Нюрнберг: балканский и украинский геноцид. Славянский мир в огне экспансии

На устроенном судилище Милошевич боролся против наветов на него лично и за доброе имя сербского народа, за оболганную армию, полицию, спецназ и сербскую Академию наук, которые обвинялись в национализме. Он смог бы раскрыть истину, по чьей вине и в чьих интересах уничтожалась целостность Югославии в 90-е годы.

Как тут не вспомнить снова, что расчленение Югославии было еще в планах Гитлера. Именно он первым объявил, что «Югославия была нежелательным элементом…» Именно Гитлер за сопротивление германской оккупации в марте 1941 года приговорил югославов к уничтожению (на одну треть) и к выселению в Сибирь…

Юристы мирового уровня утверждают, что Гаагский трибунал не имел законной силы, но судил человека, защищавшего свою страну от распада. В трибунале отказались слушать, что привело в Югославии к кровавому конфликту между сербами, хорватами и мусульманами, многие годы жившими сплоченно.

В этой ситуации для Милошевича объективности не было места – трибунал находился полностью под контролем администрации США. Депутат Госдумы Михаил Емельянов назвал трибунал «чисто политическим институтом, выполнявшим карательные функции». Говоря о позиции Милошевича, он отмечал: «…он был первым, кто не согласился с планами по переделу мира…» И, обращая внимание на поведение «демократического Запада» в отношении Югославии, Емельянов делает ввод: «нельзя верить тем планам, которые не останавливаются не перед чем для достижения своих целей…» (2011).

Арест Милошевича состоялся в 2001 году, но за пять лет его пребывания в тюрьме «дело» не смогли довести до обвинительного приговора. Более того, трибуналу не удалось доказать ни одного из выдвинутых против Милошевича обвинений.

Отказав Милошевичу в серьезном лечении и госпитализации, его фактически приговорили к смерти (2006).

Слободан Милошевич не сомневался, что правда восторжествует, он говорил: «Я в этом убежден… Если бы я в это не верил, жизнь не имела бы никакого смысла…» Он погиб достойно и вышел победителем из неравной схватки с неправедными силами, узурпировавшими себе право называться «демократическими».

Широко и глубоко мыслящий публицист нашего времени Александр Зиновьев назвал Слободана Милошевича «символом сопротивления политике мирового негодяйства».

Мировая общественность обязана помнить позорную историю с Георгием Димитровым, судом над которым гитлеровцы присвоили себе право принуждать мир к «новому порядку», развязали руки судить и карать целые народы. И потому нужно рассматривать попытку суда над Слободаном Милошевичем как стремление судить сербский народ и как угрозу безопасности всем тем народам, которые, по определению Америки, «если не с нами, то против нас…»

Характерна реакция на события в Югославии наших СМИ – ОРТ, РТР, НТВ и других. Чаще всего они добросовестно дублировали информацию (понимай – дезинформацию!) с Запада, но все-таки прорывались собственные штрихи и нюансы уже озвученных новостей.

Специфика программ сказывалась, но не в пользу избиваемого народа и России, которая в своей массе остро переживала югославскую трагедию.

Создавалось впечатление, что сербов бьют даже за «сараевский выстрел» 1914 года! Подтекст говорил о том, что телекомментаторы сочувствуют натовцам, которые ввязались в эту «гуманитарную акцию» из-за благих намерений и потому – по большой необходимости. И, конечно, «теледивы» выступали, прямо или косвенно, все против тех же сербов. Войну называли «гуманитарной помощью» косоварам, а о какой-либо «катастрофе», также «гуманитарной», помалкивали.

Появление на экране одного из комментаторов, прозванного «мычащим орудием телевидения», сразу после начала агрессии было расценено как знаменательное событие. Обычно этот «теледив» выступал лишь раз в неделю. С первых слов «орудия», которые он многозначительно произнес, стало понятно, что он из действий НАТО против Югославии хочет сделать сенсацию, естественно, не в пользу атакуемого народа. И, так же естественно, ни грана сочувствия!

А фраза была примитивна и однозначно понятна, но красноречива в пользу атакующего Запада. Смысл ее был в следующем: Милошевич доигрался до того, что бедные руководители самых демократических правительств стран Европы вынуждены были защищать албанцев с оружием в руках. И после длительной паузы «орудие» молвило с сожалением, что в России этого демократического демарша Запада не поймут. Кое-как и явно расстроенный тем фактом, что его опекуны из-за рубежа выглядят в военной экипировке и под звуки бомбежек не столь презентабельно, а главное, что оно ничем им помочь пока не может, «орудие» остальную часть новостей скомкало.

Любопытна судьба этого прозападного журналиста, апологета развала России и попадания ее под американский диктат. Это был «духовный диверсант» с подпиткой, как говорят в народе, «из-за бугра».

Экономика в нашей стране стала подавать надежды на возможное возрождение, особенно когда ею занялся опытный государственный деятель и «белая ворона» среди «младореформаторов» – премьер-министр Евгений Примаков.

Балканская война сплотила различные российские политические силы и простых людей перед угрозой оказаться в положении сербов. И это не случайно: были опасения в том, что ослабленная «капитализацией» страна может быть предметом атаки (политической и экономической), если кому-либо в НАТО покажется, что «цвет» правительства России не соответствует любимому в альянсе (понимай: в США).

В те дни в связи с событиями на многострадальной югославской земле в России возникло любопытное течение, неформальное, но представляющее морально-этическую силу – точнее, совесть российского народа. Течение массовое, но без публичной патетики.

Суть «течения» состояла в том, что в каждой семье, группе людей и у каждого человека совесть подсказывала: как оценить творящееся на Балканах? Задумывались о судьбе России, возникали мысли о простом добросовестном труде, столь недавно доступном в стране каждому. Так давало о себе знать нравственное кредо, столь свойственное каждому…

Это незарегистрированное «движение» стало по-народному давать аргументированную оценку различным явлениям жизни и деяниям трех ветвей власти и ее отдельным членам, и еще деловому миру «капитализированной» (понимай: разграбленной) стране. Не остались в стороне культурные и общественные события.

Мимо стихийного «движения» не прошла и «четвертая власть» – СМИ. Эталоном профессиональной порядочности была признана «тетя Валя», телеведущая детской программы. Она же у взрослых – ведущая самой популярной телепередачи восьмидесятых годов прошлого столетия «От всей души…» – Валентина Леонтьева.

Эта программа собирала у «голубых экранов» зрителей всех возрастов, ибо в ее передачах отражалась судьба нашей страны в самое сложное время. А судьба раскрывалась через судьбы людей.

По форме это была встреча с людьми разных поколений и профессий – иногда за одну передачу зрители встречались с десятками людей. И снимались эти передачи, часто трагического звучания, не в телестудиях, а в домах культуры и клубах, нередко в российской глубинке.

Это был взгляд в наше славное и трагическое прошлое, обильно орошаемое в момент общения с Валентиной Леонтьевой и гостями ее передач слезам радости и чуть притупленного горя. Часто, очень часто речь шла о войне с фашистами, которая, как эхо, не хотела отпускать живущих памятью о ней. И герои передач, и зрители-соучастники в зале клуба, и миллионы сидящих у телеэкранов не хотели забывать, ликуя и скорбя!

Казалось бы, война закончилась в сорок пятом. Но эхо ее давало о себе знать по всему миру, и оно докатилось до событий на Балканах в девяносто девятом. И, как ни печально, снова оказались востребованными бесчеловечные способы Геббельса, столь активно разрушающие связь отечественной истории с народом захваченных гитлеровцами двенадцати стран Европы. И среди них – противостоящая Гитлеру Британия.

Нарицательным эталоном высшей степени подлости и служения антинациональным силам стал Лорд Хау-Хау – бывший подданный Британии и радиокомментатор из аппарата Геббельса, вещавший на Британские острова в годы Второй мировой войны.