Нож великого летчика

Седой бросил быстрый взгляд на нож, лежавший на широкой ступени, на самом виду, но было поздно.

– А вот и орудие преступления, - сказал один из милиционеров.
– И такое основательное, одно ношение лет на пяток потянет. Ну, что, убийца хренов, добровольно с нами пойдешь или крутить тебя заставишь?

– Сам пойду, - сказал Седой, вставая и надевая пиджак с ещё не до конца просохшим рукавом.

– Какой же он убийца?
– возмутился я.
– Это его самого убить хотели!

– А ты сиди!
– велел мне второй милиционер.
– Попросят тебя выступить - выступишь, а пока молчи в тряпочку! И, кстати, дайте сюда эту финку!

– Это не финка!

– сказал Димка.
– Это...

– Заткнись, а?
– посоветовал ему первый милиционер.

– Молчите, ребята, - сказал Седой.
– Все будет нормально.

Он взял ножик и протянул его милиционерам, рукояткой вперед.

– Держите. Только храните поаккуратней. Не знаю, что вам наговорили, но этот нож - музейный экспонат, и мы его спасали.

– Слушай, ты!
– первый милиционер, забрав нож, показал Седому кулак. Смотри, довыступаешься! Умный очень! Такие умные могут и огрести, за разговорчики!

Но, видно, слова про "музейный экспонат" на него все-таки подействовали, потому что он очень бережно убрал нож в карман.

– Иди вперед!
– велел Седому второй милиционер.

И Седой пошел между двух милиционеров, а мы потащились рядом, готовые в любой момент выступить в его защиту и дать любые показания, какие от нас потребуются.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ МЫ ПРОТИВ ВЕРТУХАЯ

До отделения милиции мы добрались минут за двадцать. Дорогой я сумел наконец рассказать друзьям, что произошло в туалете пивбара. Переговаривались мы вполголоса, чтобы Седой и милиционеры нас не слышали, но оттого обсуждали все произошедшее не менее горячо.

– Не фига себе!
– присвистнул Юрка.
– Слушай, неужели Седой мог убить его этим ударом?

– Не знаю, - растеряно сказал я.
– Когда мы уходили Пучеглазый был жив...

– Такое бывает, я читал, - сообщил Димка.
– Человеку нанесут удар, от которого у него в мозгу все переворачивается, ну, вроде как, кровоизлияние происходит. И он где-то с минут пятнадцать, с полчаса чувствует себя нормально, а потом раз - и мертв! Сколько боксеров так помирало после боя! Вроде, и в раздевалку уже уйдут, и все ничего, а начнут переодеваться или интервью давать - и падают замертво. И у Джека Лондона это описано.

– Но ведь никто не говорил, что Пучеглазый мертв...
– заспорил я.

– Они назвали Седого "убийцей", - напомнил Юрка.
– И если б Пучеглазый концы не отдал, то кому бы Седой был сейчас интересен? Я так понимаю, у Седого невезуха такая вышла: от его удара по челюсти в мозгу Пучеглазого что-то перевернулось, или, может, сосудик какой лопнул, и он умел, не выходя из туалета и даже с пола не вставая. Очередной мужик отлить сунулся - глядь, покойничек лежит, да ещё с разбитой челюстью. Ну, тут же вспомнили, с кем он в туалет выходил, и кинулись Седого искать.

– Верно, - угрюмо кивнул Димка.
– Других вариантов быть не может. Теперь Седому убийство впаяют.

Мы совсем приуныли. Этого ещё не хватало! История становилась все путаней и поганей. Весь мир, казалось, катится куда-то в тартарары.

– Но ведь я могу засвидетельствовать, что он всего лишь ударил Пучеглазого, и что Пучеглазый сам напал на него с ножом!
– сказал я.

– Так милиция и будет тебя слушать!
– хмыкнул Димка.

С тем мы и подошли к отделению милиции.

– А вам что здесь надо? Кыш отсюда!
– цыкнул на нас один из милиционеров.

– Мы видели, как все было, и можем быть свидетелями, - набравшись смелости, сказал я.

Седой оглянулся и бросил нам:

– Ребята, бегите отсюда! Что вам, неприятностей мало?
– и обратился к милиционеру.
– Гоните их в шею, пусть не маячат!

Но милиционер нахмурился, будто в раздумье.

– Свидетели, говорите? Ладно, сядьте здесь, у входа. Скажу начальнику, и пусть он решает, выслушать вас или домой погнать.

Мы присели у входа, в небольшой приемной, из которой нам видна была стойка дежурного и стены которой был украшены плакатами на правоохранительные темы. Мы разглядывали эти плакаты и молчали, боязно было даже слово проронить, в этом учреждении, в которое мы попали.

А Седого повели куда-то на второй этаж.

Наверно, времени прошло совсем немного - хотя нам-то показалось, что прошли целые века - когда к нам спустился один из милиционеров, конвоировавших Седого, и сказал:

– Пошли, пацаны! Начальник вас требует...
– а когда мы поднимались по лестнице, добавил.
– А обращаться к нему надо "товарищ майор".

С этим мы и вошли в кабинет - и тихо обомлели. Товарищ майор сидел за своим столом, в одном углу, положив руки на колени, сидел Седой, под надзором второго милиционера, а в другом углу... сидел Пучеглазый, целый и невредимый - если не считать, конечно, здоровенного кровоподтека, украшавшего его подбородок!

– Вот они, - доложил милиционер.

– Сам вижу, - буркнул майор, разглядывая нас как-то странно. Ладненько, посмотрим, что они могут рассказать.

– Да что они могут рассказать!
– взвился Пучеглазый. Нас удивило, что он разговаривает довольно-таки хозяйским тоном.
– Позвоните по тому телефону, который я вам дал, и дело с концом!.. Вам же спокойней будет, небрежно добавил он после небольшой паузы.

– Ну, работа у нас беспокойная, - сказал майор, - "наша служба и опасна и трудна", так чего уж искать спокойствие там, где его нет? Кто из вас, парни, был непосредственным свидетелем происшествия?

– Я, - я сделал шаг вперед.

– Хорошо, - кивнул майор.
– Говори.

– Значит, так...
– я сглотнул.
– Мы хотели вернуть украденный нож...

– Вот этот?
– майор указал на нож, лежавший перед ним.

– Да. Там... Ну, там долго рассказывать... В общем, мы узнали, что вор сбыл нож перекупщику... вот ему...
– я указал на Пучеглазого. Тот почему-то вдруг ухмыльнулся, нагло и жирно.

– И позвали на помощь старшего товарища?
– спросил майор.

– Нет... все было не совсем так...

– Да ты успокойся. С тем, что было раньше, мы ещё разберемся. Расскажи лучше, что ты увидел в туалете. Ну, что за инцидент там произошел.

– Я подглядывал, как идут дела, - стал я докладывать, стараясь говорить поспокойней, - и увидел, что Седой... ну, то есть, Андрей, Андрей Волгин... вроде, обо всем договорился вот с этим, - я указал на Пучеглазого, - и вот этот зовет его в туалет, чтобы там нож вернуть без свидетелей. Мне стало интересно, как все это будет происходить... ну, возвращение ножа... и я тихо прокрался в туалет вслед за ними. Вот он сначала спокойно отдал Седому... Андрею... нож, а потом, когда Андрей отвернулся к свету, рассматривая, то ему отдали или не то, выхватил другой нож и хотел пырнуть Андрея. Я заорал, Андрей обернулся и успел уклониться, и рукояткой ножа двинул вот этому в челюсть, а потом мы ушли и стали рану Андрея перебинтовывать. Вот и все.