Нью-Йорк

– Какие у вас, парни, кассовые остатки? [55] – спросил однажды Том Мастер.

– О, вполне приличные, – ответил Уильям, что означало, конечно, «почти ничего».

– На днях я встретил на приеме Пирпонта Моргана, – продолжил отец. – Я спросил, что бы он посоветовал молодому человеку, участвующем в тресте. Знаешь, что он сказал? «Убраться оттуда подальше».

Что ж, нынче Пирпонт Морган частично отошел от дел. Он потратил много времени на поддержку Епископальной церкви и ее служб. Построил рядом с домом великолепную библиотеку для хранения своей баснословно богатой коллекции книг и самоцветов. Он ежегодно наведывался в Европу и возвращался с бесценными сокровищами – полотнами старых мастеров, скульптурными шедеврами Египта и Греции, средневековым золотом. Чаще всего он сразу передавал их в Метрополитен-музей. Банком отныне руководил его сын Джек Морган – первоклассный банкир, но не внушающий ужас.

55

Сумма денежных средств на банковском и т. п. счете, имеющаяся на определенный момент времени.

Великий человек мог его презирать, но Уильям, по крайней мере, немало преуспел за последние годы. Рынки, как правило, росли. Трест, как и брокерская контора, разбогател. Если успешно делаешь деньги, то это значит, что ты хоть в чем-то поступаешь правильно. Они взяли еще, поручились за стоимость имевшихся акций и предприняли новые спекуляции. Чем выше карточный домик, тем лучше. Это же очевидно.

Он все еще был на подъеме, когда прочел о новом «роллс-ройсе». Однако система дала трещину уже тогда. Той весной, когда рынок штормило, а с кредитами стало туго, крупнейшие промышленники Америки собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию. Фрик представлял уголь, Гарриман – железные дороги, Рокфеллер – нефть, Шифф и Морган – банковское дело. Они хотели сформировать консорциум для укрепления рынка. Джек Морган согласился, но старый Пирпонт – нет, и предложение повисло в воздухе.

Уильям все лето наблюдал за агонией рынка, надеясь, что тот укрепится или хотя бы подаст ему знак. Разве рынку не свойственна мудрость? Так говорили, но Уильям сомневался. Иногда ему казалось, что рынок – это просто скопление индивидов, похожий на рыбный косяк, который кормится мелкими чаяниями, пока какая-нибудь угроза не свернет его с пути. На фоне этих тревог его неизменно согревала мысль о «роллс-ройсе», который уже в пути. А когда автомобиль доставили, его солидное великолепие как бы провозгласило: «Тому, у кого есть „роллс-ройс“, любая беда нипочем».

Ирония заключалась в том, что соломинкой, переломившей спину верблюда, стал самый прославленный трест – «Никербокер».

Само имя намекало, что он надежен как скала. «Никербокер» означал традиции, отцовский клуб, старые деньги, старые ценности. Что ж, сегодня по улицам пошел слух, что с ним неладно.

В три часа дня партнеры треста Уильяма пришли к ужасному выводу:

– Если «Никербокер» лопнет, начнется паника. Все захотят вернуть свои деньги. Тресты посыплются, как кегли, включая наш.

И это будет только начало.

После собрания Уильям заперся в кабинете. Взял лист бумаги и попытался прикинуть, что к чему. Сколько он должен? Точно не скажешь, но больше, чем имел. И что с этим делать? Ничего.

Молиться.

В субботу Уильям Мастер взял жену и детей на автомобильную прогулку. Они отправились в графство Уэстчестер. Было тепло, осенние листья окрашивались в багрянец и золото, так что поездка удалась на славу. В Бедфорде они устроили пикник. День получился – лучше не придумаешь.

В воскресенье, само собой, все посетили церковь. Служба прошла нормально. Немного скучно. Викария не было: он отбыл в Виргинию на литургическую конференцию с участием видных членов Епископальной церкви, включая Дж. П. Моргана. Младший священник произнес проповедь о Надежде.

Вечером Уильям взялся почитать детям. Без всякой задней мысли он выбрал историю о Рипе ван Винкле. Дойдя до места, где призраки-голландцы играют в кегли в горах за Гудзоном, он невольно подумал о страшном грохоте, с которым, должно быть, валятся финансовые кегли на Уолл-стрит, но ничем себя не выдал. Пусть его семья запомнит последний счастливый уик-энд.

А ночью, когда Роуз упомянула пару женушек, которые шептались в церкви о бедах, что ожидают рынок на предстоящей неделе, он улыбнулся и сказал:

– Смею думать, что все утрясется.

Говорить другое не было смысла.

Иногда Уильям дивился всеобщей взаимосвязи вещей. Но он никогда не задумывался об Аляске. Утром, сидя в брокерской конторе, он прочел телеграмму, которая выглядела вполне безобидно. Немецкие евреи Гуггенхаймы, могущественное семейство горнодобытчиков, собрались осваивать на Аляске огромные залежи меди. Хорошее дело, сказал бы иной. Но Уильям, едва прочел, воскликнул:

– Все пропало!

Не так давно небольшая компания спекулянтов уже решила скупить медный рынок. Он знал участников. Меди было мало, и цены росли. Об этих чертовых рудниках на Аляске никто не слышал ни единого слова. Спекулянты позаимствовали у треста «Никербокер» целое состояние для скупки меди, но теперь, когда Гуггенхаймы смогут поставлять ее в огромных количествах, цены обрушатся. Спекулянтов ждал неизбежный крах.

И цены обрушились; на это понадобилось всего два часа. Уильям отправился в трест. Не успел он переступить порог, как один из директоров шепнул ему:

– «Никербокер» только что запросил ссуду и получил отказ.

Ну вот и все. Кредит «Никербокера» был аннулирован.

Рынок застонал. Рынок грохнулся в обморок. Акции падали весь день. Уильям не сомневался, что трест «Никербокер» с минуты на минуту лопнет. А после этого…

В середине дня один из партнеров принес неожиданные новости:

– Морган попытается спасти тресты!

– Джек Морган в Лондоне, – возразил Уильям. – Вряд ли он что-нибудь сделает оттуда.

– Не Джек! Старый Пирпонт. Он заказал частный поезд из Виргинии. Он здесь уже с прошлого вечера.

– Но он же ненавидит тресты и презирает нас всех!

– Да, но с ними связаны такие деньги, что он считает ситуацию безвыходной. Если они лопнут, то рухнет все.

Лучик надежды? Уильям усомнился в этом. Даже Юпитер-громовержец едва ли сдвинет эту чудовищную гору безнадежных долгов.

Но это была единственная надежда. Вечером, когда Роуз тревожно спросила, что происходит, он лихо улыбнулся и ответил:

– Морган собирается все уладить.

Незачем устраивать панику в собственном доме. Этого он всяко не вынесет.

Во вторник утром у здания треста «Никербокер» собралась толпа. Вскоре полицейский выстроил ее в благопристойную очередь. Люди ждали новостей. Они жаждали утешения. Они хотели вернуть свои деньги. Внутри шерстили книги представители Моргана.

Когда пришло время ланча, Уильям пошел прогуляться по Бродвею. Дойдя до Боулинг-Грин, он миновал конторы двух знаменитых пароходств – «Кунард» и «Уайт стар». Сойдя на причал, он устремил взгляд на видневшийся вдалеке Эллис-Айленд.

Скоро ли он окажется без гроша, как эти нищие чертяки, прибывающие изо дня в день?