Нулевая борьба. Пролог

— Так вот: они есть! Действительно есть! И их целая армия. Слухи оказались правдивы. Они как люди, только со звериными частями тела. У большинства торс человеческий, габариты, конечно, значительно больше, мускулистые такие, кто-то волосатый, а кто-то с чешуей. И, они разумны! Есть мнение, что это новая веха в истории. Собственно, их предводитель так и сказал: мол, начинается новая эра в истории, теперь появятся человеческие химеры, и то, что раньше было невозможным, станет реалиями нового дня. Он умный. Я бы не запомнил этих слов, если бы их так часто не повторяли в ленте. Такое ощущение, что он раньше был человеком. Он, собственно, всё еще человек. А может, стал им. Но это не главное. Он говорит, что построит Вавилон! Да-да, так и сказал: «Это мой Вавилон!»

Я сразу вспомнил Ромеро. Ему хотелось другого мира, поскольку в этом он не смог найти себе места, а, зная его претенциозность, он бы вполне мог выкинуть что-то подобное. Но почему тогда он не вернулся за своим Гусёнышем? Он ведь признал её дочерью.

— Он сказал, что жители могут остаться, если хотят, и что им не причинят вреда. Но если причинят...

— Подожди. Как он попал в полис, если у каждого есть достаточно сильная охранная система и своя армия, которая находится под полисом? Полис ведь делится на две части: верх, где живут рядовые граждане, и низ, где живет вся правящая верхушка.

— Что? Под землей?! Да быть не может! Верхушка жила бы наверху, засунув граждан под землю. Это ерунда!

— Ну, может, не в каждом полисе, но в Горгороде именно так. Жизнь под полисом дает безопасность, и, случись что, те, кто находится под землей, будут находиться в большей безопасности, чем те, кто наверху. Верх — сверху: это идеология старого времени. Но это не важно сейчас. Как он попал в Радужный?

— Этого я точно не знаю, — сказал мой собеседник, задумавшись. — Говорят, он вырубил всю систему защиты через барьер и практически спокойно зашел в полис, уничтожая только тех, кто пытался напасть на него или его армию. Это удивительно. Он мог бы перебить всех и полностью заселить полис своими, но убивал только тех, кто пытался противиться. Это явно войдет в историю. Я уверен.

— Как он выглядит, хотя бы примерно? — спросил я, пытаясь понять, Ромеро это или нет.

— А вот, смотри, — сказал мой собеседник, показывая новостную ленту.

В ленте был крупный, мускулистый человек в боевом костюме, очень похожем на мой. Вместо левой руки у него было нечто среднее между лапой волка и рукой человека. Морда была также смешанной.

— Кто-то называет его порождением ада.

— Ты сказал, он говорил, — решил уточнить я. — Он говорил, как человек?

— Ну... В целом, да. У него словно какой-то акцент есть. Наверное, горло не чисто человеческое и потому так искажается.

— Голосовые связки.

— Да, голосовые связки. Есть какое-то подвывание, но при этом голос грубый и хрипловатый.

Мой собеседник еще много чего говорил, но я его не слышал. В моей голове зависла мысль о том, что это может быть Ромеро. У него же была царапина, оставленная Гусёнышем, как раз где-то сверху. Но как он выжил?! Я этого не понимал, как, собственно, и другие люди не понимали, откуда он такой взялся и чего он в действительности добивается. Это, собственно, было вопросом и для меня. Его поведение, например убийство только тех, кто пытался причинить вред, могло быть лишь усыпляющим действием. Да и он не дурак. Другие полисы явно начали плести заговоры против него, образуя союзы. Он для всего мира — чужак, только из-за того, как он выглядел. Конечно, есть отщепенцы, которые прутся по сказочной экзотике вроде оборотней, но таких не так уж и много. Он и вся его армия — это целое племя изгоев, которое явно будет отстаивать свои интересы.

ГЛАВА XVII

— Ну, так что, как побыстрее добраться до Горгорода? — спросил меня мой собеседник.

 Он смотрел на меня, а я понимал, что не могу его отпустить. Он либо должен провести со мной тот промежуток времени, пока Гем приходит в себя, либо его нужно убить. Второго мне не хотелось. Он был достаточно приветлив и радушен, чтобы не желать ему смерти. Еще и поделился информацией, которая для меня была важна. Возник выбор. Конечно, еще в самом начале выбор уже сделан, просто нужны аргументы, чтобы пересилить то, что было бы сделать выгоднее. Но что есть, то есть. Мне не хотелось его убивать, и потому я искал решение, как бы этого не делать. Как говорится, угодить и вашим и нашим.

— Может, составишь компанию, пока моя химера приходит в себя? Я расскажу про Горгород всё, что знаю. Ты будешь знать, куда идешь, а я не буду сидеть здесь в одиночестве.

— Ну, хорошо, давай. Мне некуда спешить. Моего дома всё равно больше нет, — сказал он с тоской в голосе.

— А что случилось? — спросил я, стараясь отвести его от мысли об уходе.

— Как что?! В полисе монстр со своей армией! Ну, останься мы, долго ли продлилась бы наша свободная жизнь? Кто знает, что в его волчьей башке происходит. Может, он захочет из нас сделать рабов, или будет бросать на арену в качестве бойцов, или превратит в монстров, или сожрет! Я сомневаюсь, что такая зубастая пасть может быть у вегетарианца! Я лучше уйду за новой жизнью, где я более-менее понимаю, как жить, чем жить словно на пороховой бочке. Да и другие полисы явно захотят уничтожить Орэма.

— Орэма? — переспросил я.

— Да. Он называет себя Орэм, а Радужный назвал Вавилоном. Строит новый мир и явно не остановится на одном полисе. Все это понимают. Скорее всего, нас ждет война, и, честно говоря, я не знаю, кто в ней победит. Они не уступают человеку по интеллекту, а насчет физических и прочих возможностей и говорить нечего: превосходят! Человек создал монстров и защитил себя от них костюмами, но не подумал том, что монстры могут стать разумными и тоже надеть костюмы. Боюсь, эту битву мы проиграем.

— Пессимистично, — произнес я, давая собеседнику кружку. — Не шевелись. — Я налил воды и сунул в кружку лазерные когти.

— Хм, хитро! — произнес я он.

— Ну, за знакомство! — сказал я, поднимая кружку. Но тут до меня вдруг дошло, что я не знаю его имени.

— Как тебя зовут, кстати? — спросил я.

Моего собеседника звали Рико, и он пришел из Радужного, который отличался гедоническим уклоном и простотой отношения к жизни. Его приветливость была характерна для местности, в которой он проживал. Собственно, не удивительно, что он согласился составить компанию. Для жителей Радужного это в порядке вещей.

— А что с твоей химерой? — спросил он.

— Она подцепила какую-то заразу, — сказал я, а про себя начал думать, что Гемелла, может как остаться химерой, так и стать человеком, и Рико это увидит. Если она станет человеком, то, придя в Горгород, он будет рассказывать всем о заразе. Это создаст волну паники. Люди начнут бояться неведомых вещей, и тогда появится всё больше условий для войны. Страх — дело пагубное: человек начинает верить в некоторые вещи бездоказательно, откатывая в своем развитии назад.

— Она боролась с похожей человекоподобной химерой. Та воткнула в неё что-то. Моя её победила, но немалой ценой.

— А, понятно. Переживаешь? — спросил он понимающе.

— Да. Очень.

— Будем верить в то, что она выкарабкается.

Мы посидели, помолчали какое-то время, будто у обоих одновременно закончились вопросы, а после Рико спросил меня:

— А что ты здесь делаешь? Почему не в полисе? Здесь ведь небезопасно.

— Я решил сменить полис и хотел отправиться в Радужный, — сказал я, подумывая о том, чтобы встретиться с Орэмом. Возможно, это всё-таки Ромеро, и нам удастся пообщаться.