Няня особого назначения

Глава 7

Честно, я ожидала чего угодно от регента. Что он опять на меня вызверится. Что просто захлопнет дверь перед носом, типа иди сама разбирайся со своими проблемами. Но… где-то в глубине сознания все-таки жила надежда, что он не такой засушенный сухарь, каким хочет казаться. Возможно, поэтому я и пришла именно к нему. А еще потому, что он тут главный и может обеспечить моей крошке все самое лучшее напрямую, минуя посредников.

— Зайдите, — говорит, пропуская меня внутрь.

Я тихонько захожу, стараясь не побеспокоить поверхностный сон дочери, задремавшей несколько секунд назад после особо сильной рвоты.

— Арвия, можешь идти, — говорит регент той самой брюнетке, которая сидит даже не шелохнувшись.

— Но Ваше Высочество, мы же… — она красноречиво замолкает, кося глазами на постель.

— Мне нужно повторять?

Вот реально, спросил, как ледяной водой окатил. Даже мне холодно стало. Барышня скукожилась и, сделав обиженное лицо, быстренько вышла, оставив дверь приоткрытой. Рыкнув, регент плотно закрывает дверь и поворачивается ко мне:

— Быстро и подробно: что происходит? Почему вы решили, что ребенок отравился?

— Потому что Даша распрощалась со своим ужином. Причем больше шести раз за эти два часа. У нее температура, которую я не могу сбить даже сильным жаропонижающим. Она отказывается пить и вообще…

— А это не может быть какая-то болезнь? Я не знаю… дети же часто болеют.

— От болезни не наступает так быстро обезвоживание. Посмотрите на Дашу, она выглядит так, словно болела несколько дней, а прошло всего два часа. Я думаю… — начинаю говорить и замолкаю.

— Говорите!

— Я не уверена, но мне кажется, ее отравили.

— Что за ерунда? Это просто маленький ребенок. У нас не травят малышей! Ладно, давайте оставим разговоры на потом, сейчас важнее стабилизировать вашу дочь.

Я могу только кивать в ответ на эту здравую мысль. Лекарь приходит очень быстро. Все тот же старичок, который дал мне тоник для лица. Мы укладываем Дашу прямо на кровать хозяина комнаты, и лекарь ее осматривает. Потом он спаивает моей дочери несколько разных настоев, после которых она перестает тяжело дышать, а температура понижается.

— Что с ней? — спрашиваю позже, когда лекарь отходит от кровати и собирается уходить.

— Не волнуйтесь, теперь ей будет лучше. Вы были правы, это отравление. Ваша дочь съела что-то, что не принял ее детский организм, вам нужно лучше следить за ребенком.

— То есть никакого яда, или еще чего… — договорить мне не дают.

— Нет! Просто пищевая непереносимость. Она что-то съела, что ее организм отторг. Как у вас тут с питанием?

— Ну… мы часто едим одно и то же. Только иногда ее меню отличается от моего, а еще у меня еда более острая.

И тут я вспоминаю, как оттягивала Дашу от своей тарелки. Я думала, они ничего не успела съесть, а оказывается, успела. И поэтому ей было плохо. Действительно, нужно лучше смотреть за ребенком. Лекарь уходит, выдав мне еще несколько разных бутылочек и рассказав, что и когда нужно пить.

— Думаю, нам лучше пойти к себе. Это странно, что мы тут у вас… — говорю, когда мы остаемся с регентом наедине.

— Это не имеет значения, я все равно собирался пойти поработать в кабинете. А вы оставайтесь тут до утра. Выспитесь и пойдете.

— Ага, я видела вашу работу, когда пришла, — забывшись, подначиваю мужчину.

— Вы ошиблись. Это было развлечение, — в тон мне отвечает регент.

Я даже рот открываю от удивления. Надо же. Он может быть нормальным собеседником?

— Что? — спрашивает, накидывая на свои широченные плечи рубашку и застегивая ее.

Даже на секунду жалею, что была так озабочена здоровьем ребенка и не рассмотрела хорошенько полуголого мужчину рядом. Да уж, я неисправима. Прав был мой муж: я — замороженная рыба. Другая бы не упустила возможности.

— А что у вас с лицом? — спрашивает регент уже полностью застегнувшись.

— А что с ним? — переспрашиваю недоуменно и ловлю мужской взгляд какой-то… непривычный.

— Да так… просто я вас не сразу узнал, без пятен.

— Привыкайте. Я очень надеюсь, что этап пятен мы с Грэмом уже прошли и впереди нас ждет…

— Черная зубная паста, жуки в кровати, пиявки в ванной, — перечисляет регент.

Мне кажется, или его глаза весело блестят? Нее-е-е, точно кажется.

— Жуки в кровати уже были, — отвечаю.

— О! И как вы их пережили?

— Прекрасно. Лучше, чем Грэм.

А вот теперь точно глаза регента смеются! Сто процентов!

Регент уходит, а мы, как он и предлагал, остаемся. Немного непривычно находиться в спальне незнакомого мужчины. И хотя он сам ушел, все вокруг навивает какие-то… интимные мысли. Пощупав лоб дочери и убедившись, что он нормальной температуры, облегченно выдыхаю. Даю ей бутылочку с водой. Даша механически, сквозь сон, делает несколько глотков, потом протестующе мычит. Ну уже хоть что-то.

Обложив дочь подушками, укладываюсь рядом, не разбирая кровать, прямо на покрывало, укрываюсь пледом. Но когда ложусь на подушку, слышу едва заметный, но очень приятный запах. Его запах. Хочу встать, перевернуть подушку, но день был длинный и нелегкий, поэтому я засыпаю раньше, чем вообще успеваю пошевелиться.

Ночью несколько раз просыпаюсь проверить, как там Дашуня. Дочь спит, жара нет. Я еще ее немного допаиваю водой и уже под утро вырубаюсь напрочь. Утро меня встречает слюнявыми поцелуями любимой малышки.

— Ма-а-ама, — нараспев произносит Даша, заглядывая мне в глаза.

— Мое солнышко, — улыбаюсь ей и обнимаю довольно хохочущую девчонку.

— Уже проснулись?

Вопрос застает меня врасплох. Я уже и думать забыла, что мы не у себя в спальне. Вздрагиваю и ищу глазами говорившего. Регент стоит возле окна, застегивая, судя по всему, новую рубашку. Концы его волос еще слегка влажные. Душ принимал? Интересно, где он спал эту ночь? Понятно, что во дворце куча свободных спален, но…

— Я распорядился, чтобы с сегодняшнего дня за вами был закреплен один повар. Он будет готовить, он же будет приносить. Если что — он понимает риски.