О боли

В один день прибегаю я на всех порах к дому бабы Сони, сажусь на скамейку у ворот и, не успев отдышаться, кричу:

– Баба Соня выйди за ворота!

Бабуля выходит, здоровается со мной и садится рядом. Мы немного молчим, и я, угрюмый, с поникшей головой, произношу:

– Баба Соня, у меня беда…

– Что за беда, сынок? – спрашивает баба Соня.

– Меня мучает одна мысль: спать не дает, да моему делу мешает.

– Дак что же это за мысль такая сыночка мучает, спать ему не дает и дело рушит? Сказывай поскорей, посмотрим, как ее можно отвесть.

– Как сказка очищает душу и плоть человека? Вот я читаю сказки, а мне легче не становится, зато от тех, что вы мне рассказываете – мир переворачивается, да жить хочется, сила прибавляется, да дела ладятся: и не внапряг, а как само собой. А разобраться не могу, что к чему…

– Хорошо, сынок, а какие ты сказки читал?

– Народные, бабуля.

– Сынок, если ты читал сказки, которые писались для того, чтобы вывести мораль, подчеркнуть необходимость справедливости, послушания… то это были сказки истории боли, так как в природе этого нет. Мораль, послушание, справедливость и многое другое боль создала для того, чтобы управлять людьми, помыкать ими, да чтобы себе силы набирать, а у каждого живого – отбирать. Вот и ты не получаешь от чтения таких сказок силы, которую набираешь, когда мы, старики, рассказываем тебе наши сказки. В наших сказках – жизнь и знания жизни. Вот так.

Но и от тех сказок, в которых описывается жизнь боли, можно получить жизненные силы: прочитать их и нарисовать, или выписать навязываемую в сказке боль, и оставить чуждое тебе в сказке на листе бумаги, да потом сжечь нарисованное и выписанное. Этим ты освободишь силы и осознаешь свою жизнь.

Через сказку человек осознает реальность да раскрывает в себе знания жизни

– А как сказка очищает душу и тело?

– Тоже очень просто. Прикладывая к себе то, что говорится в сказке, человек осознает реальность, свою жизнь и знания жизни. Через сказку он открывает их в себе сам и изучает свою жизнь.

– И что?

– И к тебе возвращается твоя жизнь, и дух просыпается, изгоняя из души и плоти боль. Вот так.

– Подожди, а как это делается?

– Сынок, есть одна сказка, которая содержит очень древние тайные знания, и кто их раскроет, тот полностью освободится от боли. Давай, я тебе ее расскажу, ты сам ее разберешь, а потом я с тобой о ней поговорю. Ладно?

– Хорошо, – отвечаю я неохотно, но устраиваясь поудобнее на лавочке у ворот. И бабуля начинает свой рассказ:

– В далекие-далекие времена, когда еще день и ночь были едины да неразделимы – повсюду было что-то такое, что не имело ни начала, ни конца. Оно было без опоры, без твердыни. Было безводно и безвоздушно. Было что-то такое, что ни словом сказывать, ни пером описать, да мыслью не охватывать. Это было что-то такое, что не увидеть, не услышать и не ощутить. Оно было и не Небесное, и не Земное. А что-то свне. Но было родное и близкое, да в неописанной красе. Кто туда заглядывал, тот от невиданной красоты млел и растворялся.

И однажды в этом Необъятном рождается Объятное – по форме яйца – прекрасное и дивное, никому пока необъяснимое. И имя его определяется – Царство, и царствует в нем – Хаос.

Чего и кого только нет в этом Царстве: есть и прекрасное, и безобразное, светлое и темное, мягкое и колючее, движимое и недвижимое, видимое и невидимое, описуемое и неописуемое, странное и разумное, жидкое и газообразное… Словом, что и по сей день есть в этом царстве, да нам пока только краем доступно.

Вот только те, кто в этом Царстве живут, никак не могут друг с другом сладить, да найти общий язык. Воевать – не воюют, но и помогать друг другу – не помогают. Живут врозь. Друг на друга глядят, а подойти – не смеют, стороной обходят. Друг друга не страшатся, но и не радуются.

Живут они так, поживают долго ли, коротко ли, только им и известно, а нам такое и знать не надобно. Своего хламу хватает. И вот в этом царстве у чего-то нам неведомого появляется мысль! А мысль, как известно – шальна, своего места не знает, хозяина не признает: куда хочет, туда и идет, что в мысли есть – творит, и никому при этом ничего не говорит – чего на самом деле она хотит! Так оно и случилось, то, что нам неведомо.

Потом вдруг зашумело, загалдело… И так случилось, что Хаос ушел со своего царствования.

А взамен ему в Небесном Царстве появляется Лад, и становится он в нем новым правителем. Лад жителей отныне правит, сам в Небесном Царстве строит, творит да новое создает. Да так, что кругом ладно становится, славно да прикладно. Мирно, тепло да светло. Кто в нем живет – тот что-то делает и говорит. Радовать не радует, но и не огорчает. Смеяться не смеется, но и не огорчается. Мирно говорит, но норов – стихийн.

И по такому укладу Лад в Небесном Царстве что-то новое порождает – Диво-Дивное. Кому-то малое, а кому – огромное. Для кого-то прекрасное, а для кого-то – уродливое. И черное, и белое. Сверху – одно, а изнутри – другое. Кому-то – много, а кому-то – мало. Кому-то – славное, а кому-то – гадливое. Оно и поет, и воет. Летает и ползает. Светит и затмевает. Создает и разрушает. Ходит и бегает. Ползает и зарывается. Видное и невидное. Говорит и молчит. Без краев и с краями. Форменное и бесформенное. Да родит и выводит.

Да есть в этом Царстве то, что ты хочешь и не хочешь, что возьмешь и не ухватишь, подымешь и не подымешь. И оно поло и бесполо. Дрожит и мирно лежит, а когда двигается, то дребезжит. Оно мычит и молчит, а как заговорит, так – разным цветом запереливается. Коли чего замыслит, так не угонишься, а как остановится, так замертво падает.

Каждый из нас там был, но это забыли. И вроде мы – творили, или не творили. Жили, или не жили. Что-то делали, иль спали. Сами не знали: то ли лад создавали, то ли его разрушали. Кто там был – помнил, а как вышел – забыл. Что мы знали – никому не воспомнить. Вроде нам можно до этого дотянуться, а не взять. Можно ухватиться, а не забрать. Так оно было долго ли, коротко ли. И не было ему конца: одно кончалось – другое начиналось, одно умирало – другое возрождалось. Кто ведал, а кто не ведал.

А бывший правитель этого Царства – Хаос – хоть тогда с правления и ушел, но сам еще не сдается. Открыто воевать – не воюет, но в созданное новое в Царстве встревает: все на свой нрав перестраивает и жизни другим не дает. Хочет он снова начать править Царством да используя жителей вернуть себе утраченное правление и мир, который он для себя в Небесном Царстве строил. Хочет, чтобы жители в Небесном Царстве, во Вселенной и на Земле встали на сторону Хаоса в борьбе против Лада.

Да не тут-то было. Не учел Хаос, что те, кто не выполнит в своей жизни своего предназначения и своей задачи, определенной им их Создателями, не могут возвернуться в Небесное Царство во Свет. Те, кто сходит со своего жизненного пути, плоть свою теряют и изнутри загнивают, и уж точно до Небесного Царства не доходят. И так Хаос остается ни с чем.

Он и по сей день все в чью-то жизнь встревает, чего-то копошится, рвет и мечет, норовит сломать правление Лада, да никак не получается…

И мы там были, чего-то чудили, но никто об этом уже не ведает. Говорили и выли, но никто не слыхивал. Всем показывали, но никто не видывал.

Вот и весь сказ, кому показ, кому сказка, а кому быль. Кому загадка, а кому отгадка. Кого она правит, а кого ладит. Что-то создает, а кого-то разрушает. Кому намекает, а кому показывает. Кого отворачивает, а кого перед лицом ставит. Кому говорит, а кому шепчет. Кому жизнь дарит, а кого убивает. Для кого дорогу стелет, а кому ее закрывает. Кому-то кричит, а кто-то видит. Кто в ней живет, а кто-то умирает.

В сказке и вопросы, и ответы, есть и жизнь, и смерть, свет и тьма, вчерашнее, сегодняшнее и что еще предстоит. В сказке – то, что есть и чего нет. Кто ее поймет, а кто – отворотится. Кто познает, а кто разобьется. Кто раскроется, а кто закроется. Одно и в то же время разное. Кто захочет – познает. Кто рвется – разобьется. Кто идет, а кто блуждает. Кто найдет, а кто потеряет. И это каждый сам для себя решает.

Кто эту сказку-загадку сгадает, тот от Тьмы в себе навсегда избавится. Свой путь Жизни во Свету в себе откроет, самого себя да свою Жизнь. И продолжение своего пути Жизни в Объятном узрит, а кто далее пойдет – Необъятное познает.