Ныряльщица за жемчугом

А тот, вместо того чтобы обидеться, с восхищением языком зацокал:

— Ох, ничего себе у нас семья! Настоящие итальянские страсти!

— Семья?! Дима, когда у людей семья, муж бережет жену. И никогда не умчится в пять утра по звонку какой-то профурсетки!

— Я, что ли, на свидание поехал? — в свою очередь возмутился Полуянов и ринулся в контратаку: — Ты прекрасно знаешь, что я по профессии не бухгалтер, а журналист, причем не гламурненький. А горячие темы до девяти утра, пока откроются офисы, не ждут.

— Когда ты уезжал по работе, я слова поперек не говорила. Ни разу, — тяжело вздохнула Надя. — Еще и провожала тебя, тормозок собирала.

— Ну, могу тебя заверить, что я и сегодня поехал на место преступления, а вовсе не в ресторан. — Полуянов сделал значительную паузу — видимо, ждал, что Надя начнет расспрашивать, однако девушка промолчала, и ему пришлось продолжить: — Изабель мне тему подкинула — исключительно интересную! А что она сама симпатичная, я виноват, что ли? Но ты меня знаешь. Я неземной красотой только на расстоянии любуюсь, сидя у твоих ног, как верный пес.

— Ладно, Мухтар, сказки мне не рассказывай, — буркнула Надя. — У моих ног он сидит! Просто Изергиль твоя хвостом повертела — и все. Вот ты и вернулся. С позором.

— На-адя, ну что ты глупостей себе напридумывала! Я миллион раз тебе говорил: фотомодели — не мое. Я — знаток и ценитель женщин умных, глубоких… Таких, как ты!

Что ж. Надя притворилась, что готова сменить гнев на милость. А когда Полуянов доверчиво склонился над ванной, резко дернула его за предплечье, и журналист, как был в рубашке и джинсах, полетел в мыльную воду, а она быстро выскочила из ванны, накинула прямо на мокрое тело халатик и сбежала на кухню. Прошла в коридор, понюхала полуяновскую ветровку. Пахнет не духами — почему-то болотом.

Ее по-прежнему захлестывали обида и ревность. И ощущение, что сама виновата, — разбаловала она Димку. Давно надо было вместо того, чтоб плясать вокруг, обихаживать, создавать уют, устроить Полуянову жизнь как на пороховой бочке. Чтоб знал: удерешь посреди ночи — сразу расстрел.

Ну, никогда не поздно начать. Совсем расстаться из-за выходки журналиста — это, наверно, слишком. Но сухую одежду она ему не принесет. И завтрак готовить не будет.

Полуянов вышел из ванной как ни в чем не бывало. В полотенце завернулся, будто в тунику, и сразу к кофеварке, наркоман несчастный. А пока тройной эспрессо готовился, светскую беседу завел:

— Ну что, Надюшка? Поругалась, пар выпустила? Давай теперь о делах насущных поговорим. Как тебе понравилось наше новое гнездышко?

— Ты еще спрашиваешь?! — разозлилась она.

— Да, я все понял, мое непристойное поведение испортило первое впечатление. Но давай пока оставим его — то бишь поведение — за скобками. Как тебе общая атмосфера в квартирке? Ничего не раздражало? Спалось хорошо?

— До пяти утра — прекрасно, — с сарказмом откликнулась Митрофанова.

Он никак не отреагировал на ернический тон подруги и с задумчивым видом продолжал:

— Мне, если рационально рассуждать, все в квартире понравилось. Тихо, не душно, раздражающих факторов никаких. А вот спалось, прямо скажем, не гуд. Такой кошмар навалился, хотя я вроде не по этой части, ты знаешь. А тут настолько все натурально — хоть валерьянку пей.

— И что тебе снилось? — не удержалась Надежда.

— Короче, открываю глаза — ну, то есть мне снится, что открываю, — и вижу: на краю кровати сидит мужик. Молодой, довольно смазливый. Но бледный, помятенький какой-то. Ты рядом спишь, не замечаешь ничего. Я ему шепотом: «Ты кто?» Он молчит, только улыбается. Потом вдруг за горло схватился, начал кашлять, громко, надсадно, глаза из орбит. Я все боюсь, что он тебя разбудит, шепчу ему: «Выйди отсюда!» А он еще громче кхекает, слюной захлебывается, хрипит. Я пытаюсь встать, помочь ему или оттолкнуть хотя бы, но не могу шевельнуться. Наконец дотянулся до него и вдруг вижу: рука моя насквозь прошла! Ну, тут я сам заорал. И проснулся. А буквально через пару минут Изабель позвонила…

— Это, Димочка, тебе твое подсознание подсказывает, — назидательно проговорила Митрофанова, — что надо от волоокой красавицы подальше держаться.

— Да забудь ты вообще про нее, — отмахнулся Полуянов. — Договор купли-продажи подпишем, ключи получим — и больше не увидимся никогда. Вопрос в другом — стоит ли покупать квартиру, где водятся призраки?

— Ну, не знаю, — пожала плечами Надя. — Мне никаких кошмаров не снилось. Зато кошмар наяву — это да. Это ты обеспечил.

— Фу, Надька, хватит меня изводить! Чего ты от меня ждешь? Признания? Да, признаюсь: мне приятно было помочь симпатичной девушке. Но ты должна за меня только радоваться!

— Чего-чего?!

— А того! Японские ученые недавно доказали, что созерцание красивого женского тела заменяет мужчине пятнадцатиминутную кардиотренировку, а также половину суточной дозы витаминов группы В!

— Послушай, Дима…

— Надюх, ну ты сама подумай! Мы с тобой сколько мешков соли съели вместе? Штук двадцать, не меньше! Пора бы уже изучить мужа и понять, что мне нужна именно ты. И никогда я тебя не поменяю даже на самую писаную красотку! Но глазеть на них все равно буду, так и знай. Даже когда совсем состарюсь — из инвалидной колясочки.

И настолько искренне говорил, и смотрел так ласково, что Надя, как ни хотелось ей замкнуться в гордом молчании, не удержалась, ввязалась в разговор.

— А как он выглядел, этот мужик? — задумчиво спросила она.

— Какой?

— Ну, кто задыхался.

— Ф-фу, Надька, не напоминай, — поежился Дима.

— А все-таки?

— Тебе такие нравятся. Высокий, блондин, голубоглазый, мускулистый.

— Ага. Тогда я его знаю. Этого товарища зовут Юрий.

— У тебя с ним что-то было? — хмыкнул Полуянов.

— Не у меня, а у Изольды твоей.

И Надя рассказала, как провела в квартире фотомодели небольшой обыск и увидела фотографии. А от домработницы узнала, что прекрасный Лизочкин бойфренд скоропостижно скончался от анафилактического шока.

— И не в этой ли самой квартире он умер? Раз являлся тебе? — досадливо закончила она.

— Надь, это ведь все глупости! — снисходительно произнес Полуянов. — Даже если он тут умер, в призраков я не верю. Просто сон дурацкий.

— А еще я у Изабель в ящике нашла интересный документ. Отказ в возбуждении уголовного дела. Прочитать не успела, но пару строчек видела: «Истомина И. Н. и Черкашин Ю. Ю. находились в принадлежащей Истоминой квартире», и еще — «отказать в возбуждении уголовного дела по факту причинения смерти по неосторожности».

— Надька, — уважительно посмотрел на нее Полуянов, — да ты у меня прямо мисс Марпл!

— Я лучше. И существенно моложе!

А Димка принялся рассуждать:

— Значит, не исключено, что этот самый Юрий умер в квартире академического дома номер 108. И анафилактический шок ему устроила именно Изабель — потому на нее и пытались уголовное дело завести. М-да. Портрет красавицы становится все более зловещим. Сейчас я тебе еще расскажу, что я про нее узнал.

И поведал Наде про фотографию мертвой тренерши, про разбитый аквариум и «послание» из мертвых рыбешек.