o 7cd5ecbb508da27d

устремленных на Доусона, отражался свет луны.

– Прости, что я ни разу не приехала к тебе и даже не писала. Я имею в виду твое пребывание в

Каледонии.

– Не имеет значения.

– Конечно же, имеет. Но я думала... о нас. Все время.
– Аманда дотронулась до дуба.
– Просто

каждый раз, как я садилась за письмо, - продолжила она, - меня словно сковывал паралич. Я

не знала, с чего начать. Рассказывать тебе об учебе или соседках по комнате? Или

спрашивать, как ты проводишь дни? Я перечитывала написанное, и мне казалось, что все там

какая-то ерунда. Я рвала письмо и обещала себе на следующий день начать новое. Но каждый

день плавно перетекал в следующий. А потом время ушло и...

– Я не в претензии, - в очередной раз заверил Доусон.
– Не в претензии был и тогда.

– Потому что ты к тому времени уже забыл меня?

– Нет, - возразил Доусон.
– Потому что тогда меня едва хватало на решение своих проблем. И

то, что твоя жизнь идет своим чередом, имело для меня первостепенное значение. Я хотел, чтобы ты получила в этой жизни все, чего ты достойна и чего я не смог бы тебе обеспечить.

– Я думаю, ты хотел сказать что-то другое.

– Нет, именно то, что сказал, - подтвердил Доусон.

– Тогда ты не прав. У всех в прошлом есть нечто, что хотелось бы изменить, Доусон. И у меня

тоже. Моя жизнь, знаешь ли, не была идеальной.

– Хочешь поговорить об этом?

Когда-то много лет назад Аманда могла бы полностью довериться Доусону, но сейчас еще не

была к этому готова, однако чувствовала, что это обязательно случится, что это лишь вопрос

времени. Подобные обстоятельства пугали Аманду, она была вынуждена признать, что

Доусон пробудил в ней какие-то давно спавшие чувства.

– Ты рассердишься, если я скажу, что еще не готова к разговору?

– Вовсе нет.

Аманда попробовала улыбнуться.

– Тогда давай просто постоим тут еще немного, как раньше. Здесь так тихо.

Луна продолжала свое медленное восхождение, придавая окружающему пейзажу сходство с

каким-то неземным ландшафтом. Не вошедшие в сияющую лунную ауру, мерцали звезды,

словно крошечные призмы. Интересно, думал Доусон, как часто Аманда вспоминала о нем в

эти годы. Но, наверное, все же реже, чем он о ней. Однако как они оба одиноки, пусть

каждый по-своему. Он - одинокая фигура в бескрайнем поле, а она - одна из тысяч в

безымянной толпе. Но разве когда-нибудь, в том числе и в юности, было по-другому? Ведь

именно это свело их вместе, именно поэтому они были счастливы вместе. В темноте Доусон

расслышал, как Аманда вздохнула.

– Пожалуй, мне пора, - проговорила она.

– Да, конечно.

Его ответ принес ей облегчение и в то же время слегка разочаровал. Они молча побрели назад

к дому, и каждый думал о своем. Оказавшись в доме, Доусон выключил свет, а Аманда

заперла дом, затем они пошли к своим машинам. Доусон открыл перед Амандой дверь.

– Увидимся завтра у адвоката, - сказал он.

– Да, в одиннадцать.

Луна серебрила ее волосы, каскадом ниспадавшие по плечам, и Доусон еле справился с

искушением скользнуть по ним рукой.

– Сегодня был прекрасный вечер. Спасибо за ужин.

Аманда вдруг испугалась, что он попытается ее поцеловать, и впервые с тех пор, как она

окончила колледж, она почувствовала смущение под посторонним взглядом. Она

отвернулась, прежде чем он смог предпринять попытку.

– Я рада была повидать тебя, Доусон.

Аманда села за руль, и лишь когда Доусон захлопнул дверь, с облегчением вздохнула. Затем

включила двигатель и стала выезжать назад.

Она посмотрела, как Доусон помахал ей рукой, развернулась и покатила по гравийной дороге.

А он смотрел вслед удалявшемуся автомобилю, красные габаритные огоньки которого

подпрыгивали над ухабистой дорогой. Наконец машина завернула за угол и исчезла из виду.

Доусон медленно пошел в гараж. Там щелкнул выключателем и, когда единственная

висевшая на потолке лампочка вспыхнула, присел на сваленные в кучу покрышки. Все

стихло, замерло, лишь одинокий мотылек прилетел на свет. Он бился о стекло лампы, а

Доусон в это время думал о том, как жила Аманда, о том, как много всего случилось с ней.

Какие бы тяготы ни выпали ей на долю - а без них не обошлось, - она тем не менее выстроила

себе ту жизнь, которую хотела. У нее были и муж, и дети, и дом в большом городе, и теперь

они жили в ее сердце, как и должно быть.

Сидя в одиночестве в гараже Така, Доусон понял, что лгал себе, считая, что тоже двигался

вперед. На самом деле ничего подобного. Конечно же, он предполагал, что Аманда могла его

забыть, сейчас на этот счет у него не осталось сомнений. И от этого у Доусона внутри что-то

сдвинулось и вырвалось наружу. Он уже давно простился с Амандой и считал, что поступил

правильно. Однако здесь и сейчас, в тихом желтом свете опустевшего гаража, его

уверенность дала трещину. Когда-то он полюбил Аманду и, как оказалось, любит по сей день, и сегодняшний вечер, который они провели вместе, это обстоятельство никак не изменил.

Вытаскивая ключи, Доусон неожиданно для себя понял еще одну вещь.

Он поднялся, затем выключил свет и направился к машине, ощущая какое-то странное

опустошение. Одно дело знать, что его чувства к Аманде не изменились, и совсем другое

смотреть в будущее, сознавая, что ему до конца жизни придется с этим жить.

6

Тонкие шторы в гостинице не спасали от яркого света, и Доусон проснулся с первыми лучами

солнца. Он перевернулся на другой бок в надежде снова уснуть, но напрасно. Тогда он встал

и следующие несколько минут посвятил упражнениям на растяжку. Уже с утра у него

начинало ныть все тело, особенно спина и плечи. Интересно, гадал он, сколько еще лет он

сможет проработать на нефтяной вышке. Организм его порядком износился, и болячки с