Няня особого назначения

— А что вы там готовили? — спрашиваю я уже позже, когда дети уходят, а мы с регентом остаемся убрать посуду и вытереть столы.

— Это наше традиционное блюдо, — отвечает мужчина и ставит передо мной большую тарелку с уже открытой крышкой.

Арома-а-ат просто божественный. Крупные сочные куски мяса в какой-то подливе, зелень и незнакомые овощи. Я даже наевшаяся до отвала, чувствую, как у меня начинает выделяться слюна.

— Я покажу как нужно есть, — говорит регент.

Отрывает небольшой кусочек лаваша, набирает ним мясо из тарелки и кладет в рот, жуя с довольной мордой, как сытый кот.

— Руками? Столовых приборов…

— Нет. Только руками. Я покажу.

И снова набирает мясо, только в этот раз подносит к моему рту. У меня есть выбор: отказаться или согласиться. Рэнульф не торопит, просто ждет. Но так смотрит… как кот на мышь. Что-то у меня сегодня стойкие ассоциации в отношения регента и хитропопого домашнего любимца. Ладно. Это же не страшно? Если я попробую из его рук. Я видела, он их мыл несколько раз. В общем…

Открываю рот и тут же получаю взрыв разнообразных вкусов на своем языке. Слишком поспешно смыкаю губы, нечаянно прихватив мужские пальцы.

Глаза Рэнульфа вспыхивают, а кожа опять становится красноватой.

— Какой вкус? — спрашивает мужчина хриплым, очень низким голосом.

— Очень вкусный, — отвечаю.

— Нет КАКОЙ вкус?

Мне даже немного неловко становится от того, как напряжен регент, ощущение, что он сейчас стол сломает.

— Немного острый и сладкий. И… словно фрукты есть. Но их же нет?

— Фруктов нет, — выдыхает Рэнульф, моментально расслабляясь.

Потом встает и уже уходя, говорит:

— Благодарю за сегодняшний день.

Я какое-то время озадаченно сижу, потом встаю, обхожу стол, чтобы задвинуть стулья и натыкаюсь взглядом на четыре длинные, глубокие борозды на столешнице снизу, ровно в том месте, где сидел регент. Это же не он сделал?

Задумчиво выхожу из кухни, едва не столкнувшись с высокой, дородной женщиной, голова которой украшена черными загнутыми рогами.

— Простите, — говорю, пытаясь обойти крупную даму.

— Новая няня? — спрашивает, не сдвигаясь и не освобождая мне проход.

— Да, — отвечаю. — Меня Алена зовут.

— А я — Клотильда, главная королевская повариха, — сообщают мне с гордостью. — А что вы тут готовили? Небось всю кухню грязной оставили?

И пропихивает меня своими телесами обратно в комнату.

— Нет, мы все убрали, — отвечаю. — Позвольте пройти, меня дети ждут.

— Да не ждут они. Его Величество гоняет эту твою маленькую повозку с малышкой по парку. Она визжит и гудит, он тоже что-то там вопит, так что не мешай детям. Поиграют и подружатся, если не будешь рядом маячить. Ты мне лучше расскажи, чем тут у вас пахнет? Неужто дахеэдру готовили? Или мой нюх меня обманывает?

— Ничего такого мы не готовили. Я учила королевских особ шаверму делать.

— Это еще что за дикое название? Не отравила хоть? — повариха придирчиво на меня смотрит.

— Нет, конечно. Это вполне съедобное блюдо. Хотите и вам покажу? — честно говоря, я спрашивала чисто из вежливости и никак не ожидала, что повариха согласится.

— А вот и хочу. Давай, учи, няня Алена, — говорит Клотильда, закатывая рукава платья и повязывая передник.

Приходится мне опять показывать и рассказывать как готовить шаверму. Повариха схватывает все на лету, но оно и не удивительно. Иначе кто бы ее назначил главной, если бы она не умела готовить и учиться новому.

Уже когда заворачиваем лаваш, Клотильда спрашивает:

— А вы сегодня только шаверму ели? Может, сложить тебе с детьми еще что перекусить?

— Нет, мы наелись, благодарю. Его Высочество тоже что-то готовил, но ели это только мы с ним. Впрочем, не столько от голода, сколько мне хотелось попробовать ваше традиционное блюдо.

— Традиционное? Высочество так и сказал? Традиционное? — Клотильда переспрашивает слегка улыбаясь.

— Именно так и сказал, потому я и попробовала. Есть уже не хотелось. А вот приобщиться к культуре — я не против.

— О, милая моя, ты теперь очень сильно приобщишься к культуре, это точно.

Мне кажется, или в голосе поварихи звучит… не могу понять…

— Это же неплохо, да? Мне ведь тут еще долго работать и жить.

— Это чудесно, тебе понравится у нас. А Рэнульф сделает все возможное, чтобы не только понравилось, но и полюбилось.

— А причем тут Его Высочество? Клотильда, я что-то не понимаю…

— Прости, заболталась я с тобой. Обед готовить нужно было уже давным-давно. Захочешь как-нибудь еще поболтать — заходи, а пока — ступай…

Договорить она не успевает, кухня наполняется помощниками поваров, поварятами, простыми кухонными рабочими. Грохот кастрюль, стук ножей. В общем, мне становится ясно, что пора уходить.

Зову детей, и мы все вместе снова идем гулять. На этот раз — в сад. Грэм обещал мне экскурсию, а я и рада не сидеть в четырех стенах.

Мы как раз гуляем по очень красивой аллейке, когда к нам навстречу выходит учитель каллиграфии лорд Говелиц. Сначала его лицо выражает удивление, он явно не планировал нас встретить, но в следующую секунду он поджимает губы и говорит:

— Ваше Величество? Не ожидал вас тут увидеть. Мне сказали, что вы больны, но я вижу, вы в добром здравии.

То есть, он сейчас что? Позволяет себе обвинять короля во лжи? Не слишком ли обалдел этот лорд?!

— Его Величество не обязан обсуждать проблемы здоровья с теми, кто не входит в близкий круг доверенных лиц, — говорю учителю каллиграфии. — Более того, я могу ошибаться, но мне кажется, вы нарушаете все правила хорошего тона и этикета по отношению к нам, лорд Говелиц.

— С выскочкой, подобной вам, я вообще не намерен разговаривать! — повышает голос на меня.

— Ну вот и не разговаривайте, — говорю спокойно, беру Грэма под руку и толкаю коляску мимо учителя, едва не наехав на его ноги.

— Нахалка! — визжит Говнелиц, но видимо, боится ответа, потому что тут же, не оглядываясь, резво припускается по аллейке.

— Думаешь, пошел жаловаться? — грустно спрашивает Грэм.

— Думаю, нам стоит проследить, куда так целенаправленно побежал твой учитель, — отвечаю, подмигивая.

— А это идея, — мой воспитанник моментально разворачивает коляску под довольное улюлюканье Даши, и мы бежим вдогонку за Говелицем.