Нулевая борьба. Пролог

Гемелла всё более становилась человеком. У неё уже активно росли волосы на голове, появились брови, форма тела, в принципе, тоже стала человеческой. Оставались считанные дни до её пробуждения. Я уже представлял, как мы будем вместе. Разумеется, переживал из-за того, что она может перестать быть разумной или будет слишком агрессивной или даже откажется от меня. Я понимал, что гладко всё не пойдет. Обязательно что-то меня разочарует. Но, по крайней мере, фигура у неё была что надо. Я не смог удержаться и не оценить этого. И, если уж быть откровенным, я мастурбировал на неё по несколько раз в день. Но этого, кроме меня, никто не знал. Это меня утешало. Было бы ужасно, если бы об этом кто-нибудь узнал. Я бы, наверное, просто сгорел со стыда. Конечно, в голову приходили мысли о том, чтобы притулиться сзади, пока она без сознания, но я не мог позволить себе над ней надругаться. Просто не смог бы себе этого простить. Да и как бы отреагировала она, узнав об этом? К тому же Гем могла прийти в себя в процессе. Если представить, что она пришла в себя во время моего оргазма и видит меня с подергивающимся глазом, который почему-то будто защемляло, — это просто полное фиаско. Я даже громко засмеялся, представив себе эту нелепую сцену. И несколько часов после еще ходил и улыбался. Но смешнее было после, когда во время очередной мастурбации у меня случился оргазм и задергался глаз. Я хохотал и истекал. Это было чудовищно нелепо, и я хохотал до слез.

Проходя по коридору, где были расположены стеклянные комнаты, я вспомнил то, что Ромеро писал в своем дневнике. Она действительно могла стать очень агрессивной, и единственный способ её вернуть к нормальному состоянию, это вколоть препарат, который сделал бы из неё химеру. Я, конечно, этого очень не хотел, но не исключал и такого варианта. Ждать еще целый месяц и, возможно, не получить её прежней — меня это просто добило бы.

Через пару дней она пришла в себя. Я в этот момент ходил по её комнате и разговаривал сам с собой. Гем приподнялась на кровати и потянулась за водой. Я подбежал и подал ей, но она не стала пить из кастрюльки, а попыталась укусить меня за руку. Конечно, я успел её отодвинуть, и она, промазав, свалилась мне на ногу. Попыталась укусить и её, но костюм не дал ей этого сделать. Я смотрел, как она отчаянно пытается вгрызться мне в ногу, и не понимал, зачем она это делает.

— Ты меня не узнаешь? — спросил я, поднимая её на кровати так, чтобы она могла сидеть. Но её серые глаза с зеленым отливом лишь хмурились, будто я ей испортил всю жизнь.

— Гемелла, — произнес я, — ты меня понимаешь? Гем?

Но она продолжала хмуриться.

— Гусёныш? — произнес я неуверенно. Она повернула голову так, как это делают собаки, когда с ними разговаривают хозяева. — Гусёныш, — повторил я. Она попыталась зарычать, но, поскольку тело было для неё новым, то это напоминало, скорее, собачий стон, смешанный с фырканьем хорька и угуканьем совы. Я улыбнулся. Но при этом расстроился, поскольку не понимал, насколько она интеллектуальна.

Пытать я её не стал. Оставил кастрюльку на полу и вышел из комнаты, давая ей шанс освоиться самостоятельно, поскольку моё присутствие лишь замедляло процесс. Да и её поведение еще ничего не значило потому, что она только пришла в себя и новое тело реагировало на всё совершенно иначе. У неё не было ни сил, ни навыков, лишь какие-то желания и попытки их реализовать через какие-то неуклюжие действия. То, что она пыталась меня укусить, не являлось исключительным признаком агрессии.

Наблюдая за приоткрытой дверью в комнате Гем, я вспомнил то, что меня сильно расстроило. Попытка Ромеро обучить очеловеченную химеру не увенчалась успехом. Она была лишь внешне человеком, как сейчас моя Гем. Это породило во мне страх того, что она так и не станет разумной. Внешне она, конечно, прекрасна, но это словно ребенок с ДЦП, за которым нужен постоянный уход. У неё хорошая фигура, которой многие бы позавидовали, и фактурные черты лица, отличающиеся необычностью и красотой, но, черт побери, одним лишь телом сыт не будешь, и глупо этого не понимать. Мне нужна моя Гем, а не инвалид с модельной внешностью. Мне нужна её та самая манерность и грубая преданность, которой она меня очаровала, а не тупое присутствие в моей жизни красивой упаковки, которую можно приманить лакомством и сделать с ней всё, что угодно. Трахать что-то красивое, конечно, здорово, но без чувств — это просто порнуха.

Гем медленно выползла из комнаты на четвереньках. Я какое-то время наблюдал, как она ловит пространство перед собой, будто раньше видела мир иначе и теперь не может под него подстроиться. Не выдержав, я подошел к ней и поднял её под руки так, чтобы она стояла на ногах. Я стоял перед ней и потихоньку тянул её, а она упиралась руками мне в лицо и пыталась ударить. Тогда я обошел сзади и попытался вести её, но она обернулась на меня и снова попробовала ударить. Не выдержав, я прижал её к стене и закричал:

— Хватит! Ты меня понимаешь или нет?! Гемелла! Что с тобой? Ты меня слышишь?

Гемелла стояла и смотрела на меня, не выражая никаких эмоций. Крик её не напугал. Нападать она тоже не стала. У зверей, конечно, нет многих эмоций, как у человека, за счет того, что мозг менее развит, но её поведение было действительно странным, потому что, будь она другой, не моей Гем, она бы хоть какие-то эмоции выразила. Этого не было. Ни страха, ни агрессии, ни интереса — ничего.

— Я вижу, что понимаешь. Гем, ты меня вспомнила? Ответь же мне! — попросил я.

Но она не отвечала. Я смотрел на неё, а она на меня. И всё. Больше ничего не было. Мне даже начало казаться, что она просто не хочет со мной контактировать. Мучить я её не хотел и потому просто отпустил. Посчитал, что ей нужно адаптироваться к новому организму. Пусть пробует. Главное — не мешать. Снова уколоть её я всегда успею.

Стараясь расслабиться, я отправился в душ. Решил смыть с себя переживания. Вода мерно стекала по телу, а я стоял, упершись руками в стену, закрыв глаза, и думал над интеллектуальным развитием людей. Человек растет, формируется его личность, приобретаются стратегии поведения, успешные закрепляются, а неудачные отбрасываются. И вот он получает какую-то психотравму и застревает в ней до момента преодоления. Многие люди так никогда её и не преодолевают. Их организм при этом продолжит взрослеть, с виду будет казаться, что приобретается некоторая степенность в поведении, но это будет лишь иллюзией. Человек останется на том же уровне развития, в котором осталась его непреодоленная психотравма. Травмированному может быть даже комфортно с нею жить, и он останется на этом уровне развития. Предосудительно ли это? Спорный вопрос. Психологическая зрелость — это естественный процесс развития, а не точка, которую необходимо достигнуть. Иногда из трех слоев торта самый вкусный тот, который находится посередине, и нелепо говорить, что нужно обязательно съесть все слои. Это лишь дело выбора, если таковой имеется.

Я сидел и слушал песню Oxxximirona «Полигон». Она мне всегда нравилась. Но, кажется, я только сейчас в ней распознал нечто большее, чем видел раньше. Особенно на припеве:

Горький дым, чей-то полигон…

Сколько от балды в этом ущелье полегло!

Нам никогда не будет места тут, помни, братан!

Горгород, Горгород — дом, но капкан.

Hey, you, motherfucker, bounce!

Не думай о плохом. Ты всё это впитал,

Как наркоту, и с молоком.

И ты вернёшься, даже если стал полным карман.

Горгород, Горгород — дом, но капкан.

На небе — дым, под ним — бетон.

Ты бы уплыл, да моветон.

Ты бы уплыл и далеко,

Мимо витрин, мимо икон.

Твой город — это быль и фельетон.

Ты бы уплыл, но там не то.

И ты, по ходу, по полной попал.

Горгород, Горгород — дом, но капкан.

Раньше, чтобы удержать людей в городах и чтобы они не разбредались в села, создавались удобства, за которыми люди сами сюда рвались. Это нужно было, чтобы сформировать стадо, которым было бы легко управлять. Да и индустриализация требовала рабочих рук на заводах, а не на полях. Зачем работать от рассвета до заката не покладая рук, занимаясь примитивным трудом, когда можно отработать смену в городе: тут тебе и канализация, и вода, и культура. Люди текли в города рекой. И полисы стали чем-то подобным. Мир в двадцать первом веке менялся: многие ушли во фриланс, и в задымленных городах им просто стало нечего делать, ведь всё, что им было нужно, это интернет, который был практически везде. Химеры, как индустрия развлечений, приобретали популярность, несмотря на опасность содержания. В определенный момент власти смекнули, что мир сильно изменился и они теряют свои позиции, со временем уходя в пыльное прошлое. Сымитировали гибель девяти гигантов и загнали людей в подготовленные полисы. Чтобы отвлечь людей от мыслей о вольной жизни, им дали хлеба и зрелищ, а чтобы никто не отвлекался, уничтожили систему образования, сделав её уделом избранных. Таким образом, тот, кто получал образование, жил хорошо, и ему не было смысла поднимать волнения, поскольку он жил лучше многих. Необразованный же человек даже не понимал, что что-то не так. Сказали же: опасно. И всё. Этого было достаточно.

Возникал вопрос: каким образом решить эту проблему? Из полисов это делать было бессмысленно, поскольку народ поднял бы на смех, а власть быстро избавилась бы от меня. Нетрудно создать легенду о том, что у меня какие-то проблемы с психикой и что я помешался в регионе от некой химеры-телепата. Все бы поверили спасителям. А как не поверить тем, кто любезно предоставил убежища миллиардам людей?!

Понимая, что попал в тупик и на самом деле еще ничего точно не знаю, я решил временно отвлечься на более насущные дела. Зайдя в комнату, я увидел, как Гемелла пристраивается на лоток, который служил для неё туалетом раньше.

— Так, стоп! — сказал я, подбегая к ней. — Ты теперь человек и ходи в туалет по-человечески. Поняла?

Я взял её под руку и повел в туалет. Шла она уже более уверенно.

— Вот, смотри, это унитаз, — сказал я, показывая рукой, — на него нужно садиться, вот так, и делать свои дела. Когда сделаешь, нажми вот эту кнопку, и вода вот так всё смоет. Понятно? — спросил я, глядя на Гем. — Вода всегда есть в унитазе, ничего страшного, так задумано. У каждого унитаза есть колено с водой, которое нужно, чтобы не пропускать запахи из канализации. Не будь его, в помещении была бы жуткая вонь. Но это детали. Не важно. В общем, ты осваивайся, а я тебя там подожду. Хорошо?