О чем мы промолчали

Это будет самая длинная и, вероятнее всего, самая мучительная ночь в моей жизни.

Паша. Наши дни.

С некоторым любопытством я наблюдал за тем, как Алёна нервно переминается с ноги на ногу, войдя вместе со мной в номер. А при виде единственной в комнате кровати она и вовсе побелела, как простыня.

Вот ты и попалась в клетку, птичка.

Конечно, ей было невдомёк, что Вероника заказала всё правильно, но я внёс некоторые корректировки в её заказ. И теперь «по чистой случайности» мы оказались в одном номере.

Взглядом я прошёлся по её тоненькой фигурке, что виднелся на фоне огромной кровати, и лёгкая улыбка коснулась моих губ.

Сегодня между нами не останется тайн, голубоглазка…

Тем временем Алёна подтащила свой чемодан к одной стороне кровати и, выудив что-то из его недр, робко посмотрела на меня.

— Не против, если я первая пойду в ванну?

— Разумеется, дамы вперёд, — ответил я, наблюдая за тем, как она скрывается за дверным полотном бежевого цвета. Щёлкнул замок, а моя улыбка стала ещё шире. Боится, что ворвусь к ней.

Вскоре послышался шум льющейся воды, я же вытащил копию свидетельства о рождении моего сына и положил её на тумбочку Алёны. Сам сел в изножье кровати и принялся ждать. Долго ждать мне не пришлось, и спустя минут десять из-за двери показалась Алёна.

Твою мать…

Я совсем не ожидал увидеть её в одной широкой футболке белого цвета, которая едва доходила до середины бедра. Острые вершинки груди выпирали под тонкой тканью.

— Я не думала, что у меня окажется сосед по комнате, поэтому… — виновато промямлила Алёна, руками оттягивая вниз край футболки.

Я сумел лишь кивнуть, с трудом отведя взгляд от её стройных ног. Покраснев, она заторопилась к своей половине кровати, но так и застыла, когда увидела копию, лежавшую на тумбочке. Казалось, Алёна тут же позабыла про свой внешний вид, как только поняла, что это за копия.

— Что?.. — прошелестела она губами, взяв в руки чёрно-белый лист. — Откуда?..

— А это я хотел у тебя спросить. Что это? — Я посмотрел на неё со своего места.

Её руки задрожали, рот открывался и закрывался, а с лица сошли все краски, превратив его в белый холст. Алёна могла больше ничего не говорить, язык тела всё сказал за неё. Вадим — мой сын, и теперь в этом не оставалось никаких сомнений.

Я сжал руки в кулаки, стараясь обуздать ярость.

— Почему ты ничего не сказала? — я поднялся с кровати и двинулся на неё. — Я имел право знать, что у меня есть сын!

Алёна вскинула голову вверх, её глаза метали искры.

— С чего ты решил, что это твой сын? — выпалила она, а я лишь усмехнулся.

Хочешь поиграть, голубоглазка? Что ж, давай поиграем!

— Я видел вас, — озвучил я ей. — Он мало чем на тебя похож, а вот на меня очень даже.

— Это ничего не значит! Ты ему не…

Я не позволил ей закончить фразу. Сократив разделяющее нас расстояние, я схватил Алёну за плечи и встряхнул. Её глаза расширились от неожиданности.

— Хорошенько подумай, прежде чем сказать что-то, Алёна!

Я впился в неё пристальным взглядом.

— Это мой сын! Только мой!

— А если проверить? Ты ведь знаешь, это лёгко можно сделать.

— Я не позволю! — выпалила она, и её голубые глаза затопил страх. — Ты не имеешь права! Ты…

Рванув её на себя, я прижал Алёну так близко, что мы почти соприкасались носами.

— Почему ты ничего не сказала мне, Алён? — мой голос больше напоминал шёпот, и она прикрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы, но они всё равно покатились из-под опущенных вниз век.

— Почему не сказала? Я не хотела тебе мешать, — так же тихо ответила Алёна, и я едва разобрал её слова из-за грохота своего сердца. Она говорила с закрытыми глазами. — Это всё случилось в одно время. Сначала я узнала о твоей свадьбе с Аней, а потом поняла, что беременна, и…

— Постой! — прервал я её монолог. — Моя свадьба? С Аней?

Алёна распахнула глаза, а я всматривался в её лицо, пытаясь уловить признаки лжи, но не обнаружил их. Она и впрямь думала, что я женился на Ане.

— Кто тебе сказал, что мы с Аней поженились?

— Это уже неважно, — устало отмахнулась Алёна. Было видно, что этот разговор лишил её последних сил.

— Нет, важно! — возразил я. — Кто тебе сказал эту глупость? Я никогда не был женат! Ни на Ане, ни на ком другом! Это Аня? Это она тебе сказала? — допытывался я, но Алёна трясла головой.

— Не надо! Я не скажу!

— Или мать? Это ведь она? Правда? — предположил я, и по её затравленному взгляду, понял, что попал в точку. — И ты ей конечно же поверила? Вот так легко? Почему у меня не спросила? Почему не поговорила со мной? Почему не выяснила всё?

Алёна продолжала плакать, и молчать.

— Твою мать! — я отпустил её плечи и, вцепившись в волосы на затылке, стал расхаживать по номеру. — А твой отъезд с этим додиком? С Костей? Что у тебя с ним было? Я видел, как он привёз тебя домой.

Она подняла на меня красные глаза.

— Ничего, — ответила Алёна, и её голос был глухим и ломким. — Я поехала с Костей и Лизой, только чтобы не быть одной. Останься я дома, наверно, сошла бы с ума.

— Твою мать, Алёна! — снова повторил я. Сам тоже хорош! Нужно было выйти и всё выяснить, но я этого не сделал. Придурок! Какой же я придурок! — Я ведь подумал, что ты с ним…

— Это не важно, Паш, — с трудом выдавила она из себя, а затем подошла к своей стороне кровати. Откинув одеяло, Алёна забралась в постель и укрылась. Я видел, что её сотрясает дрожь. — Всё давно в прошлом, и нечего это ворошить.

— В прошлом? — мой голос был хриплым от переполнявших эмоций. — А мой сын? Его мне тоже предлагаешь забыть?

Внутри меня просто разрывало. А мы? А как же мы?

— Если ты хочешь видеться с Вадиком, я не стану возражать, — глухо произнесла Алёна, кутаясь сильнее в одеяло. Я чувствовал, что она сломлена, а этот разговор просто добивает её. — Но он тебя не знает.

Она закрыла глаза, а я, чтобы дать ей время, ушёл в ванну. Я пробыл там около получаса, пытаясь собрать мысли в кучу, а когда вышел, Алёна уже спала.