Няня для волшебника
Шрифт:
— Когда тебе будет грозить опасность, сердолик побелеет, — сказал продавец. — Вспомни тогда Нгози Благословенного и шесть его хвостов, и шнурок подскажет тебе путь.
— Спасибо, — ответила я и благодарно пожала протянутую ладонь. — Спасибо вам и удачи.
— Иди, сноловец! — произнес продавец и нырнул за ширму.
Среди покупок, сделанных Мартином, были квадратные слитки заговоренного серебра, какой-то изящный механизм, отдаленно похожий на разобранные часы, и пакет с оранжевой пыльцой. Два крупных бриллианта, упакованные в бархатные мешочки, сейчас
— Тебе помочь с артефактом или ты справишься сам?
Мартин пожал плечами.
— В артефакторике что-то поменялось за время моего сна?
— Нет, — ответил Бруно. — Принципы все те же, меняются лишь какие-то детали. Пришлю тебе «Вестник хаалийской артефакторики», если хочешь.
— Пришли, — согласился Мартин. — Пожалуй, стоит на него снова подписаться. Я справлюсь, Бруно, спасибо.
Волшебник улыбнулся и, пожав Мартину руку на прощание, посоветовал:
— На всякий случай, если ты забыл: хаалийские зимы очень суровы, а твоя помощница одета не по сезону. Купи ей что-нибудь потеплее этого лепесточка.
Мороз давным-давно стиснул меня в студеных объятиях, и я думала лишь о том, чтобы поскорее вернуться домой и выпить пару чашек горячего чая. Мартин негромко рассмеялся.
— И верно! — воскликнул он. — Спасибо за подсказку. Магазины Литтона еще открыты на Морском?
Бруно кивнул и вдруг залихватски подмигнул мне.
— Открыты, я вчера заезжал туда за новым пальто. И ты не трать времени, а то будешь иметь сосульку вместо девушки.
Павля, мой супервайзер в колл-центре, сказал бы, что шутка звучит очень двусмысленно.
Бруно махнул нам на прощание, и через несколько мгновений мы уже садились в экипаж. Кучер, который открывал нам дверь, сообщил:
— Все прогрето, милорд!
В экипаже действительно было тепло и уютно. Я устроилась на скамеечке и протянула Мартину руку со шнурком:
— Посмотри, что мне подарили.
Он взял меня за запястье и некоторое время оценивающе рассматривал шнурок. А я смотрела на Мартина и понимала, что не хочу, чтоб он выпускал мою руку. Пусть бы так и держал ее дальше, у него были теплые сильные пальцы, и от прикосновения в душе тоже становилось тепло и как-то правильно.
— Легкие защитные заклинания, — наконец, сказал Мартин и все-таки выпустил мое запястье. — Это Мафуза? Его плетение.
— Он не назвался, — ответила я. — Чернокожий человек, его лавка была слева от лестницы.
Мартин понимающе кивнул.
— Да, Мафуза. Хороший маг, пусть и необученный. Когда-то я спас его дочь.
— Он так и сказал, — промолвила я. — А еще — что однажды этот шнурок защитит меня и подскажет мне путь.
Мартин снова качнул головой. За окошком проносилась столица — светлый, торжественный город, настолько красивый и легкий, что захватывало дух.
— Будем надеяться, что это тебе не понадобится, — улыбнулся Мартин. Он старался держаться спокойно и не подавал виду, что его что-то тревожит, но я прекрасно понимала, о чем он думает.
Вряд ли Ингу сильно обрадует тот факт, что муж, которого она хотела убить, жив и здоров. И либо она снова попробует его устранить — просто ради упреждающего удара, чтоб Мартин
не успел начать расследование ее причастности к своему сну, либо захочет помириться, потому что старая любовь якобы не ржавеет.И поди знай, что тут лучше!
— Ты ведь думаешь об Инге, — осторожно сказала я. Мартин посмотрел на меня так, словно хотел высказаться по поводу того, что не нужно совать свой нос не в свое дело, но потом просто кивнул и ответил:
— Да. Мне пока трудно об этом не думать. Понимаешь, — он угрюмо посмотрел в окно, на колоссальный памятник какой-то царице, и продолжал: — По моему восприятию, всего неделю назад я был счастлив в чудесном браке. А теперь выяснилось, что любимая меня бросила, да еще и убить хотела. Так что о ней трудно не думать.
— А ведь у нее вполне хватит наглости прийти к тебе в гости, — заметила я. — Дескать, люблю, осознала свои ошибки, прости и давай будем вместе.
Мартин взглянул на меня и вдруг рассмеялся.
— Похоже, у вас частенько так бывает, — произнес он. — Ты говоришь об этом со знанием дела, невинная дева.
— Я прочитала много книг, — сказала я, вспомнив, как сидела в комнате с очередным открытым романчиком на коленях и пыталась не свихнуться от того, что бабушка за стеной орала и проклинала меня. Благородные рыцари и прекрасные дамы с книжных страниц тогда просто не дали мне кинуться в окно.
Мартин понимающе кивнул.
— Да, она может прийти, — он задумчиво дотронулся до кончика носа, словно пытался представить Ингу в гостиной. — Другой вопрос, что я не буду с ней разговаривать. Все кончено, все в прошлом, и пусть будет благодарна, что я сейчас еду в магазин за шубой для тебя, а не за следователем королевского приказа для нее.
— Следователь не помешал, — хмуро заметила я, и в это время экипаж остановился. Открылась дверь, впуская морозный воздух — похоже, на улице стало еще холоднее.
— Приехали! — заявил кучер. — Прямо к дверям подогнал!
У меня никогда не было шубы — я всегда обходилась пуховиками. И денег нет, и незачем выглядеть самой богатой в маршрутке или трамвае. Я никогда не смотрела в сторону шуб, не впуская их в свой мир и закрываясь от них спокойным равнодушием, но сейчас, когда мы с Мартином вошли в магазин, вдруг удивленно замерла, глядя на сверкающие переливы меха. Теперь я будто бы снова попала в другой мир — яркий, легкий, искрящийся, мир, в котором можно быть по-настоящему красивой и желанной. К нам уже спешил продавец, чопорный господин с таким важным видом, словно в магазин заходили как минимум принцессы, а не такие, как я. Мартин равнодушно посмотрел на него и сухо произнес:
— Вернейский соболь для миледи.
Продавец всмотрелся в Мартина и тотчас же изменился в лице.
— Милорд Мартин… ох, простите, не узнал вас. Простите великодушно, — он обернулся ко мне и произнес: — Миледи, пройдемте в примерочную. Буквально вчера к нам привезли новую партию, я как раз придержал шубку вашего размера.
Когда я вскоре вышла к Мартину и посмотрела в высокое зеркало рядом с ним, то снова не узнала себя в светловолосой красавице, тонувшей в легком меховом облаке. Шубка была теплой, она невесомо опустилась на меня, окутав мягкими объятиями, и я вдруг растерянно подумала, что… красива.