Новый мир

— Разучилась пить быстро. Давно не служила в армии.

Ашен хохотал так, словно я ему анекдот рассказала. До слез.

— Я хотел поговорить с вами о личном. О вашем семейном достоянии.

Ну да, о чем же еще?

— Легендарная красная машина Ивана Кузнецова. Не та моделька, к которой вы так трогательно, по-детски привязаны, а оригинал. Который хранится в бункере под Москвой.

— Она недоступна.

— Да, да, — Ашен раздраженно поморщился. — Я в курсе. Но по документам совладельцы этой машины — ваш брат Кристофер Слоник и ваш босс Август Маккинби.

— Не только они. Часть документов у других правообладателей.

— Забудьте. Экспертиза признала те документы фальшивыми. Я получил заключение вчера. Так что только Слоник и Маккинби.

Он молчал, сверля меня взглядом. И я молчала, время от времени прикасаясь губами к бокалу.

— Внутри этой машины находится некий предмет, никогда не принадлежавший Кузнецову, — сказал Ашен. — Имеющий огромную ценность для государства. Я готов за счет государства поднять машину на поверхность. В присутствии всех правообладателей, разумеется. Ваш раритет останется у вас, хоть катайтесь на нем, вроде бы он исправен. Мне нужен только сейф.

— Я передам ваши слова Крису и Августу при первой же возможности.

— Нет! — рявкнул Ашен. — Вы не передадите! Вы втолкуете в их упертые бошки, что они приедут и сделают так, как я сказал! Они будут стоять и улыбаться для прессы, а потом без лишних свидетелей передадут сейф лично мне, в руки, как представителю государства! Передадут конкретно мне, никому больше! И никому даже словом не обмолвятся, что был еще и чертов сейф!

— Срок?

Ашен остыл.

— Да, извините, погорячился. Они меня вчера до истерики довели. Оба. По очереди. Считают, что больше меня понимают в государственных интересах. Мямлят еще… Так что вы поработайте над их поведением. Срок… Отселение жилых кварталов над бункером уже началось. Через месяц, я полагаю.

— Хорошо.

— Вы справитесь?

— Да.

— Вы надежный партнер, майор Берг. Когда будете говорить с Маккинби, передайте, что я — лично я! — приложу все усилия для скорейшего возвращения его брата домой. Я, знаете ли, с пиететом отношусь к священнослужителям. А вашему брату… ну, давайте что-нибудь придумаем и для Слоника. Мне кажется, ему пора в магистратуру. Не на курсы, куда его отправили сейчас, а в магистратуру. А там… ну, к примеру, заместитель командующего округом. Быстренько дорастим его до полковника — и на заместителя. Так и скажите, что Ашен обещал.

— Непременно скажу.

— Насчет Вальдеса думайте. Хотите, себе оставьте, хотите — подарите любой из ваших чокнутых подружек. Мне безразлично.

— Надо полагать, его действующую жену вы уже списали?

Ашен махнул рукой:

— Она нам только мешает. Получит по заслугам, не больше, но и не меньше. Это же справедливо, верно? Каждый должен получать по заслугам.

— Вам виднее. Я о ней слышала много хорошего.

— Да чего там хорошего, наседка с фанабериями. К тому же с детства влюбленная в Арриньо, даром что он ей в отцы годится. Да вот не свезло за него замуж выйти, со слезами пошла за его молодого протеже. Пока она при Вальдесе, сохраняется шанс, что он постарается вернуться в Эльдорадо. Она будет капать ему на мозги, пока не добьется своего. Ей же вдали от Арриньо тухло. Зачем нам эта клуша со скорбным взором? Не будем о ней больше, она не проблема, верьте мне. В принципе, мне нечего ей предъявить, кроме того, что она не соответствует миссии жены диктатора. Поэтому, если будет благоразумна, получит домик на Земле, чтобы жить с детьми, и пенсию. Безмятежное и спокойное будущее, правда ведь?

— Диктатор может оставить на Земле бывшую жену, но не детей.

— И кто ж его спросит, что он может, чего не может? Сделает, что скажем. В конце концов, нам нужны заложники его лояльности. Пусть ими станут детки. Мы им тут дадим приличное образование, уж точно не хуже эльдорадского, позаботимся о хорошем кругозоре и правильном взгляде на вещи. Деточки получат куда больше, чем им мог бы дать папочка. А папочка будет твердо знать: детки у нас.

Я отставила бокал с вином.

— Это все, мистер Ашен?

— Да. Приступайте немедленно.

— Так и сделаю.

Мы встретились взглядами. В глубине зеленых глаз Ашена плясали черти.

— Пора переходить на «ты», да, Делла?

— Как скажешь, Джет.

— Езжай домой. Медленно-немедленно, но сутки на отдых и размышления я тебе даю. Будешь уходить, скажи пару ласковых слов моей секретарше, а то она вся уже исстрадалась из-за моего пьянства. Какое пьянство, у меня работы невпроворот. Отдыхать некогда. Должен же я хоть как-то расслабляться! Удачи, Делла.

— Спасибо, Джет.

Я подошла к двери, когда Ашен окликнул меня:

— Делла! И вот еще что. Увидишь Павлова — скажи, чтоб прекратил дурака валять.

Я задумалась.

— Да он развелся с женой и куда-то запропал. Изредка выходит на связь со старыми друзьями. По слухам, пьянствует. Я понимаю, что развод — уважительный повод для запоя, но хватит уже, наверное, фигней страдать.

— И ты уверен, что мне известно его убежище?

— Я уверен, что он рано или поздно на тебя выйдет. Ему же надо кому-то пожаловаться на жизнь. Ты вроде как уже доказала, что достойна высокого звания его конфидента, поэтому не сомневаюсь, что он нарисуется поблизости. Думаю, это произойдет в ближайшие дни. Чисто по-человечески я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, ты молодая и привлекательная женщина, да еще и в его вкусе, а он недавно развелся. Черт знает, что придет в его хитроумную башку. Но глупостей нам не надо. Поэтому, когда он объявится, — передай, что у меня для него есть работа. Будет носом крутить — добавь, что я знаю, как помирить его с женой.

— Обязательно.

Я вышла в приемную и плотно закрыла дверь за собой. Секретарша посмотрела на меня вопросительно.

— Тесс, он давно такой? — тихо спросила я.

Она вздохнула:

— Делла, и не говори. Я его трезвым уже два месяца не видела. Под вечер надирается так, что орет песни в кабинете. Таким грубым стал, ужас.

— А почему?

— Да все из-за Фатимы! Они долго не общались, а тут он помирился с ней, и как подменили его. Ужасная женщина. Делла, и я не пойму, ну что в ней привлекательного. Ведь ей скоро шестьдесят. Толстая усатая бабища.

— Джету в его девяносто шестидесятилетняя может вполне молоденькой казаться. А толстушки часто выглядят интересными для небольших мужчин.

— Но она же вульгарная! Боже мой, как мне жаль его жену… Бедная женщина. Столько лет они вместе прожили… Джет очень непростой человек, и такая работа, она все тяготы с ним делила. И ради чего? Чтоб на старости лет он ушел к подружке?!

— А он ушел?

— Ну, я не знаю, ночует он, наверное, дома. Но каждый вечер Фатима встречает его с работы. Каждый вечер, Делла! Я боюсь, что она ему карьеру испортит. Он столько лет работал без нареканий, а уволят его за пошлый алкоголизм. Ужас, какой ужас.

— Ты сама-то как?

Она вздохнула:

— Я больше не могу. Наверное, переведусь на другую работу. Я больше не могу на это смотреть. Пусть это трусость, но не могу. Это все плохо кончится, Делла, попомни мое слово.

Я посочувствовала ей и поехала домой.

Конечно, все это плохо кончится, к гадалке не ходи. Вопрос — для кого именно.

Когда не можешь толком понять, кто друг, кто враг — вопрос жизненно важный.

Часть 2