась. — Ты ничем не умнее своего младшего дружка, одержимого жаждой мести из-за незалеченных подростковых комплексов. Считаешь, что нашел виновного?! Да ты хоть представляешь себе, что происходит у тебя под носом?! Громилы из «Эклипса», убивающие полицейских — это только верхушка айсберга. Вам известно имя человека, который навязал полиции участие наемников в этой чертовой операции? Кто это был? Майерс?! Кто-то повыше?! Кто бы это ни был, его надо задержать немедленно!