Новый мир. Книга 5. Возмездие

В тот же миг я с силой толкнул его в комнату, а сам, прикрывшись его телом — влетел следом.

§ 30

Как я и ожидал, Окифора засел неподалёку от арки, ведущей на лестницу, поджидая тех, кто придёт по его душу. Его громадная туша — накачанный десятками лет тренировок внушительный мышечный каркас, после пятидесяти покрывшийся сверху слоем рыхлого жира — наполовину высунулась из-за перевернутого на бок тяжёлого массажного стола. Он прикрывался телом худенькой полуголой блондинки — ещё одной «массажистки», которая выглядела полумертвой от страха. В руке, протянутой через плечо заложницы, он сжимал гиперзвуковой пистолет «Hyper-10».

Едва телохранитель, оступаясь, показался из арки, открыв рот, чтобы предупредить своего клиента о том, что он не враг, как его корпус прошило два выстрела. Наполовину присев, я увидел в проеме между ног телохранителя корпус Окифоры. Но точно выстрелить не получалось — слишком высок был риск попасть в ни в чем не виноватую девушку. Так что я выстрелил чуть в сторону от их голов — так, чтобы заставить нигерийца инстинктивно спрятаться поглубже в свое укрытие. В тот же миг я толкнул вперед тело телохранителя, все еще не успевшее утратить инерцию — и он, уже мертвый, повалился на массажный стол, за которым засел Окифора.

Я быстро рванулся вперед, сокращая дистанцию.

— Сука! — рассерженно крикнул бывший командующий Сил специальных операций.

Его реакция была все еще хороша — несмотря на возраст хорошо за пятьдесят и на то, что последние десяток-полтора лет он лично вряд ли участвовал в боях. Прикрываясь телом заложницы, он высунулся из укрытия и сделал еще один выстрел. Оставшейся силы моего магнитного щита как раз хватило, чтобы замедлить пулю достаточно сильно, чтобы тяжелый нагрудный бронежилет сумел сдержать ее. Несмотря на это, дыхание сбило, в глазах затуманилось, а рука инстинктивно выпустила рукоять пистолета. Споткнувшись, я сшиб своим телом Окифору вместе с его жертвой — и мы все втроем повалились на землю.

Нигериец спохватился достаточно быстро. Каким бы говнюком он не был, надо было отдать ему должное — он все-таки был опытным спецназовцем, который не понаслышке знает о том, что такое драка, кровь и смерть, и в свое время лично забрал не одну жизнь в более или менее честном бою.

Довольно ловким как для своего возраста и габаритов кувырком он перекатился от меня подальше, на ходу разворачиваясь и наводя на меня пистолет. Однако я был моложе, а бурлящий в моей крови коктейль Аткинса, экзоскелет боевого костюма, а также гнев в сердце придавали мне дополнительных сил и выносливости, компенсируя утраченную за время голодания в «Чистилище» форму. Ему было со мной не справиться.

Ударом ноги я вышиб у него из рук пистолет. Поднырнул под его удар справа. Нанес левой удар под дых. Тут же ударил его лбом в лицо — с такой силой, что с моей головы слетел шлем. За секунду, на которую дезориентированный великан зашатался — перехватил на лету падающий бронированный шлем, и, сжав его двумя руками, с силой зарядил по голове противника. Звякнуло, как от удара молотка о бифштекс. Я с удовлетворением заметив, как противник зашатался, а его глаза затуманились.

Я увернулся от нанесенного в агонии встречного удара, который благодаря стимуляторам казался мне слабым и плавным. Контратаковал кулаком справа в голову — удар получился сокрушительный из-за дополнительной силы, которую придавал мышцам эксзосклет. Увернулся от слабеющего встречного. Еще удар кулаком слева — в подбородок. Башка говнюка застряслась, будто по ней проехался поезд. Тут же добавил справа. И удар ногой — достаточно сильный, чтобы повергнуть двухсотсемидесятифунтовое тело на землю, прямо на стеклянный журнальный столик, который каким-то чудом уцелел после всех прозвучавших взрывов.

Я был уверен, что послал его в нокаут, и даже на миг забеспокоился, не с летальным ли исходом. Но Окифора показал себя невероятно крепким старым сукином сыном — он не только остался в сознании, но даже успел немного отползти, на ощупь выхватывая из ножен у себя возле голени кинжал. Однако моих рефлексов и навыков хватило, чтобы вовремя подскочить к нему и, вывернув нужным образом руку с кинжалом, навалиться на него всем своим весом — до громкого, крайне неприятного хруста в кости его руки.

Не давая засранцу ни секунды, чтобы опомниться, я повалился на него сверху и, заняв доминирующее положение, принялся нещадно колотить — до тех пор, пока по выражению его рожи, наполовину превращенной в отбивную, не стало понятно, что воля к сопротивлению иссякла.

— С-сука, — пробормотал он устало, еле шевеля разбитыми губами.

— Вот и вся твоя крутизна, урод? — спросил я, тяжело дыша.

— Будь ты проклят, предатель. Лучше отсоси у меня.

— О, мы сейчас увидим, кто у кого отсосёт, — пообещал я, хватая его за шкирку и не без труда подтаскивая тушу к одному из немногих уцелевших здесь стульев.

Я усадил Окифору на стул и добавил для верности еще один удар ему под дых, чтобы не появилось желания дергаться. Затем завел его руки за спину, и скрепил наручниками, которые были заблаговременно заготовлены в подсумке — так, чтобы превратить его и стул в одно целое.

— Пришло время для интервью, — произнес я.

— Иди ты на хрен, — сплюнул Окифора.

Стрельба внизу утихла — похоже, Джером с Донни наконец справились с последним из наемников, засевших в особняке. На улице все еще постреливали. Что еще хуже — усилилось эхо от артиллерийских обстрелов и рев авиации в небе. Штурм Мериды явно развивался полным ходом.

— Грек, как ты там? Это Принцесса! Ответь! — воззвала Лейла — явно уже не в первый раз, но во время драки я ее не слышал.

— Всё в порядке. Цель захвачена. Всем бойцам — доложить обстановку!

— Это Скандинав! Мы полностью зачистили первый этаж особняка. Казак ранен в ногу — ранение сквозное, кость не задета, но передвигается с трудом…

— Все в порядке, я могу продолжать бой! — перебил его Джером. — Один поганец засел в спа-комплексе с северо-западной стороны дома! Попытаемся сейчас его выкурить!

— Оставьте его! Казак, ты оставайся внизу и просто держи его на расстоянии! Мы подберем тебя на обратном пути! Скандинав — давай ко мне! Принцесса, что у тебя?!

— Мы сдерживаем оставшихся телохранителей, которые напирают со стороны домика охраны. Медведь сменил позицию, чтобы поддержать нас пулеметным огнем — после этого они залегли и сейчас выжидают. У нас есть убитый: Ронин погиб. Повторю — Ронин погиб, — сообщила арабка, чей голос, несмотря на новость о первом убитом, не дрогнул.

Перед моими глазами за долю секунды пронесся ряд картинок, связанных с историей моих недолгих и непростых отношений с Ронином Хуаем, сиротой из сиднейских трущоб, который не переваривал меня за мое прошлое в полиции. Мне не за что было его любить. Но понимание того, что погиб мой человек — молодой мужик, который еще пару минут назад был жив, и оставался бы жив еще долго, если бы не этот бой, в который я его повел — болезненно кольнуло в сердце.

— Проклятье! — в ярости отозвался Медведь. — Сукины дети заплатят за это!