Новый мир. Книга 5. Возмездие

На экране была студия одного из крупных каналов, где в свою очередь еще один экран показывал в записи преисполненное гнева горделивое смуглое лицо президента ЛФ Марии Кабреры.

— … настоящее зверство! Вопиющий акт варварского насилия! — гневно раздувая ноздри, вещала ощетинившаяся президент федерации в микрофоны журналистов, окружавшие ее, как частокол. — Мне едва хватило моей выдержки, чтобы посмотреть фрагменты этой гнусной записи! Единственное призвание этого вызывающего, отвратительного фейка — попытка очернить репутацию заслуженного, честного человека!

— Значит, вы не верите признаниям Гаррисона?

— А вы считаете, я должна верить словам человека, которого эти изверги — террористы пытали и накачали наркотиками?! — возмутилась президент.

— Не из-за того ли это, что он хорошо знаком с вашим братом?

— Это еще что за инсинуации? Вы на кого работаете, молодой человек? На Патриджа?! Ну так ступайте и скажите ему — я знаю, и все знают, что это его рук дело! У нас под носом, в нашей столице, зверски убит один из людей, которые должны были стать во главе нашей новой независимой армии! Что это, если не циничная попытка устрашения жителей нашей крепнущей, расправившей крылья федерации со стороны старой загнивающей метрополии, глубоко вонзившей когти в ее молодое тело?!

— Но ведь ответственность за убийство полностью взяло на себя Сопротивление!

— Эти анархисты за что угодно готовы взять на себя ответственность!

Разгневанное лицо Марии Кабреры исчезло — и камера вновь вернулась в студию теледебатов на центральном сиднейском телеканале SMT-1. Накал страстей здесь был пуще прежнего.

— М-да, — протянула ведущая Тара Уиллис. — Подумать только! Ведь еще каких-то 4 месяца назад никто из нас и знать не знал ни о каком Димитрисе Войцеховском. Сколько раз с тех пор мы говорили о нем в нашей студии? Сложно сосчитать, сколько копий сломали тут те, кто видит этого человека героем и борцом за правду, с теми, кто считает его преступником, достойным наказания. И вот теперь — новый переворот в сознании. Человека, успевшего стать для многих людей одним из символов изнурительной борьбы за либеральные реформы и права ветеранов, вдруг освобождают из тюрьмы максимально строгого режима боевики Сопротивления. Не проходит и пары недель, как он предстает уже в новом амплуа — убийцы, решившего учинить жестокий самосуд над теми, кого он обвинил в ряде страшных преступлений…

— Да бросьте, Тара! — вдруг бросилась в бой крикливая женщина средних лет, одна из гостей студии — Мелания Вайт, сопредседательница Общества консервативных матерей. — «Самосуд?» Вы бы его еще «народным мстителем» назвали! Это — самое обыкновенное убийство! Совершенное с невиданной жестокостью! Пытать человека, накачивать его наркотиками, засовывать ему… Господи помилуй, я такое и произносить не хочу… а затем обезглавить, и выложить это в Сеть! Матерь Божья! Да это даже хуже, чем темное Средневековье!

— Вот именно, — присоединился к ней мужчина с профессорской бородкой по имени Сандор Жамель, политический обозреватель, голос которого звучал брезгливо. — И никакого «нового амплуа» я не вижу, Тара. Этот человек много раз совершал подобное ранее. Он — жестокий убийца, на совести которого больше 60 жизней. За что он и попал в «Чистилище» по приговору трибунала. Лишь исключительно опасные социопаты, звери в людском обличье, попадают туда. И Войцеховскому там было самое место. Многие из нас купились на ореол «правдоруба и политзаключенного», который создала вокруг этого жестокого наемника оппозиция, в угоду своим интересам. Теперь уже и оппозиция стыдливо молчит. Ведь теперь он совершил жестокое убийство на территории лояльной к ним Латиноамериканской федерации.

— Вот-вот! — вновь вступила в разговор Вайт. — Много теперь осталось крикунов, которые все еще пытаются построить из него невинную овечку? Разве что такие же, как он сам, наемники из этого «носка», половина из которых уже и сами сидят в тюрьмах! Кажется, что уже и его воздыхательница поутихла! Папенька, видимо, как следует отшлёпал и запретил выходить в Сеть…

— Советую приберечь свой сарказм Мелани, — предложила ведущая. — Прибереги патроны. Потому что Лаура Фламини у нас на прямом включении из Турина.

Многие в студии возбужденно зашумели. На экране я увидел Лауру, и ощутил, как сердце мгновенно начинает биться быстрее. Лицо Лори выглядело на фоне блестяще-черных волос совсем бледным — бледнее, чем когда я в последний раз ее видел вживую. Как всегда, она смотрелась собранной и серьезной. Но где-то не так уж глубоко под этой внешней пеленой я ощущал трепещущее волнение. И от этого мое сердце сжималось еще сильнее.

Она была там от моего имени. Как моя защитница. Мое воплощение. Именно так ее воспринимали собравшиеся там шакалы, норовящие меня растерзать. И вопросы посыпались на нее, как удары плетей.

— Мисс Фламини, как вы относитесь к тому, что человек, которого вы публично объявили своим спутником, бежал из места лишения свободы при помощи террористов, вошел в их карательный отряд и уже совершил кровавое убийство?! — вонзила в нее первую стрелу молодая бойкая журналистка. — Это все еще тот человек, за которого вы заступались все эти месяцы?!

— Надо обладать изрядным лицемерием, чтобы называть «местом лишения свободы» лагерь смерти, в котором неугодных людей физически уничтожают. Вы видели, на что он был похож в день своего «побега»?

— А вы слышали, что это состояние стало результатом его голодания во время заточения в карцере, куда он был помещен после того, как до смерти забил двоих и покалечил еще троих заключенных?! Вы слышали, что одному из них он выдавил глаза, а еще одному — практически отрезал заточками мужские органы?! — не унималась журналистка

— Никто понятия не имеет, что на самом деле произошло в тюрьме. Я абсолютно уверена, что это была провокация и самозащита, — спокойно ответила Лаура.

— Самозащита? Отрезать человеку яйца?! Вы шутите?!

— Как насчет вчерашнего видео? — вступила в диалог Мелани Вайт. — Вы уже видели его? Пожалуйста, выведите кадры на экран. Я хотела бы, чтобы мисс Фламини внимательно присмотрелась к делам рук своего подзащитного, которого она нам столько месяцев выставляла невинной жертвой и узником совести!

— Я обязательно должна отвечать на вопросы этой буйной провокаторши? — устало вздохнула Лаура. — Даже с оперным голосом ее не перекричишь.

— Ты еще мне язвишь?! Это — не шутки, дорогуша. Не твои обычные игры! Это — обезглавленное тело офицера, против которого ваш клиент и любовник при вашей помощи выдвинул голословные обвинения, которые не сумел доказать. Он зверски убил его, и это факт. Я хотела бы, чтобы вы снова оправдали его. Ну же! Скажите наконец при всех, что вы и это считаете нормальным — чтобы все наконец поняли, с кем имеют дело!

— Да ничего она не скажет, — презрительно отозвался Сандор Жамель. — Лучше молчите, барышня, советую по-дружески. Я удивлен, как вы вообще осмелились появиться в эфире. После того, как вся верхушка оппозиционного альянса, включая Аманду Йоргенсен, Бенджамина Боттома и вашего собственного отца, уже сделали звонки Марии Кабрере с заверениями в своей непричастности к деятельности банды вашего друга Войцеховского и ее решительного ее осудили, лучшее, что вы могли бы сделать — это просто исчезнуть с экранов.