o 7cd5ecbb508da27d

– Когда это было?

– Где-то в конце февраля.

Доусон махнул рукой в сторону «стингрея»:

– Тебе что-нибудь известно о нем?

Аманда отрицательно покачала головой.

– Только то, что Так его ремонтировал. В его планшете ничего не разобрать, кроме

расписания работ с машиной и имени владельца. Планшет вон там.

Доусон нашел листок заказа и, прежде чем осмотреть машину, внимательно прочитал

написанное. Аманда наблюдала, как Доусон открывает капот и склоняется над машиной. Как

при этом на его плечах натягивается рубашка. Аманда отвернулась, не желая, чтобы Доусон

заметил, как она смотрит на него. В следующую минуту внимание Доусона переключилось на

верстак. Он открывал крышки, хмуро кивая, перебирал запчасти.

– Странно, - проговорил он.

– Что странно?

– Не похоже это на реставрацию. Он ремонтировал в основном двигатель и связанные с ним

детали: карбюратор, сцепление, еще кое-что. Наверное, он ждал, когда привезут запчасти. В

случае со старыми машинами на это иногда требуется довольно много времени.

– Что это значит?

– Это значит, кроме всего прочего, что владелец автомобиля на нем из гаража не уедет.

– Я попрошу адвоката связаться с владельцем.
– Аманда откинула в сторону упавшую на глаза

прядь волос.
– Мне все равно с ним встречаться.

– С адвокатом?

– Да, - кивнула Аманда.
– Это он сообщил о смерти Така и сказал, что мое личное присутствие

очень важно.

Доусон захлопнул капот.

– А его имя, случайно, не Морган Тэннер?

– Ты его знаешь?
– удивилась Аманда.

– Нет, просто у меня с ним завтра тоже встреча.

– Во сколько?

– В одиннадцать. Судя по всему, как и у тебя?

Потребовалось еще несколько секунд, чтобы Аманда сообразила то, что Доусон уже понял: Так, очевидно, уже давно планировал это маленькое воссоединение. Если бы они не

встретились здесь, у Така, то обязательно встретились бы завтра. Когда разработанный Таком

план стал ясен Аманде, она вдруг поймала себя на мысли, что не знает, что бы она с большим

удовольствием сделала, будь это возможно, - шлепнула бы Така по руке или, наоборот, расцеловала бы его за это. Должно быть, ее чувства отразились у нее на лице, потому что

Доусон сказал:

– Ты, как я вижу, не понимаешь, что затеял Так.

С дерева сорвалась стая скворцов. Аманда проследила взглядом, как они, поднявшись в небо, полетели, меняя направление, рисуя в небе какие-то абстрактные узоры. Когда Аманда вновь

обратила лицо к Доусону, тот стоял, привалившись к верстаку. Его лицо наполовину

скрывала тень. Как легко ей было здесь, в окружении воспоминаний, увидеть Доусона

молодым. Однако она вовремя напомнила себе, что теперь у них разные судьбы, что они, по

сути, чужие люди.

– Давно это было, - прервал наконец молчание Доусон.

– Давно.

– У меня тысяча вопросов.

– Всего тысяча?
– приподняла бровь Аманда.

Доусон рассмеялся, и Аманда расслышала в его смехе нотку горечи.

– У меня тоже есть вопросы, - продолжила она, - но, прежде чем я начну спрашивать... тебе

следует знать, что я замужем.

– Я знаю, - ответил Доусон.
– Видел твое обручальное кольцо.
– Он зацепился большим

пальцем за карман джинсов, прислонился к верстаку и скрестил ноги.
– Как давно ты

замужем?

– В следующем году будет двадцать лет.

– Дети есть?

Аманда помедлила с ответом, вспоминая Бею: она никогда не знала, как отвечать на этот

вопрос.

– Трое, - в конце концов сказала она.

Ее нерешительность озадачила Доусона, и он не понимал, с чем она связана.

– А твой муж? Он бы мне понравился?

– Фрэнк?
– Аманда вспомнила свои тягостные разговоры с Таком о Фрэнке и задумалась, много ли уже известно Доусону. Не то чтобы она не доверяла Таку, поверяя свое самое

сокровенное, просто она вдруг почувствовала, что Доусон сразу поймет, лжет она или нет.
–

Мы давно вместе.

Доусон задумался над ее словами, затем оттолкнулся от верстака и мимо Аманды упругой, спортивной походкой направился к дому.

– Так ведь дал тебе ключ? Я бы выпил чего-нибудь. Аманда удивленно заморгала.

– Постой! Ты это знаешь от Така?

– Нет, - оглянулся на ходу Доусон.

– Тогда откуда?

– Знаю, потому что мне он ключа не присылал, а у кого-то из нас он должен быть. Аманда

постояла еще какое-то время на месте, размышляя и пытаясь осмыслить сказанное,

и наконец двинулась за ним следом.

Доусон легко взлетел по лестнице на террасу и остановился у двери. Аманда выудила из

сумки ключ и, проскользнув мимо Доусона, вставила ключ в скважину. Дверь со скрипом

открылась.

Внутри царила приятная прохлада, и создавалось ощущение, что дом является продолжением

леса: кругом были дерево, земля и натуральные краски. Обшитые деревом стены и сосновый

пол с годами потускнели и потрескались, а коричневые шторы не могли скрыть щелей под

окнами, в которые просачивалась вода. Подлокотники и подушки на клетчатом диване

протерлись почти до дыр. Ступка на камине лопнула, а кирпичная кладка камина почернела, напоминая обугленные останки тысяч бушевавших пожаров. Возле двери располагался

маленький столик со стопкой фотоальбомов и магнитофоном, по возрасту, наверное,

превосходивший Доусона, а также шаткий стальной вентилятор. В воздухе ощущался

застаревший запах табака. Открыв окно, Доусон включил вентилятор, и тот с шумом

заработал, слегка подрагивая у основания.

Аманда встала у камина, разглядывая фотографию на полке: Так с Кларой в двадцать пятую

годовщину их брака.

Доусон подошел к Аманде.

– Помню, как я в первый раз увидел этот снимок, - неуверенно начал он.
– Я уже жил у Така в