Нравственные письма

На камне, и второе - на песке…

Здесь - верная добыча созиданья,

Там - тяжкий труд в приложенной руке.

Один - податлив мудрым от природы,

Другого - исцеляет тяжкий труд.

Заслуга выше тех, кто год за годом,

Дурные свойства в душах перетрут.

"И вечный бой, покой нам только снится!"

Себе на помощь предков призови,

В их жизни, как в летящей колеснице,

Увидишь образ блага и любви.

Пусть болтуны, в повторе, всем известном,

Играют в празднословье по домам…

Верь тем, кто вторит слову делом честно,

И тем, кого на лжи нельзя поймать:

Ораторов тщеславия не слушай!

Есть - молвит просто, прелести лишен,

Но, хочет сделать нас немного лучше.

Больному ли хвалить врача с ножом?

Молчите! Был закон у Пифагора:

Ученики пять лет должны молчать.

Кто верит болтовне хвалебных хоров

Показывает глупости печать.

Хвала тому, кто мудрый, как Овидий,

Не радовался толпы веселить:

Восторг глупцов - не в радость, но - обиден,

Когда в ответ - их не за что хвалить…

Любая вещь есть признак оной вещи,

И в нравах наших - множество улик:

В безумных - есть осанки образ вещий,

В бесстыдных - жест руки, скабрезный лик.

Когда толпа, не сдерживая чувства,

Философу готова все отдать,

Он не философ, а слуга искусства:

Философу прилична благодать.

Пусть юноши, когда их мысль задела,

Высказывают трепетный порыв…

Но, лучше, чем слова - благое дело,

Есть пропасть между первым и вторым.

Философ, выставляясь, точно шлюха,

Иль, как павлин, с распущенным пером,

Не похвалы достоин - оплеухи.

Торговцы - вон из храма!

Будь здоров.

–  -----------------

Письмо LIII (О болезнях тела и души)

Луцилия приветствует Сенека!

Отчалил я под небом, полным туч,

И тут же "заработал на орехи",

Когда примчался ветер с горных круч.

Все море, что вначале было гладким,

Покрыла леденящая волна,

В желудке как-то сразу стало гадко,

Хоть мне твердили: Буря не страшна…

Я к кормчему пристал, чтоб правил к суше,

А он, лишь усмехался мне в ответ:

В открытом море в шторм гораздо лучше,

В округе все равно стоянок нет.

Тогда, при виде скал, в припадке горя,

Я тут же за борт выпрыгнуть успел

(Улисс был обреченным гневу моря

Он не тонул, но качку - не терпел).

Я сразу вспомнил плаванья искусство,

Потом прополз забрызганный утес,

Потом, когда в желудке стало пусто,

Лежал дрожа, как шелудивый пес,

И думал: как легко забыть изъяны

Телесные, что подают нам знак…

Тем более - духовные: лишь спьяну

Они всего сильней тревожат нас.

Когда нас посещает лихорадка,

Вначале проявляя легкий жар,

Который поднимается украдкой,

Наносит сокрушительный удар…

С болезнями, что поражают душу,

Все обстоит как раз наоборот:

Кто ими поражен, не хочет слушать

Врачей, лишь сам твердит: Закройте рот…

Кто спит неглубоко, в дремоте помнит,

Пусть даже неотчетливые, сны.

А, коль глубокий сон твой дух наполнит

То, над душой мы больше не вольны.

Скажи мне: кто признается в пороках?

Кто их в себе сумеет осудить?

Мы спим…А кто разбудит нас до срока?

Философ нас способен разбудить.

Кто заболел, тот бросит все заботы,

Отменит встречи, выпьет порошок,

Забудет о не сделанной работе…

Болезнь души - куда страшнее шок.

Отдай же философии все время:

Не ты ей уделяешь час-другой,

Она повелевает: ногу в стремя

И крепче оттолкнись второй ногой.

Так молвил Александр-победитель,

На предложенье дани: "Не шучу,

Не я приму от вас, что вы дадите,

Я - вам оставлю, сколько захочу."

Хоть боги выше (лет в их жизни много,

Все их дела подобны чудесам)

Но, в чем-то… и мудрец превыше бога,

От страха избавляя себя сам.

Бесстрашье над философом витает…

И копья - легким взмахом вееров

Летят назад, в того, кто их кидает,

И… их же поражает.

Будь здоров.

–  -----------------

Письмо LIV (О болезни)

Луцилия приветствует Сенека!

Меня настигла давняя болезнь…

Какая?- Задыхаюсь, как под снегом,

Примерно час, как будто в гору лез.

Пожалуй, я знаком с любою хворью,

Но эта - всех болезней тяжелей:

Предвижу, что свой дух отдам так вскоре…

А смерть - куда страшнее, чем болезнь.

Ты думаешь, я весел тем, что выжил?

Отсрочка - не победа, милый друг…

Ведь смерть круги сужает: ближе, ближе…

И, наконец, грядет последний круг…

Зачем ко мне так долго примеряться?

Я знаю смерть: она - небытие…

Как до рожденья - я не мог смеяться,

Так после смерти - что мне до нее?

Свеча не зажжена или погасла

Ей все равно… Пока горит огонь,

Она живет и светит не напрасно…

И нам бы так! Без света - только вонь…

Все это я твердил, хоть думал: Крышка…

(Не вслух, конечно, было не до слов…),

Пока не успокоилась одышка,

Хоть и теперь, признаюсь - тяжело.

Дыхание работает нескладно,

Природою положено - дыши!

Пусть воздух застревает, ну и ладно…

Страшней - вздыхать из глубины души…

Смерть мудреца не выставит за двери