Ныряльщица за жемчугом

— А хозяева зачем соглашаются пускать себе в дом чужого человека? Мало ли, что я там у них натворю? — удивленно спросила Надя.

— Захочешь квартиру спихнуть — еще и кота к себе пустишь, — меланхолично отозвался Аскольд. — Многие, кстати, на пробную ночь их берут с собой. Коты вроде как негатив чуять умеют.

— Да она меня просто пошлет!

— А спрос карман не тянет, — усмехнулся Аскольд.

Глава четвертая

Изабель опешила только в первую секунду:

— Вы хотите переночевать в моей квартире?! Еще до сделки? А разве так делается?!

И Надежда (внутренне обмирая) соврала:

— Обычная практика. Если, конечно, хозяевам скрывать нечего. И вам тоже неплохо. Подзаработаете. Мы долларов сто заплатим, как за ночь в отеле.

— А если вы мне — за несчастный стольник — квартиру спалите?

— Так все продумано! — вдохновенно (со слов риелтора) запела Надежда. — Мы на такой случай оставим залог. Большой. Ну, и дальше — если нам квартира подойдет — деньги останутся вам. Как аванс за жилплощадь.

— Это Дима придумал? — вдруг спросила Изабель.

— А это имеет значение? — ледяным тоном парировала Митрофанова.

— Нет, нет, не имеет, конечно, — немедленно пошла на попятный красавица, — я просто так спросила, для поддержания разговора. Что ж, если надо — приезжайте. Давайте… давайте, знаете, когда? Сегодня!

— Так сразу?

— Ну, или тогда мне надо свое расписание посмотреть на следующую неделю, — важным тоном ответила Изабель. — А сегодня я как раз в гости иду. С ночевкой. Очень удачно все складывается. Ну что, приедете?

Надя и не ожидала, что все окажется настолько просто. И с Димкой свою затею даже не обсуждала. Впрочем, Полуянов — авантюрист по натуре, любым событиям, что выбиваются из канвы, искренне рад. Надо только сделать так, чтобы они с Изабель не пересеклись. Ни на секунду.

Поэтому Надежда Димочке не стала звонить, сама собрала его зубную щетку, шампунь, бритвенные принадлежности, белье, чистую рубашку. И без четверти семь вечера явилась в академический дом.

— А Дима разве не с вами? — разочарованно прокудахтала Изабель.

Вот негодяйка!

— Изабель, — сердито произнесла Надя, — я вас предупреждаю. Пока по-хорошему. Оставьте Диму в покое.

Мулаточка отпрянула с обиженным лицом и забормотала:

— Надя, да вы что, ревнуете? Даже не смейте! Я никогда себе ничего не позволю, вы с Димой — такая замечательная пара!

Но глазищи (ух, красивые, голубые!) воровато забегали. А сама — типичная лиса! — заюлила, начала льстить:

— И вообще, почему вы такая в себе неуверенная? Дима вас любит, это за километр видно!

«Только до сделки, — будто заклинание, повторила про себя Митрофанова. — Только до сделки. Продержаться неделю — и не выцарапать ей глаза».

— И вообще мне ваш Дима не нужен! Я, — продолжала оправдываться Изабель, — чтоб вы знали, иду на свидание! К мужчине! И собираюсь у него ночевать!

…Надя с облегчением захлопнула за красавицей дверь, прошла в гостиную, плюхнулась на диван. Все, враг временно отступил, можно и Полуянову звонить.

Но Димкин телефон не ответил.

Надя взглянула на часы: пятнадцать минут восьмого. Он в метро, что ли? Да нет, сегодня вроде на машине собирался ехать.

И тут же мелькнула параноидальная мысль: что Полуянов вот сейчас, в данную минуту, подхватил у подъезда Изабель и целуется с ней в своем авто. Фу, Надька, прекрати себя накручивать! Мало ли какие у Димы дела. Освободится, увидит неотвеченный вызов и перезвонит. А она пока что квартиру осмотрит.

Истинная хозяйка первейшим делом отправилась бы исследовать кухню, однако Надю почему-то неведомой силой повлекло в спальню. Робко остановилась перед широченной кроватью (у них с Димой — на двоих! — лежбище было куда скромнее).

Наискосок, в оконной нише, стояло трюмо, одно из его зеркал оказалось направлено на сексодром, и Митрофанова — очень отчетливо! — увидела в нем себя. Полноватую. С сутулинкой. С очень обычными лицом, глазами, волосами. Что только Дима в ней нашел? И насколько хватит его любви? Нет, лучше даже не думать об этом!

Отвернулась от злого зеркала, хотела выйти из спальни — но вместо этого зачем-то подошла к шкафу, открыла один из ящиков. Там обнаружился целый ворох эффектных стрингов. Размера S. На два меньше, чем у нее. Митрофанова сглотнула. Выдвинула следующий ящик — чулки, тонюсенькие (практичная Надя себе такие никогда не покупала — слишком быстро рвутся). А в самом нижнем отделении — целый склад босоножек и туфель, на огромных, явно не приспособленных к беготне на выживание каблуках. Понятно, что подошва у таких протирается после первого же выхода в свет — но все равно, до чего красиво!

Одни туфельки — домашние, с милыми помпончиками (но при этом на изрядной шпильке) Надя не удержалась, решила примерить. И — позорно не влезла. Вот напасть! Ростом Изабель ее куда выше, а ножка — будто у Золушки. Настроение окончательно испортилось. И Полуянов все недоступен, хотя давно время ужина.

Кстати, о еде. Димка-то — когда он придет! — наверняка будет ужасно голодный. Быстренько сбегать в магазин? Или обнаглеть — и посмотреть, что у Изабель имеется в холодильнике?

Однако тот оказался впечатляюще пуст. Лишь засыхал объедок обезжиренного сыра и мисочка с салатом имелась (трава и одинокий помидорчик). Можно, конечно, быстренько прикупить кусок мяса (магазин в соседнем доме), но удобно ли хозяйничать в чужой квартире?

Придумать, как поступить, Митрофанова не успела. Затрезвонил телефон. Димка. Даже не поздоровался. Недовольно спросил:

— Ты чего названиваешь?

— Димуся, да я тебе просто сказать хотела, чтобы ты домой не ехал, — проворковала Надя.

— Это почему еще? — возмутился Полуянов.

— Нас Изабель в гости ждет.

— Чего?

Надя быстренько описала ситуацию.

— Ну Изабель! Ну чудила! Вот так просто взяла — и разрешила переночевать? Смелая девушка! — опешил журналист.

— Видно, очень нужно ей свою квартиру продать, — задумчиво сказала Надя. — Так что приезжай быстрей. Будем вместе скрытые дефекты выявлять. И пиццу по дороге купи, пожалуйста. Здесь есть совсем нечего.

Сразу, как перекусили, Надя попыталась отправить Полуянова в ванную — проверять состояние труб. Однако тот отмахнулся:

— Даже смотреть не буду. Если тут проблемы и есть, они совсем в другом.

И отправился бродить по квартире. Разглядывал магниты на холодильнике, внимательно изучил содержимое небольшого книжного шкафчика. Надолго застрял перед обрамленной в серебряную рамку фотографией на стене гостиной, на которой была изображена Изабель в купальнике, в непринужденной позе, улыбающаяся с напускной беззаботностью. А фоном — снег, иссиня-морозное небо, черная прорубь.