Ншан или Знак Свыше

Режиссер бросился к одному, к другому...

– Живы они или нет? – бормотал он. – Я ничего не понимаю. Да помогите же кто-нибудь!

Жанна словно приросла к земле, казалось, никакая сила не может заставить ее сдвинуться с места.

– Дайте пройти! – вдруг раздался властный напряженный голос.

Люди обернулись и, онемев от изумления, расступились. На тропе позади них стояла Ншан. Руки простерты вперед, распущенные волосы закрывали плечи и грудь, ноги босы. Невидящие глаза широко раскрыты. Как она смогла придти сюда одна, на край села, без провожатого, никто не понимал. И потому во взглядах, прикованных к ней, затаился суеверный страх.

– Пропустите, - снова потребовала она и уверенно пошла сквозь толпу. Люди едва успевали давать ей дорогу.

Ншан приблизилась к распростертому на земле Артуру, как если бы была зрячая, склонилась над ним. Ее тонкие, чуткие пальцы едва косались его лица, груди, плеч. Они то быстро ощупывали тело, то замирали на одном месте... Наконец Ншан выпрямилась во весь рост, отступила на шаг и в полной тишине проговорила, как заклинание:

– Мои силы – твои силы. Моя жизнь – твоя жизнь. Поднимись, Артур! С тобой все в порядке.

Веки юноши дрогнули... Он шевельнулся, глубоко вздохнул и... сел, застонав от боли.

– Жив! Слава Богу, жив! – возликовал директор.

Жанна бросилась к Артуру, помогла ему подняться.

– Ншан джан, тут еще один пострадавший, - подсказал дед Гегам. – Ему бы тоже надо помочь.

– Не могу, дедушка, - сразу ослабев и обмякнув, устало проговорила Ншан. – Тот, другой, отошел в мир иной. Мне не вернуть его. Силы мои иссякли, я отдала их Артуру.

А исцеленный таким необычным образом сделал несколько шагов и упал. Ншан, все еще ощущавшая себя одним целым с ним, не столько услышала, сколько почувствовала это, и вся внутренне напряглась.

– Кто-нибудь, отнесите его домой, - потребовала Жанна. – Возможно у него переломы, сотрясение мозга. Его нужно уложить. А еще лучше – отвезти в город. Ему нужна медицинская помощь.

– Не нужно в город, - сказала Ншан. – Я сама его вылечу.

Артура принесли к ней домой, уложили в постель. Две подруги Сильвии, Римма и Кнарик, промыли ему раны, обложив их целебными травами. Ншан сидела у его изголовья, шепча невнятные, баюкающие слова. Артур несколько раз терял сознание. Когда его тяжелое дыхание стало ровнее, она тихонько поднялась и вышла из комнаты.

– Не узнаю тебя, дочка, - тревожно шепнула ей Сильвия. – Ты влюблена в него?

– С чего ты взяла?

– Вы провели вместе в саду всю ночь.

– Ты не спала?! Ты подглядывала за нами?! – рассердилась Ншан.

– Могла ли я спать. Кто ж, кроме меня, защитит тебя, не даст в обиду?

– Не беспокойся, мама. Он не обидит.

– Э-эх, девочка моя... Всякая любовь, и большая, и маленькая – лишь дорожка к одному и тому же. Одни напрямик идут, другие – окольными путями. А они здесь наснимаются и укатят назад, в город.

– Наверное, так было угодно Богу. Ты за меня не бойся.

– Не бойся, - проворчала Сильвия, - легко сказать. – И уже поласковее пригрозила: - Смотри, а то я твоему больному еще синяков добавлю – скалкой.

– С него и своих хватит, - улыбнулась Ншан.

Сильвия лишь покачала головой и пошла на кухню. А Ншан вернулась к постели больного и, мысленно слившись с ним, представила себя жизненным соком, струящимся по его телу.

На съемочной площадке не слышно было окриков режиссера. Члены группы, собравшись на просторной веранде дяди Гегама, подавленно молчали.

– Надо тело Геворка срочно в город переправить, - сказал, ни к кому не обращаясь, директор картины. – Родственников известить.

– Я даю двух сопровождающих, - мрачно отозвался режиссер. – Степана и кого-нибудь еще.

– Может остановим съемки и все вернемся? – предложил Сафон. – Человек ведь умер. Трагедия.

– Нельзя всем, - воспротивился режиссер. – И так с планом горим. В сроки не укладываемся. Через месяц картину сдавать. А мы только и делаем, что прохлаждаем-ся. У меня даже на монтаж и озвучивание времени не остается...

– Кто знает близких Геворка? – перебил директор жалобы режиссера.

– Я знаю, - отозвался Степан. – Грудь и голова у него были забинтованы. Под глазом расползся еще розовый синяк. – У него остались родители и две сестры. И еще девушка у него есть... – Запнувшись, он поправился: - Была.

– Вторым я поеду, - решил директор. – Без меня вы тут обойдетесь несколько дней, и съемки не пострадают. А там я сейчас нужнее.

– А ведь могли бы избежать несчастья, - с досадой хлопнул себя по колену Сафон.

– Я говорила! – сразу озлобилась Жанна. – Умоляла послать за ними. А вы...

– Что мы? Что мы? Поздно предупредила твоя Ншан. Они уже в горах были. Кто за ними пошел бы – сам бы погиб.

– Как ей удалось Артура оживить? «Поднимись!», говорит. И встал ведь? Как в Евангелии. Может она того... святая?

– Думаете, она его воскресила? Как бы не так. В обмороке он был. Она его позвала, он и очнулся.

– А как беду предугадала? – зло напомнила Жанна.

– Узнала, что неопытные горожане в горы ушли. Трудно ли предположить камнепад. Камушек ногой зацепил, и пошло-поехало. Тем более, что ее отец от этой напасти погиб.

– А то, что она, незрячая, сама сюда пришла, тоже нормально? Одна дорогу нашла!

– У слепых взамен зрения другие чувства развиваются. Интуиция и прочее.

– К тому же в своем селе каждый камушек небось изучила.

– Да бросьте вы, - огрызнулась Жанна. – С тех пор, как Ншан ослепла, она со двора не выходила.

– А ты откуда знаешь?

– И сама Ншан мне говорила, и мать ее.

– Ну значит кто-то из местных довел, а потом с толпой смешался.

– Зачем им этот театр?

– Для большей таинственности.

– Да кого им удивлять, и зачем? Это ж не у нас на студии, где каждый выпенд-ривается как может, чем-то выделиться норовит.

– А я в таких верю, - задумчиво проговорил Сафон. – Вон, в Болгарии слепая ясновидящая была. Ванга. Так к ней со всего света приезжали. В газетах о ней писали, фильмы снимали.

– Так то ж в Болгарии.

– В Болгарии, значит, все может быть, а у нас не может?

– У меня идейка возникла! – вдруг оживился режиссер. – Я эту Ншан в фильм включу! Думаю, сценарист в обиде не будет. Этакая армянская Ванга-прорицательница – святая или блаженная. А, Сафон?! Отснимем с ней эпизодик?