Нож великого летчика

У Юрки был большой том Сент-Экзюпери, тоже приобретенный в Польше. Его родители вообще накупили там уйму книг: по рассказам Юрки, в магазинах русской книги и русских отделах больших книжных магазинов ("книжных супермаркетов", как мы бы сказали сейчас) Польши, ГДР и Чехословакии (в эти страны его родителям несколько раз разрешали выезжать на выходные и на неделю от отпуска) выбор всегда был огромный и роскошный. Там имелся любой дефицит, который в самой Москве разлетался за несколько часов, и потом его днем с огнем не найти было. Разве что, как я говорил, у спекулянтов, за бешеные деньги. Вот Юркина семья и приобретала все самое лучшее, пока возможность была.

В этом толстенном томе Сент-Экзюпери, где было собрано очень много его вещей, кроме "Маленького Принца" - и "Планета людей", и "Южный почтовый", и другие вещи - была помещена фотография писателя. И теперь-то я сообразил, что человек на стене у старушек - это Сент-Экзюпери, и видел я его в Юркиной книге! Но ничего удивительного, что я сразу не смог его узнать. Сами посудите - "Маленький Принц" и московская квартирка чудаковатых старушек, эти вещи никак не могли совместиться в моем сознании, они существовали словно в разных вселенных, и невозможно было представить, что ты видишь живого человека, который общался с самим Сент-Экзюпери! Наверно, думай я хоть тысячу лет - я ни за что не допер бы без дополнительной подсказки, где ещё я видел фотографию человека на стене и кто он такой.

– Ты уверен?
– на всякий случай спросил Димка.

– На все сто!
– ответил я.
– Можешь и не искать дальше.

Димка, в полном обалдении, опустился на стул.

– Ну и ну!
– сказал он.
– Ведь это ж...

– Это просто как в кино, - сказал Юрка.
– И даже ещё покруче.

– Ребята, я хочу увидеть этот нож!
– с придыханием в голосе проговорил Димка.
– Нож самого Сент-Экзюпери - такое и во сне не приснится!

– Да и я бы полжизни отдал, лишь бы взглянуть на него хотя бы одним глазком!
– заявил Юрка.
– Ленька, как по-твоему, ты сможешь уговорить этих старушек показать его нам?

– Я попробую, - сказал я.
– Думаю, они не откажутся, с чего бы им? Мы пообещаем, что надоедать не будем, зайдем на пять минут, только посмотреть... И что не будем болтать об этом ноже, потому что ни к чему, чтобы о нем знала куча народа. Давайте завтра после школы попробуем им позвонить.

– Давайте!
– согласились мои друзья.

– А теперь мне надо бежать, - сказал я.
– Уже двадцать минут десятого. После сегодняшней истории с меня шкуру спустят, если я опоздаю! Или на целый месяц заберут у меня джинсы, что будет ещё хуже!

И я умчался домой, и Юрка тоже.

Не буду рассказывать, как я провел ночь, и как чувствовал себя в школе, со жгучим нетерпением дожидаясь последнего звонка. Ну, в двух словах могу сказать, что всю ночь я толком не мог уснуть от возбуждения. Стоило мне закрыть глаза, как перед ними проносились самолеты, ломаясь и с трудом садясь над песчаными барханами, и у меня так пылали щеки, будто пустыня Сахара была всамделишней, наяву, и её жар опалял мне лицо. В школу я доплелся еле-еле, завуч остановила меня в дверях, придирчиво оглядела и, вроде, осталась довольна моим внешним видом, но все-таки спросила, где мои родители. Я подал ей записку отца, в которой тот писал, что не может подойти из-за работы, но что я примерно наказан за свою выходку и больше этого не повторится. Завуч была этим удовлетворена и допустила меня к урокам. На уроках я был рассеян, отвечал невпопад, получил несколько выговоров от учителей и жирную двойку по русскому, потому что в проверочном диктанте написал "ёжЕк" и "лЕгушка". Вообще-то, я учился неплохо, поэтому учительница несколько удивилась, что со мной происходит, но решила быть со мной суровой, в назидание другим.

– Небось, все из-за своих джинсов и длинных волос переживаешь? съязвила она. Весть о моем вчерашнем "преступлении" уже разошлась, естественно, по всей школе.

После уроков мы с Димкой и Юркой отправились ко мне домой. Дома, как всегда в это время, были бабушка и Женя. Да, наверно, стоит пояснить, раз уж я не сделал этого раньше, что квартира у нас была трехкомнатная, и в одной комнате жили родители - она же была гостиной и в ней смотрели телевизор, потому что родители ложились позже всех, другая была отдана бабушке и Жене, так бабушке было и сподручней за моей сестрой присматривать, а третья принадлежала лично мне. Обед был уже разогрет, и все мы пообедали на скорую руку. Мы часто обедали друг у друга, чтобы после школы не разбегаться по домам. К кому договаривались пойти, у того и питались. Проглотив как можно быстрее и лапшу, и котлеты с гречневой кашей, мы отправились звонить.

– Ну...
– мои друзья глядели на меня с благоговейным трепетом. Набирай номер!

Я набрал, и трубку взяла Шарлотта Евгеньевна.

– Здравствуйте, Шарлотта Евгеньевна, - начал я.
– Я хотел узнать, как у вас дела, и...

– Кто это?
– не поняла она. И по её голосу мне сразу показалось, что стряслось что-то нехорошее.

– Это Леня... Ну, Леонид, я был у вас вчера, и обещал позвонить, и...

– А, Леня... У нас, Леня, большое несчастье!

– Что такое?
– у меня похолодело на сердце.

– Украли Гиза.

– Как?!

– Вот так. Сегодня на утренней прогулке. Он опять кинулся бежать, и... и мы думали, что он просто удрал, и хотели пойти его искать, а его, оказывается, просто приманили. Наверно, и вчера приманивали, но ты сумел его поймать, иначе бы его... ещё вчера...

– Откуда вы знаете?
– упавшим голосом спросил я.

– Они нам позвонили, сказали, что это они приманили и похитили Гиза, и требуют выкуп. Мадленочка лежит и пьет сердечные капли. Она так переживает, что слова не может сказать. Не может рукой или ногой пошевелить.

– Какой выкуп?
– спросил я.

– Тот самый нож, который ты видел.

– Та-ак...
– известия сыпались одно за другим как хорошие нокаутирующие удары, и я уже чувствовал, что "поплыл".
– Скажите, вы не против, если я зайду к вам с двумя моими друзьями? Может, мы придумаем, как вам помочь.

– Да, конечно, заходите. Хотя что тут можно придумать?

– В любом случае ждите нас, - сказал я.
– Мы бежим!

Я положил трубку.

– Что такое?
– спросили друзья, встревожено всматриваясь в мое изменившееся лицо.

– Некогда объяснять, - ответил я.
– Вперед, по пути расскажу. Надо спешить на выручку старушенциям!

И, подавая пример другим, я кинулся в прихожую, надевать ботинки и куртку. Димка и Юрка поспешили за мной.

Мы отправились в путь, и я рассказал им, что произошло. Друзья были потрясены не меньше меня.

– Вот это да!
– сказал Юрка.
– Надо спросить у старушек, кому они в последнее время показывали нож... кроме тебя, разумеется. Надеюсь, они не вздумают подозревать тебя?

– Меня?
– я почувствовал, как густо краснею.
– С чего вдруг, спятил?

– А ведь верно!
– подхватил Димка.
– Смотри, что получается. Только ты побывал у них, и отпал от этого ножика, как их фокстерьер - фьюить!
– и исчезает! И кто-то ножик этот требует в обмен на него! И, к тому же, этого Гиза тебе было бы своровать легче, чем кому бы то ни было - ведь ему объяснили, что ты свой, что тебе можно доверять, и на поводке ты его уже водил!

– Но ведь легко доказать, что это не я!
– заспорил я.
– Я ведь весь вечер был с вами!