Ну, здрасте, дедули
Шрифт:
Гермиона подошла к другу и села на подлокотник его кресла. Она потрепала ему волосы, и он зыркнул на неё из-под чёлки.
— Теперь-то я всё знаю и помогу тебе разобраться во всём. Скажите, — она обернулась к магу, — это правда, что магия не берётся из ниоткуда и все такие же как я, магглорождённые волшебники являются потомками каких-то родов. То есть я могу найти магических родственников?
— А вы их не знаете, мисс?
Она помотала головой.
— Раньше, когда мы, Основатели, были живы, то подписали нерасторжимый договор с гоблинами о том, что каждый год второго сентября
— А контракт ведь действует до сих пор?
— Думаю да, но наверняка об этом знает только директор.
— Ага, — хмыкнул Поттер, — сейчас к директору сбегаю, спрошу обо всём. Нет, кто ещё знает?
— Прошли столетия, — начал маг.
— Извините, что прерываю, но Попечительский совет, он знает? — спросила Гермиона.
— Попечительский совет? — маг удивился.
— Да, разве не Основатели его создали.
— К сожалению, я о нём слышу впервые.
— Сейчас они приходят с инспекцией и это всё, что я знаю, — вставил Поттер.
— Я читала, что они могут оспаривать кандидатуры учителей и именно они присутствуют во время подписания всех договоров.
— Но сейчас там глава Малфой, и он не будет нам помогать.
— Я думаю, что он просто не знает об этом, — загадочно протянула Гермиона.
Гермиона улыбнулась, достала пергамент и перо. За пару минут послание лорду Малфою было написано, Салазар Слизерин посоветовал наложить чары неузнаваемости почерка и довольные гриффиндорцы помчались в совятню, где прицепили письмо к лапке школьной совы.
Они спокойно пошли на ужин, а потом отправились спать. Для Поттера это была первая спокойная ночь, а вот лорд Малфой не спал до глубокой ночи, ломая голову над странным посланием.
========== Глава 44 ==========
Гарри сидел ужинал и перешёптывался с Гермионой, то и дело бросая загадочные взгляды на директора школы, пытаясь найти хоть какие-то признаки того, что он знает о родстве и о позавчерашнем письме к Малфою. Но найти ответы, просто разглядывая старческое лицо, было сложновато. Так что он решился на дерзкий шаг, перед этим обговорив все последующие поступки с Гермионой, которая теперь старалась участвовать во всем, что касалось тайной жизни Гарри Поттера.
Стоило директору выйти из-за стола, как Поттер вскочил и быстрым шагом пошёл к выходу, и получилось так, что из Большого зала он вышел вместе с директором, успев придержать последнему дверь.
— Профессор, — тихонько обратился он, словно хотел, чтобы никто его не услышал, — не могли бы вы уделить мне пару минут своего времени?
— Конечно, мой мальчик. Пройдём в мой кабинет? — казалось, директор тоже желал поговорить.
— Да, сэр. Я не хочу, чтобы кто-то услышал это, — Гарри весьма правдоподобно смутился.
Дамблдор слащаво улыбнулся и ускорил шаг.
— Лимонный шербет, — произнёс Дамблдор, подходя к горгулье.
Поттер за его спиной криво улыбнулся, страсть директора к сладкому, особенно к лимонным долькам, стала притчей во языцех.
— Что тебя волнует, Гарри, — мягко спросил директор, смотря на ёрзающего в кресле Поттера.
— Мне снятся сны, — неуверенно начал он, чувствуя,
как директор пытается мягко пролезть сквозь его ментальный щит, — очень странные сны.— Ты видишь Волдеморта? — напрягся директор, усиливая ментальную атаку.
— Нет, это кое-что другое, — парень покраснел.
Альбус Дамблдор заметно расслабился, услышав, что сны Избранного не касаются Тёмного Лорда, мол, сны всем снятся.
— Я слушаю, — нарушил неловкую тишину маг, — почему это тебя так волнует?
— Я вычитал, что сны у магов вещие и правдивые, и меня это беспокоит, — он замялся, опуская глаза, — мне снится, что вы мой дед, — вторую часть он выпалил.
Дамблдор сидел оглушённый, с непередаваемым выражением лица.
— Но, ведь этого не может быть, — пролепетал Поттер, в душе ликуя.
— Знаешь, Гарри, — директор старательно подбирал слова, — из всех правил есть исключения…
Гарри понимающе кивнул.
— Так вот, я думаю, что твои сны исключения. Просто игра твоего подсознания.
— А может, это Волдеморт таким образом контролирует меня? — невинно спросил Поттер, заглядывая в голубые глаза.
— Нет, — как-то чересчур резко бросил директор, а потом мягче добавил, — как он может контролировать тебя таким образом, если это чепуха. Я никоим образом не прихожусь тебе родственником.
— А что, если есть кто-то похожий на вас и он мой дед? — с надеждой спросил Поттер.
— К сожалению, это невозможно, отец твоей матери умер ещё до её поступления в Хогвартс, да и Карлус Поттер умер задолго до твоего рождения. Так что у тебя нет никаких родственников, кроме тёти с дядей.
Гарри опустил голову, закусив нижнюю губу.
— Гарри, мальчик мой, можешь показать мне свои сны, — это была не просьба, а утверждение, мягкий приказ. — Я хочу помочь тебе, — сказал директор и снова мягко коснулся его щита. — Возможно в снах есть скрытый посыл, что-то иное, а наше родство лишь обёртка для лучшей подачи информации.
— Конечно, директор, вы не будете против, если я вытяну воспоминания, а не сниму щит. С ним мне спокойнее.
— Хорошо, — кивнул директор и отлеветировал массивный думосбор на стол.
Гарри выдохнул и серебряная лента воспоминаний повисла в воздухе, протянувшись от виска до кончика палочки. Одним движением палочки он опустил её в омут памяти и кивнул директору, чтобы тот приступал к просмотру.
— А ты, Гарри?
— Если вы не против, то я воздержусь.
Директор кивнул и погрузился в воспоминания, а Поттер позволил себе снять маску. Он не спал полночи, создавая ложные воспоминания, которые получились красочными и открытым текстом кричали «Я Альбус Дамблдор и я твой дед».
Он долго сочинял разные сны, где он то подслушивал не предназначенный для его ушей разговор, то директор звал его на беседу, то просто прилетала сова с письмом. Но смысл был везде один, всегда оказывалось, что Альбус Дамблдор, директор Хогвартса — дедушка Избранного, Гарри Поттера.
Гарри оглядывал портреты, висящие в кабинете директора, когда хозяин этого кабинета вынырнул из воспоминаний ученика.
— Что скажете? — с испугом спросил Гарри, смотря на директора, держащего себя в руках из последних сил.