Нулевые. Затишье перед катастрофой

После этого сообщения был длительный перерыв перед последним сообщением. Анна попыталась выдавить из себя как можно больше слов.

“Я посоветовалась с подругой, пересказала ей ситуацию. Я ужасно поступила с тобой. Мне действительно очень стыдно. Я не знаю что делать. Мне нет оправдания. Подруга сказала мне, что это я разрушила наши с тобой отношения. Да. Это так. Но я теперь понимаю, как мне повезло с тобой и вообще. Мне очень больно. Я вела себя как тварь. Ты столько всего для меня сделал, а я отплатила тебе так несправедливо. Подруга сказала, что после всего, что я натворила, нашим отношением конец. Я не хочу этого. Мне очень жаль, что я порвала с тобой именно так. В Париже. Я слишком много о себе возомнила. Я понимаю, какую ненависть вызовет у тебя то, что я теперь реально хочу стать твоей женой. Без тебя я чувствую себя полностью опустошенной, Миша. Мне так жаль, что я причинила тебе столько страданий. “

Власов никак не воспринял этот текст, как и все остальные Анины сообщения.

– Интересно смеялась ли её эта подружка, когда она говорила ей о своём виденье ситуации? – подумал Михаил.

Время пребывания Власова в дачном домике подходило к концу. Когда он полностью наловчился стрелять, то начал собираться в долгий путь. Ему уже было всё равно. Умирать в низинах социума он не хотел. Сорокина видимо была уже уволена, хотя Михаила могли просто слить в обмен на какие-то вещи в политическом торге. Власов уже не думал об этом. В его голове было только твёрдое желание убить Петрова. Наверное, если бы Михаил не побывал в Лагере, он бы давно сломался от всего происходящего с ним. В Лагере Михаил усвоил для себя то, что если вдруг твоя жизнь превратилась в ад, ты должен сделать всё, чтобы выбраться из ада, даже если тебе придётся заплатить за выход своей жизнью.

Власову нужно было достать сумку, еду и второй комплект одежды. Он нашел всё это в навале барахла на втором этаже. Ему казалось, что предыдущие хозяева таскали сюда всякий хлам с помоек. Михаил разобрал винтовку и уложил её в сумку, после чего упаковал остатки консервов, бутылку минералки и патроны. Когда Михаил укладывал комплект одежды, ему позвонила Анна. Её назойливость злила его. Власов ждал, пока мобильный перестанет звонить. Дозвон продолжался минут десять. В конечном итоге мелодия звонка настолько надоела Михаилу, что он отменил звонок и перевёл телефон в беззвучный режим. Михаил уже собрался, а телефон всё ещё звонил. Батарея медленно разряжалась. Власов понял, насколько большую ошибку совершил, сбросив звонок Анны. Теперь она знала, что Михаил рядом с телефоном. Он стал сбрасывать её звонки, давая понять, что не хочет с ней общаться. Так продолжалось минут двадцать. Батарейка садилась. Михаилу было лень снова идти в магазин, чтобы зарядить телефон. Он ответил.

– Чё?! – Михаил сильно разозлился.

– Мне так хотелось услышать тебя, – голос Анны был тихим и заплаканным. Михаилу казалось, что она ревела во время всего процесса дозвона. – Ты получал мои сообщения?

– Да. Отвали. Всё. Не звони мне больше, – Михаил положил трубку.

Анна снова стала дозваниваться. Михаил пару минут скидывал звонки, но потом сдался и ответил.

– Миша, мне так жаль! Я очень хочу вернуться к тебе, – Анна говорила сквозь слёзы.

– Вот что, запомни, запиши там себе где-нибудь. Я тебя ненавижу! Ты меня больше никогда не увидишь в своей жизни. Не звони мне больше никогда! – Михаил был взбешен.

– Миша, Миша… – Анна пыталась что-то сказать.

– Заткнись! – перебил Власов.

Анна хотела вставить фразу.

– Стоп, стоп! Слушай сюда, ты хоть понимаешь, что ты сделала? Ты, ты, у тебя ещё хватает наглости мне звонить! Послушай, – Анна пыталась что-то сказать. – Послушай, всё, стоп! Выслушай меня, вот, если бы ты, когда впервые там трахнулась с кем-то и потом пришла ко мне и сказала, мол, вот Миша я, там, трахнулась с парнем у нас заебись всё, любовь, там, отношения. Я бы понял, что я не удовлетворяю тебя как партнер, осознал, там, всё, мы бы разошлись друзьями. Я бы вам даже денег дал! Но, ты, сука, ты, блядь! Я не говорю о том, что ты меня нагло использовала и жила за счёт моих денег. Я не говорю о том, что я тебя со дна вытащил этой жизни! Ты со своим образованием могла только на панель устроиться работать. И вот, блядь, мне даже этот урод Петров говорил, что, блядь, я мудак, что я общаюсь с такой-то шмарой, потенциальной проституткой. Я говорил ему, нет, ты хорошая, ты, блядь, не такая, ты нормальная, ты исправилась!

Михаил слышал, как Анна уже не плакала, а выла.

– Заткнись! Перестань реветь! – продолжил Михаил. – Понимаешь, ты не только меня обманывала, там, ты всех этих ушлепков обманывала, с которыми спала. Я, да, я – ничтожество! Мне как бы всё равно. Я абсолютно не мужчина. Я серьёзно говорю тебе это! Ты понимаешь, что ты сама себя мучила, всё это время пока мы жили вместе. Ты жила с человеком, которому ты хотела плюнуть в лицо. И сейчас ты снова пытаешься вернуть отношения такой яркой девушки как ты с таким невзрачным человеком как я. Ты понимаешь как это, блядь, не логично?!

– Миша, мне больно. Я была так несправедлива по отношению к тебе, – чуть слышно сказала Анна.

– Нет. Ты была права во всём. Я ничтожество. Давай поговорим с тобой как взрослые люди. Ты взрослая самодостаточная женщина!

– Я всё сделаю лишь бы загладить свою вину перед тобой. Я раздавлена, мне очень жаль. Я люблю тебя, – её голос был тихим и виноватым.

– Врёшь, сука! Ты лживая, циничная и лицемерная тварь! Я тебе не верю. Вот. Поговорим как взрослые люди. Я не понимаю, зачем ты шлёшь мне эти слезливые сообщения. Я тебя никогда не прощу, понимаешь? Я тебя ненавижу! Ты меня больше никогда не увидишь в этой жизни! Это значит, что тебе следует найти себе другое ничтожество, чтобы жить за его счёт. Хотя, теперь ты – взрослая и самодостаточная женщина. Я прописал твою маму в своей старой квартире в Питере, я прописал тебя в этой квартире, где ты сейчас находишься. У тебя есть работа. Теперь ты можешь позволить себе иметь любого кого хочешь. Понимаешь? Тебе больше не нужно будет мучать себя, проживая с человеком, которому хочется плюнуть в лицо. Вот. Прости меня и постарайся понять. Надеюсь, ты сможешь пережить всё это, – закончил Михаил.

– Блин…, – Анна недоговорила, Михаил положил трубку.

Она больше не звонила.

Власов собрал вещи, мысленно попрощался с домиком и отправился в путь. Ему удалось купить билет на электричку без наличия у себя документов. На вокзале Михаил не обнаружил особой активности милиции по отношению к нему, хотя на нём было обвинение в педофилии. Власов выглядел как совсем обычный россиянин с уклоном в бомжи. На нем была та старая меховая куртка, китайские меховые штаны, армейские ботинки и меховая шапка. Таких людей как Власов на вокзале были сотни, и ментам было нечего взять с него в плане денег. Так что Михаил без проблем добрался до нужного ему места. Это был ресторан армянской кухни в одном из спальных районов Москвы. Дело в том, что один знакомый Петрову чекист крышевал этот ресторан. Николаю очень там нравилось, ведь еда для него всегда была качественной, свежей и бесплатной. Хотя Петров мог провести сегодняшний день в другом месте, Власов думал об этом, этот ресторан был самым вероятным его местонахождением. Михаил не ошибся. Машина Николая стояла на парковке. Теперь Власову нужно было найти место, откуда можно было совершить убийство. Он хотел забраться на крышу девятиэтажного дома, с которой можно было хорошо видеть парковку. Он обошел пару парадных пока не нашел ту, в которой вход на крышу был открыт. Михаил боялся высоты, он собрал винтовку и постелил покрывало на полу, чтобы было не холодно лежать.

Если бы он собрался убивать Петрова на день раньше или на день позже, то у него бы ничего не получилось. Он мог убить Петрова только сегодня. В день защитника отечества. Это был один из самых беззащитных для России дней. Ведь большинство потенциальных защитников отечества в этот день занимались алкоголизмом. Как и охрана Петрова. Машины охраны на парковке не было. Власов понял, что ему сильно повезло со всей ситуацией, но ещё нужно было сделать дело. Он лёг на настил и приготовил винтовку к стрельбе. Через оптический прицел он рассмотрел предполагаемую машину Петрова. Это был неприлично большой тонированный джип. Власов стал ждать. Первый час вроде бы прошел нормально, потом Власову захотелось пить, он выпил минералки. Михаил продолжил ждать. Темнело, Михаилу хотелось есть. Власов достал мобильный, чтобы узнать время, но телефон разрядился. Михаил внезапно разозлился на Анну. Ожидания понемногу стали переходить в паранойю. И когда он уже был готов полезть в сумку за тушенкой, появился Петров. Власов резко взял в руку винтовку. Он вышел из ресторана в сопровождении двух девушек. Разодетой блондинки и скромно одетой, но красивой шатенки. Петров был сильно пьян, шатенка поддерживала его при ходьбе. Михаил прицелился.

– Или он меня или я его. Никогда не думал, что доживу до такого дня. Ну что, тварь я дрожащая или право имею? – подумал Власов.

Михаил целился в голову. У него было пару секунд, пока Петров садился в машину. Его палец был на курке, тут он внезапно подумал о том, правильно ли он поступает. Он колебался. Внезапно он вспомнил, как Анна плюнула ему в лицо. Ярость охватила его, он нажал на курок. Последовал громкий хлопок, пуля попала Николаю в живот. Он свалился на землю вместе с девушкой. Блондинка тут же кинулась к красной Мазде, припаркованной возле джипа Петрова. На полпути она сломала каблук и упала, потом быстро сняла с себя туфли и продолжила бегство.

– Куда бежишь, блядь? Вызови скорую! Вызови скорую, сука! – кричал Петров.

Власов разозлился. Он решил сделать ещё выстрел и намеренно взял немного выше. Второй выстрел дался Власову легче. Он снова попал в живот Николаю.

– Как из этого вообще могли кого-то убить? – думал Власов.

Власов понял, что он не сможет попасть Петрову куда надо. Михаил надеялся, что Николай умрет от последствий. Шатенка хотела затащить раненного Петрова в ресторан, Михаил рассмотрел её через прицел. Скорее всего, она была обычной русской девушкой из глубинки, которой повезло или не повезло родиться красивой. Она попала к Петрову через каких-нибудь специалистов по торговле мохнатым золотом. Девушка тщетно пыталась сдвинуть с места массивное тело Николая. Власов захотел снова выстрелить в него, но боялся задеть девушку. Она ведь ничего ему не сделала.