Нянечка для соседей

— Я могу…

Я выхватываю ключи из ее не сопротивляющихся рук.

— Иди, — говорю я снова. Я ни за что не позволю ей запереться в своей квартире. Она может не впустить нас. Мы должны докопаться до сути.

Она мгновение колеблется, но Сайрус кладет руку ей на спину, направляя в коридор, и она позволяет ему увести себя. Я смотрю, как она уходит, потом вставляю ключ в замок и открываю дверь.

Ее квартира — сущий бардак. В раковине полно грязной посуды, на полу разбросана нестиранная одежда. Постель не заправлена и окружена скомканными клубками салфеток. Она либо болела, либо плакала.

Беспорядок не вызывал бы у меня такого беспокойства, если бы она была неряхой, но эта девушка разложила всю одежду Ками по цветам радуги и заполнила морозильную камеру тщательно промаркированными баночками с домашним детским питанием. Она вряд ли стала бы так жить, если бы только физически не могла заставить себя убираться.

Тяжело сглотнув, я иду выкладывать покупки на стол. Распаковываю туалетный рулон, обезболивающие, шесть банок супа и три бутылки вина. Раскладывая продукты, я не могу не заметить, как пуст ее холодильник. В нем практически ничего нет, и все, что в нем осталось, уже просрочено. Я осторожно достаю контейнер из-под китайской еды на вынос, который покрылся плесенью, и выбрасываю его в переполненное мусорное ведро.

Когда я захожу в ванную, чтобы оставить туалетный рулон, на полу валяются влажные, испачканные мылом полотенца, а мусорное ведро переполнено еще большим количеством скомканных салфеток. Во всей квартире пахнет сыростью и затхлостью, как будто она несколько дней не открывала окно.

Я не понимаю, что могло произойти. Кто-то умер? Она внезапно впала в депрессию?

С замиранием сердца я возвращаюсь к входной двери. Проходя мимо стола, я замечаю ее телефон, лежащий под грудой нежелательной почты. Я поднимаю его, нажимаю кнопку «домой», но экран остается черным. Может быть, он сломан? Если да, то я, наверное, смогу его починить. Засовываю телефон в карман, чтобы посмотреть на него позже, и выхожу из квартиры, закрыв за собой дверь.

Когда я возвращаюсь в свою квартиру, настроение у меня пугающе мрачное. Бет стоит посреди гостиной и обнимает Ками. Кажется, что она вот-вот разрыдается. Ками, в свою очередь, выглядит взволнованной. Она все время пытается прижаться к шее Бет. Сайрус опирается на барную стойку, на его лице написано разочарование. Себ ходит по комнате со стиснутой челюстью.

Он поворачивается ко мне, когда я тихонько закрываю за собой дверь.

— Она не хотела говорить, пока ты не придешь.

— Я не хочу повторять все дважды, — шепчет Бет.

Я делаю шаг к ней и раскрываю объятия. Что бы она ни собиралась нам сказать, я хочу обнимать ее, пока она это делает. Я уже несколько дней умираю от желания прикоснуться к ней.

Мое сердце слегка разбивается, когда она отступает назад, прижимая Ками к груди, словно щит.

— Ну? — рявкает Себ. — Он уже здесь. Так что говори.

Она опускает голову.

— Что ты хочешь знать? — бормочет она.

— Что с тобой происходит? Почему ты съезжаешь? Или, может быть, тебе стоит начать с того, какого черта ты игнорируешь наши звонки? — Она ничего не говорит, поглаживая косичку Ками.

Себ хмыкает.

— Ты хоть представляешь, как мы волновались? Мы думали, что с тобой что-то случилось! Ты не можешь просто ни с того ни с сего прервать с нами связь! Мы думали, что ты заболела! Или умерла! Тебя могла сбить машина! Кто-то мог вломиться в твою чертову квартиру!

— Себ, — начинаю я, но он качает головой, взгляд у него дикий.

— Нет, это не нормально. Ты нас до смерти напугала. Как, черт возьми, ты могла видеть сообщения, которые мы тебе посылали, и не отвечать? Неужели тебе и правда наплевать на нас?

— Я не хотела, — говорит она. — Мне очень жаль. Я потеряла свой телефон.

Я достаю мобильный из заднего кармана и аккуратно кладу его на журнальный столик.

— Он лежал у тебя на столе, — тихо говорю я. Она смотрит на него, глаза блестят. Лицо Себа темнеет от ярости.

— У тебя на столе, — повторяет он. — Где черт возьми ты его искала, в холодильнике? В унитазе? Или ты просто игнорировала нас…

— Заткнись! — взрывается она. — Просто… заткнись. Пожалуйста. Я не могу думать, когда ты кричишь на меня.

Себ замолкает. Мы все смотрим, как Бет тяжело опускается на диван, прижимаясь поцелуем к голове Ками.

— Мне очень жаль, — тихо говорит она. — Я не хотела вас пугать. Это последнее, чего я хотела.

Я решаю начать с самого начала.

— Что-то случилось, — говорю я, присаживаясь рядом с ней. — В голосовом сообщении, которое ты нам прислала, ты звучала расстроенной.

Она кивает, делая глубокий вдох.

— Я… я ходила к врачу, — начинает она.

Сайрус напрягается.

— Ты в порядке? Ты больна?

Она качает головой.

— Я в порядке. Но у меня не было месячных, и я подумала…

Себ поворачивается к ней лицом.

— Ты беременна? — требует он.

— Нет, — огрызнулась она. — Я не беременна.

— Ох. — Его плечи расслабляются. — Тогда в чем же дело?

Она открывает рот. Снова закрывает его. Качает головой. Я с ужасом наблюдаю, как слезы начинают литься по ее щекам и пропитывают мягкие волосы Ками. Сайрус, Себ и я обмениваемся взглядами.

— Ты была беременна? — догадываюсь я. — Что-то случилось? Ты потеряла ребенка? Или ты…

— Я никогда не была беременна, — полукричит она, фактически затыкая мне рот. Ками смотрит на нее широко раскрытыми глазами, а потом начинает громко плакать. Лицо Бет сморщилось.

— Мне очень жаль, — бормочет она, прижимая Ками к груди. Еще больше слез стекает по ее лицу. — Боже, мне так жаль, пожалуйста, не плачь. — Она трется щекой о голову Ками и целует ее кудри. — Пожалуйста, пожалуйста, не плачь.

Ками только сильнее плачет, ее руки сжимаются в маленькие кулачки.

Бет переводит дыхание, смотрит на ребенка, лежащего у нее на коленях, и тут же окончательно падает духом.

ГЛАВА 66

БЕТ

Как только я начинаю плакать, я просто не могу остановиться. Не получается. Мне было так больно всю последнюю неделю, и теперь, когда у меня, наконец, появилась возможность кому-то рассказать, я настолько задыхаюсь от эмоций, что не могу вымолвить ни слова.